Владимир Малыхин - Наследник

но... я же не могу. . сидеть сложа руки... в такое время. Вот мы и решили с Вами... посоветоваться.

— Да, да, — опять закивала головой Татьяна Михайловна. — Арменак Макарович, схватил за руку

Дружинина, — почему все так обернулось?! Как же так, Георгий Николаевич? Как же так?!

Дружинин, слушая их, задумчиво потирал подбородок и вдруг встал и решительно сказал:

— Москву они, Арменак Макарович, не возьмут, кишка тонка! А Вы поедете с моим заводом в

эвакуацию. Согласны?

Супруги растерянно переглянулись.

— Да, да, — сказал Дружинин, — без всяких... Работу Вам, Арменак Макарович, мы там найдем.

А тут сейчас Вам делать нечего. Через полчаса пришлю за Вами полуторку, грузите самое

необходимое — и на Ярославский вокзал. Там наш эшелон.

— Но... — проговорил Арменак Макарович.

— Никаких "но", — перебил его Дружинин. — На вокзал и точка!

Супруги опять растерянно переглянулись. Татьяна Михайловна спросила:

— А Гургенчик?

— А что Гургенчик? — переспросил Дружинин, — и Гургенчика для порядка возьмем. Кстати, где

он?

— Я здесь! — раздался голос Гургена. — Но я никуда не поеду!

Все повернулись в его сторону. Он стоял рядом с Виктором.

— Они должны ехать, а я останусь здесь!

Арменак Макарович вскочил с дивана:

— Что значит "останусь здесь?!", Что это значит?!

Дружинин подошел к Гургену:

— Давай выйдем на минуту.

Они вышли на кухню. Георгий Николаевич сказал:

— Гурген, будь благоразумен. Их сейчас нельзя оставлять одних, ты же видишь в каком они

состоянии.

— Но я... жду повестку из военкомата, — проговорил тихо Гурген, они об этом не знают.

— А я знаю — сказал Дружинин, — но ты должен сейчас поехать с ними, дорога долгая и трудная,

им нужна будет твоя помощь. А там, там я тебе помогу. . Обещаю!

К ним подошел Виктор.

— Но ведь он остается, — кивнул в сторону Виктора Гурген.

— Пока да, — сказал Дружинин, — но он-то остается с матерью.

— Надо ехать, Гурген, — сказал Виктор, — куда им одним? Ты же видишь. А когда довезешь их до

места, отец поможет тебе уехать. Да, пап?

— Помогу. Я понимаю, вы хотели бы вместе. Но... война, брат, диктует свои законы.

Гурген опустил голову.

— Ну, договорились? — нетерпеливо спросил Дружинин.

— Ладно, — вздохнул Гурген, — пусть будет по-вашему. Но клянусь тобой, — повернулся он к

Виктору, — я тебя найду!

— Ну вот и договорились, — облегченно вздохнул Дружинин. — А ты, — обратился он к Виктору,

— помоги им собраться. Я скоро пришлю полуторку, — и он вышел в столовую.

Арменак Макарович и Татьяна Михайловна о чем-то взволнованно негромко спорили, но, увидев

Дружинина, замолчали и посмотрели на него с тревогой и надеждой.

— Все в порядке! — сказал он, — Гурген едет с Вами. Собирайте вещи, ребята Вам помогут.

Встретимся на вокзале, водитель знает номер пути и состав. Мой вагон третий, там и располагайтесь.

Он повернулся к Виктору:

— Ну, сынок, а с тобой давай попрощаемся еще раз! Они обнялись и трижды поцеловались.

Татьяна Михайловна всхлипнула.

— Пиши, — глухо проговорил Дружинин, — а если передумаешь,.. — бронь тебе обеспечена...

Он окинул прощальным взглядом комнату, глубоко вздохнул, надвинул на лоб кепку и вышел из

квартиры.

* * *

Через несколько дней с оборонительных работ вернулась Анна Семеновна. Она стала уговаривать

сына поехать вместе с ней к отцу и там продолжить работу на заводе. Виктор упорствовал, она

настаивала. Доводы ее были такие: будем все вместе, а в такое время это очень и очень важно. Что же

касается работы, то там ее будет не меньше. Кроме того, — говорила она, — Георгию Николаевичу

необходим какой-то домашний очаг. Иначе он при своем круглосуточном бодрствовании долго не

протянет. Я ему там очень нужна.

Виктор понял, что больше морочить голову матери он не вправе и рассказал ей все, как есть.

— Меня должны скоро призвать Ну как же я могу уехать? Написал заявление в военкомат с

просьбой призвать в армию, а сам уехал. Ну подумай, мам, как это будет выглядеть! Написал и

сбежал...

Анна Семеновна долго молча смотрела на сына, потом ушла в другую комнату и прилегла на

постель. Виктор почувствовал через открытую дверь запах валерианки. Он подошел к ее постели:

— Мам, я не мог поступить иначе.

Помолчав, она негромко сказала:

— Набрось на меня плед и растопи печурку. Я постараюсь уснуть.

Виктор поглядел на нее с благодарностью. Он понял, что одержал победу.

Утром Анна Семеновна сказала Виктору:

— Сегодня же иду на наш завод и подаю заявление о приеме на работу. Будем работать вместе до

твоей мобилизации. Они меня не могут не взять, я все же жена их директора. А к папе я поеду, когда

провожу тебя

— Но это может быть не очень скоро, мама. — осторожно сказал Виктор.

— Дай-то бог, — вздохнула она.

— Но... он велел сделать наоборот, он сказал, чтобы я тебя посадил в вагон. А ты ведь сама

говорила о том, что очень нужна папе там... — не очень уверенно произнес он.

— Да, говорила, ну и что? — нервно сказала Анна Семеновна. — Но я пока и тебе здесь нужна не

меньше.

Виктор вздохнул, он понимал состояние матери.

* * *

Виктор знал, что отец и райвоенком — старые приятели, что когда-то, в двадцатых годах, они

вместе где-то работали. Он помнил, что однажды, в какой-то праздник, военком со своей женой даже

был у Дружининных в гостях. И Виктор решил пойти к райвоенкому, попытать счастье. Райвоенком

его принял в тот же день. — Ну-с, с чем пожаловал, дружок? Еще одно заявление принес? —

улыбнулся полковник. Торопясь и волнуясь, Виктор рассказал ему все начистоту.

— Призовите меня, пожалуйста, пораньше, товарищ полковник, — попросил он. — Отцу там, в

Сибири, мать вот так нужна, — провел он пальцем по горлу, — а она не хочет уезжать, пока меня не

призовут.

Полковник, пряча улыбку, сказал:

— Ты, дружок, очень заботливый сын. Вижу, вижу. . и сочувствую. Но призовем мы тебя, когда

придет срок. Раньше никак не можем, годками ты пока не вышел. Понял? А что касаемо моего друга,

а твоего отца, Георгия Николаевича, то он был у меня перед отъездом и полностью одобрил решение

райвоенкомата насчет твоей персоны... Так что придется чуток обождать, — полковник положил руку

ему на плечо: — А теперь, Дружок, иди. У меня дел... не переделать.

Виктор вышел из райвоенкомата злой, как черт. Шел домой и в сердцах думал: "Бездушный

бюрократ и буквоед. Из-за таких, как он, буквоедов мы и драпаем".

* * *

Утро шестнадцатого октября выдалось хмурое и холодное. Сквозь сон Виктор услышал какой-то

стук, проснулся, протер глаза, прислушался. Стук повторился, кто-то стучал в окно. "Буржуйка за