Леонид Кокоулин - В ожидании счастливой встречи

— Ничего. Приедем — разберемся. Ты лучше посмотри. Мы въезжаем в столицу Колымского края.

Автобус прогромыхал через мост, круто повернул налево и остановился около двухэтажного здания автовокзала. Валерий сошел с автобуса, подал Ивану руку, театрально отставил ногу.

— Прошу, Иван Пименович. Вы прибыли в порт международного класса…

Валерий спросил прохожего, как найти мастерские Энергомонтажа.

— Да вот, рядышком, — указал приветливый прохожий, — могу довести.

— Спасибо. Видал, какой тут народ? Женим, Ваня, тебя, — твердо сказал Валерий, — предчувствие не может обмануть.

— Из меня ничего путного не выйдет.

— Выйдет, Ваня. Да ты не зыркай по сторонам. Упадешь — перегородишь дорогу.

Энергомонтаж размещался на правом берегу Магаданки. Не замерзающая от водосброса ТЭЦ речка парила грязным туманом, и от этого и заборы, и дома, и провода — все курчавилось снежным куржаком и казалось одетым в шубу.

Валерий отыскал мастера и подал ему записку.

— Выбирайте металл из обрезков, кроите, варите, держатель сварочный вот, — показал мастер и исчез в жестком тумане.

— Спокойно, Ваня, — поднял руку Котов и вынул из кармана складной металлический метр. — Великое событие свершилось, приступаем к строительству Колымской ГЭС. Ура, Ваня!

Как парни ни старались, как ни торопились перелопатить всю свалку металлолома, а всего-то и успели выкроить на три печки, собрать и взять на прихватку. Иван, глянув на часы, присвистнул:

— Надо шевелить костылями, последний автобус уйдет.

Парни прибрали инструмент и пустились бегом на автовокзал.

— С десяток бы котлеток не помешало, — пробегая мимо закрытой столовки, бросил Иван.

— Приедем — что-нибудь пожуем, — глотнул слюну Валерий.

Только подбежали к остановке, и автобус.

— Везет же людям, — сказал Валерий, падая на свободное сиденье.

Сеял чистый крупитчатый снег. Не торопясь покрывал деревянные вагончики. И стояли они в сумерках серыми и печальными. В потемневшем домике с плоской крышей, до которой можно было дотянуться рукой, тускло светилось окошко. На этот свет и шли парни. Они сбили друг с друга снег и открыли дверь, едва втиснувшись на порог.

— Это ты, Валерка? — спросил из полумрака бригадир плотников. — А где печки?

— Вначале накорми. Печки им. Что я их, за пазухой принес бы, да?

— Ты, Валера, не пыли, — снова подал голос бригадир.

— А что в самом деле?

— Там за печкой ведро с макаронами, — миролюбиво сказал бригадир, — поскребете.

Иван поднял ведро.

— Что тут скрести, все съели, лошади.

— Ну-ка, ноги — наступлю, — прохрипел бригадир в вылез из кучи тел.

— Пошли, — толкнул он Ивана. — Валер, где ты там?

— Ну тут, — уже на улице подал голос Валерий.

От печки да сразу на улицу — пробрал озноб. Снег сухо, крахмально скрипел под ногами. Тьма еще более загустела, и вагончики безжизненно мутнели, сливаясь в одну строчку. Бригадир плотников привел Котова с Иваном в крайний балок, пнул ногой дверь.

— Прошу, — развел он руками. И когда парни вошли, захлопнул за ними дверь. Послышались его тяжелые шаги. Снег отзывался морозным скрипом.

В балке стояло четыре койки, на столе чадил огарок свечи, за столом возвышался, как холм в чистом поле, прогревальщик. Он сидел в полушубке и рукавицах.

— Вас жду, — сказал прогревальщик, — по слухам, должны бы привезти печки, так или не так?

Валерий с Иваном переглянулись. Сквозь щели в стене можно было сосчитать звезды.

— Ну, так как?

Валерий не ответил, он приглядывался к спящему на койке, но из-под одеяла торчали валенки, шапка. Валерий снял полушубок и повалился на кровать, поверх одеяла набросил полушубок. Иван постоял, поозирался и тоже лег. Ночью Валерий проснулся от холода, пошарил по койке, по полу — полушубок исчез. Он зажег спичку: полушубок оказался на соседе.

— Ты брось, — сказал сосед, когда Валерий потянул с него свой полушубок. — Если завтра не будет печек, наголо раздену.

Утро было тяжелое и тягучее. Валерий поднялся, зажег спичку, но на столе вместо огарка — жирное пятно. Он держал спичку и не чувствовал огня, пока не запахло паленым. Иван зашевелился — и под ним с глухим стоном отозвались пружины.

Накинув полушубки, оба вывалились на улицу. Снег перестал, и в предрассветной мгле кругом все стояло безжизненным и безмолвным. Иван с Валерием погрелись «петушком» и побежали на автобусную остановку.

— Ну как? — спросил Валерий в автобусе. — В душе как?

— Тихо, как в роще, — ответил Иван.

В мастерской Энергомонтажа за ночь ничего не изменилось, если не считать, что какая-то разиня изуродовала трактором одну печку. Парни перекроили заготовки, добавили габариты и попеременке варили печки. К утру следующего дня они вернулись на стройку с печками и трубами. Печки тут же расхватали. Вагончики, попарно сцепленные тамбурами, окрашенные в зеленую и желтую краску, смотрелись как лепестки жимолости. Четыре, койки, стол, умывальник из белой жести, беленькие на окнах занавески, печь с погудкой, уютно, чисто, матрасы, простыни, одеяла. Дух сосновый от натопленной печи.

— Так и работу проспать недолго, — сказал Валерий из-под теплого одеяла и тут же крепко заснул.

Фомичев из магаданской гостиницы перебрался на строительную площадку в Уптар! Каждый вечер перед сном Владимир Николаевич составлял подробный план предстоящих дел, проверял и корректировал текущий. Выходило, что и половина задуманных дел оставалась нерешенной. Всплывали неучтенные, ненамеченные. Ложился он поздно и сразу проваливался в тяжелый кошмарный сон. Во сне он метался, искал.

В самом деле, если забит первый кол, прямо или криво, уже создан коллектив, разворачивается строительство — оно, как и ребенок, законно- или незаконнорожденный, требует пищи: молока, каши, сока. Строительство теперь требует цемента, леса, гвоздей, кровли, труб, радиаторов, провода, лампочек, экскаваторов, бульдозеров, самосвалов, водовозок…

Народ прибывал. Поселок Уптар, что соседствовал со строительной площадкой, был забит до отказа. Все, что хоть как-нибудь годилось под жилье, все, что имело крышу, было заселено, вплоть до курятников и сараев. Ставили железные печки и жили.

Владимир Николаевич перебрался из гостиницы в балок, чтобы решать все вопросы на месте, но неотложные дела требовали его отлучки то в Магадан, то в Москву. И это в немалой степени лихорадило еще совсем неокрепшее строительство. Как воздух нужны были экскаваторы, бульдозеры, самосвалы. Всюду требовался грунт. Даже вагончики-балки и те без подсыпки не поставишь.

Чистое поле, наковальня, походное горно и сварочный цех из приспособленного списанного салона самолета — вот, пожалуй, и все мастерские. А вокруг на снегу чернеют стрелы, ковши, рукояти, гусеницы экскаваторов. Всюду пылают костры, звенит, гремит металл, чихает бензорез, сверкает электросварка — работают люди под открытым небом.