Леонид Кокоулин - В ожидании счастливой встречи

— Но когда же, Егор Акимович, все это будет? — тяжело вздыхает Фомичев. — И будет ли? — показывает он на части экскаваторов.

— Соберем, раз полевой завод имени Ивана Шустрова действует, значит, Владимир Николаевич, через неделю запустим первую машину. — И Жильцов спокойно замеряет штангенциркулем шейку вала.

— Есть хоть надежда, что из трех один соберете? — не выдерживает спокойствия бригадира Фомичев.

Жильцов со штангенциркулем переводит взгляд на Фомичева, долго смотрит, будто не узнает, кто перед ним стоит, и наконец отвечает:

— Неплохие машины, есть из чего выбрать.

Крутит головой Фомичев и не видит никаких машин. Если эти потрескавшиеся рукояти считать, тогда он ничего совсем понять не в состоянии. «Как мог Иван Иванович клюнуть на эту рухлядь», — досадует Владимир Николаевич. И опять идет к Жильцову.

— Если имеешь лучше, дай! — подводит под разговором черту Жильцов.

И они вместе идут к Котову. Он с Петро Брагиным прикладывает к балке ромб из листовой стали для усиления рукояти.

— Как новая, износа не будет, — комментирует Брагин.

«Вот я не верю, — ловит себя на мысли Фомичев, — что из этого утиля может что-то получиться, а они, монтажники, уверены в своей работе».

— А что в этом ящике? — попинал Фомичев окованный железом сундук.

— Дизельный мотор, — не без гордости заявляет Петро Брагин и хлопает по ящику. — Новый, будет пахать за милую душу…

— Когда это будет? — вздыхает Фомичев.

— К концу недели поставим, так, Валер?

— Только спрашивать, а электродов дать некому… — не отрываясь от сварки, выкрикивает Котов.

Фомичев проглотил справедливые слова сварщика: «огрызками» варит, где-то насобирали ребята. Егор Акимович виновато смотрит на кучку «огарков» на куске толя около Котова.

— У дорожников «окурков» насобирали, — говорит он, хотя Фомичев не спрашивает его.

— Ну а чем будете собирать экскаватор, — не то спрашивает, не то сожалеет Владимир Николаевич. — Поеду кран добывать.

— Где его добудешь, мы уж рыскали — треногой поднимем.

Фомичев только сейчас увидел над обшивкой экскаватора трубчатую стойку.

«Вот же, — восхитился он, — голь на выдумку горазда. — И уже облегченно подумал: — Не я их, они меня вдохновляют».

Весна в Уптар, на строительную площадку, пришла неожиданно. Прорвало ее как плотину, захлестнуло землю низкой мокрой тучей, и сник отяжелевший снег. Неистово закричали перелетные гуси, заголосили ручьи, и тут же зазвенел крупный бусый комар. Развернулась сырая земля. И строители тогда поняли, что перевалбазу они посадили на болото. Сколько ни сыпали грунта, все вбирала ненасытная трясина. В одном месте земля проваливалась, в другом — вспучивалась. Бульдозер и тот с трудом пробирался к поселку строителей. «Вот почему, — схватился за голову Фомичев, — эти места не застроены. А местные жители? — Фомичев терялся в догадках. — Почему они помалкивали, не сказали, что здесь болото?» Но когда выяснил, то оказалось, что у местного населения, во-первых, и нужды не было расстраивать свой поселок, так как строительных материалов во всей округе днем с огнем не найдешь, а во-вторых, до этих болот, собственно, никому и дела не было. За голубикой или жимолостью сюда ходили, да и то по ручью. Никому и в голову не приходило поднять метровой толщины мшистый ковер и заглянуть, что под ним, и не знали про болота. Теперь только стало ясно, что, прежде чем застраивать поселок, надо снять растительный слой — торф, а это, по скромным подсчетам, миллион кубов вскрыши. А потом столько же завезти камня, гравия на подсыпки. Посадить дома на свайные фундаменты? Тут нужны бетонный завод, арматурный цех — цемент, металл, необходимы согласования, привязки и т. д.

Фомичев не стал ждать указаний. Он подключил свой техотдел, группу рабочего проектирования Ленгидропроекта. Обсчитал трудозатраты обоих вариантов, потребное количество техники, материалов. Уложил в чемодан чертежи, упаковал в объемистые папки расчеты и вылетел в Москву. Он пожалел, что не вовремя отослал Ивана Ивановича на створ будущей ГЭС осваивать, обживать берега Колымы на основных сооружениях. Вот бы оставить его за себя, и душа была бы на месте.

И стройка притухла, не хотелось, как говорится, толочь воду в ступе. Трясина вбирала в себя и топила не только гравий, камень бутовый, но и надежды.

Но Фомичеву докладывали, что Шустров уже вовсю шустрит на основных сооружениях, въелся в работу. Сам Иван Иванович писал Фомичеву о делах, подпуская лирики: «Небо синее вокруг, горы синие, даже речка Колыма в синем инее — девушка одна сочинила». Вот уже и девушка. Ну Иван…

В Уптаре все так же однозвучно и уныло зудел комар, но с каждым днем набирала силу скупая северная природа. Лопались на тополях медовые почки, вилась веселая неугомонная зелень, буйным разноцветьем полыхала жимолость. Зазеленели перелески, лиственница шла в мягкую ласковую кисточку. Весенняя река, и белые сопки, и черные леса, и ослепительные склоны гор, и черные ленты дорог, и люди — все было в добром согласии. Егор Акимович Жильцов со своими ребятами из трех экскаваторов собрал второй. И в этот день как по заказу Егор Акимович получил посылку. Он принес полкуля материковской картошки, поставил около наковальни и сказал: «Запустим экскаватор — отметим печеной картошкой».

Работа, что называется, спорилась. Парни успели еще завести экскаватор, подергали на холостом ходу рычаги — опробовали, быстро прибрали инструмент. Иван взял картошку, Валерий прихватил лопату, и все двинулись за ручей на лужайку. Выбрали подходящее место, натаскали сушняка, запалили костер. И когда угли нагорели, Валерий взялся за лопату, она тут же отозвалась звоном — лопату не пускало. Сколько ни пробовали копать, подо мхом в десять сантиметров камень.

— Дело, братцы, пахнет пряниками, — прикинул сообразительный Валерий. — Егор Акимович, пошевели мозгой!

— А что тут раздумывать. Вон сколько места, — развел руками Егор Акимович.

Сбегали в поселок, пригласили начальство на место «происшествия».

Пришли главный инженер Яшкин, секретарь парткома Сазонова, из техотдела Милентьев. Бегал за ними Петро Брагин, он принес и ведро. Егор Акимович сунул в ведро нос — соляркой не пахнет. Загрузил его картошкой, разгреб золу, прикрыл ведро газетой, чтобы картошка не высыпалась, и опрокинул ведро кверху дном, пригреб его золой, сверху разжег костер.

— Ну так, хвастайтесь, Егор Акимович, археологическими раскопками, — сказала Сазонова, наблюдавшая за основательной работой Жильцова. Сама подумала: «Какой большой, вроде бы неуклюжий, а как ловко управился с картошкой. Можно подумать — всю жизнь только и делает, что картошку печет».