Джамиль Алибеков - Планета матери моей (Трилогия)

Внезапно погода переменилась. Ветер стих, тучи опустились ниже. Когда мы грелись в сторожке охранника, дробинки снега — не крупнее просяных зерен! — барабанили в стекло и забивали белой крупой щели в оконных рамах.

На Боздаге работа не прекращалась ни днем ни ночью. Буровики довели разведочные скважины до проектной глубины, опережая сроки. Все скважины дали фонтаны нефти и тотчас были перекрыты — спешно строился трубопровод. Перевозка труб возлагалась на нашу транспортную контору. Сохбатзаде вызвали в министерство и строго наказали, чтобы перевозка заняла не более трех месяцев. К этому времени на место должны прибыть монтажники.

Боздаг оказался довольно диким пустынным местом, где до недавних пор, кроме отпечатков овечьих копытец да лап хищников, иных следов не попадалось. Но сейчас серые холмы уже исчертили колеи резиновых шин — и легких машин геологов, и тяжеловозов-грузовиков. Но чем плотнее утаптывалась песчаная почва, тем больше подмывались холмы дождями: пласт обрушивался за пластом. Часто наши машины шли юзом и валились набок.

Начальник поручил мне создать специальную аварийную бригаду. Я подумал и отказался:

— Могу отвечать только за себя.

— Так станет рассуждать каждый. Никто не хочет работать в трудных условиях!

— Но почему вы обратились именно ко мне?

— Потому что ты возьмешься за это.

— Не понял. Я же отказываюсь.

— Нет, не отказываешься. Просто не подумал еще хорошенько. Я давно приглядываюсь к тебе, Вагабзаде. Ты отличаешься от других. Не знаю ничего о твоем прошлом: может быть, за баранку сел случайно? Иногда ты меня удивляешь, — признался он. — Не гонишься за славой, а между тем все твои действия сопровождает удача! Недавно получили благодарность от исполкома в Гяндже… Не знаю, как это у тебя выходит, но ты словно смотришь поверх наших голов, в завтрашний день… Письмо из Гянджа и натолкнуло меня на мысль, чтобы ты возглавил бригаду Боздага. Раз у тебя уже есть опыт перевозки труб.

— Вы определили состав бригады?

— Нет. Тебе первое слово.

— Тогда пригласите сюда товарища Икрамова.

Сохбатзаде поморщился, как от кислого.

— Зачем? Перевозки на Боздаг возглавляет Галалы.

— Как же проворачивать такое важное дело, создавать целую бригаду — и мимо месткома? Вы ведь не имеете ничего против товарища Икрамова?

Мне хотелось вызвать его на откровенный разговор. Сохбатзаде поерзал в кресле, но вынужден был отвечать, потому что я смотрел ему прямо в глаза:

— Что ж, за работу он, конечно, болеет. И человек искренний. Но вот соответствует ли он своей выборной должности, это большой вопрос!

— Разве он плохо ладит с людьми?

— Ладить — этого мало. Его обязанность руководить, направлять по верному пути. Да что там толковать! — Сохбатзаде решил кончить неприятный для него разговор на полуслове.

— Вот вы говорите: направлять по верному пути! Но ведь правильность той или иной дороги можно понимать по-разному. Икрамов — один путник, Медведь-Гуси, к примеру, совсем другой.

— Ты хочешь сказать: все идут криво, один Икрамов прямо?

— Икрамов выходец из простых рабочих. Он не кабинетный руководитель. Зато знает всю подноготную шоферского сословия: кто добросовестный, а кто калымщик и ловчила.

— Глубоко ошибаешься, Вагабзаде! Да он готов последний кусок хлеба отнять у рабочего человека. Я же предпочитаю иногда закрыть глаза: у всех дети…

— Неправедными деньгами детей не воспитаешь.

— Ты ведь не женат? Погоди, узнаешь, какая это ответственность — семья. Уже не о себе забота, а только о детях. Про шоферов как говорят? Всякий день сидит на колесе у смерти. Неужели не дать ему послабления? В случае аварии кто пригреет сирот, если дома нет никакого запаса? Подумай и об этом, парень.

Я подумал. Но только не о скользких словах Сохбатзаде, а об одном случае из своего детства.

Стоял ясный вечер конца лета. Ребячья ватага повадилась на колхозные виноградники. Сколько успевали, совали гроздья за пазуху. Остальное прямо в рот.

Утром мать сказала:

«Сынок, на твоей постели лоза выросла. Что за чудо?»

Я, покраснев, опустил голову.

«Слава аллаху, ты еще не набрался воровского опыта. Одна ягодка выкатилась. Не делай так больше никогда, прошу тебя. — Мать беззвучно заплакала. — Крыша рухнет и свет очага погаснет, если нечестное добро в дом внести».

Я заревел в голос.

«Нене, прости! Никогда так больше не сделаю, не принесу чужого…»

— Как видите, моя мать не стерпела и одной ягоды, — закончил я свой рассказ. — Икрамов тоже человек крайностей, малейшая нечестность его коробит. Но разве он не прав?

— У нас на автобазе нет воров!

— Смотря что называется воровством. Перевозка левых грузов на государственной машине, продажа бензина на сторону — разве не мошенничество?

— Да что ей сделается, этой машине? Ты ведь сам шофер. Знаешь, как часто приходится не считаться со временем, работать допоздна, в лютую непогоду…

— За сверхурочную работу должна быть законная доплата. Дело правильной организации.

— Ты хоть при Икрамове придержи свои речи. Он и без того слишком много возомнил о себе.

Послышалась знакомая тяжелая поступь за дверью. Икрамов вошел с ворчаньем:

— Болезнь запущена не на шутку.

— Кто болен? — встрепенулся начальник.

— Медведь-Гуси. Он ушел с работы, сославшись на плохое состояние, взял больничный. Местком выделил трех товарищей навестить хворого. Пригласили врача из поликлиники. И где бы, вы думаете, нашли лежачего больного с высокой температурой?.. В ресторане.

— Почему мне не доложили?

— О чем?

— О намерении создавать какие-то комиссии!

— Я же вам сообщаю результат.

— Вы не имели права устраивать проверку без моей санкции. Я должен быть в курсе.

— Вы и так достаточно в курсе, — окрысился Икрамов. — Отлично знаете, что ни одна шина не выдержит путь в восемьдесят тысяч километров. Шоферы покупают их за свои деньги, но зато уж и машиной пользуются без стеснения! Вы ни разу не поинтересовались, почему водители автобазы столь расточительны?.. Что же касается прогульщика Гуси, то вот вам копия акта.

Сохбатзаде ерзал в кресле, словно оно его давило. Опершись ладонями о стол, он уже готов был произнести обличительную речь. Я опередил:

— Товарищ Икрамов, начальник пригласил вас, чтобы посоветоваться по весьма серьезному делу. Вы присядьте.

— Серьезные дела решаются обычно за моей спиной.

— Внутренние споры отставьте в сторону, — строго сказал Сохбатзаде, весьма довольный переменой разговора. — Нам дали новый участок работы. Следует послать постоянную бригаду. Какое ваше мнение?

— Не Медведя-Гуси намечаете в бригадиры? Тогда мои советы бесполезны.