Леонид Кокоулин - В ожидании счастливой встречи

Люда не могла бросить на «произвол» судьбы своего Семку, да и самой ей страсть как хотелось сесть за парту в Семкин класс. Знакомая учительница не прогнала: «пусть посидит день-два — надоест». Так Люда и осталась в Семкином классе.

Зима сменяла лето, и каждый раз мать Семки ждала, что за лето окрепнет сын, но за шесть лет Семка только вытянулся, но обогнать в росте Люду так и не смог. Как был «ботва», — так и остался, узлом вяжи Семку. Вторым событием, изменившим Семкину жизнь так, что стало жаль времени на сон, — было появление этажом выше дяди Васи Пермякова. Дядя Вася приехал с Севера и совсем не походил на пенсионера — заядлый рыбак, он и Семку втравил в рыбалку. Прибегут из школы: Людка к себе домой, Семка бух, бух по лестнице к дяде Васе. В однокомнатной квартире у дяди Васи порядок: на полу ковровая дорожка, диван, два кресла, два стола и еще места хоть в хоккей гоняй, не то что у Семки, как говорит дядя Вася, — «свинья ляжет, хвост некуда протянуть». Дядя Вася и второй стол поставил для Семки.

Семке очень хотелось, чтобы мамка с дядей Васей поженились. Вот бы как славно было. Дядя Вася и к Семке заходит чаю попить. Мать тогда оладьев настряпает и все дружно сидят за столом, говорят по-семейному. Другой раз прибежит Семка с улицы, а мама с дядей Васей сидят, хорошо беседуют. Что бы им не быть вместе? Что-то не добирает Семка своим неокрепшим умишком.

Дядя Вася если не рыбачит, то зазря дома сидеть не станет, не может — он сам об этом Семену высказывал. У него дружба с соседним механическим заводом, завод-то, правда, с одной трубой — ремонтный, но все равно стучит, шипит, ухает. Первый раз дядя Вася взял Семку о собой на завод, так Семка там ничего и не понял.

После седьмого класса он освоился. Дядя Вася и ключ, и пилу по металлу даст Семке. С молотком не все сразу получалось: по пальцам норовит садануть. «Ну так ты, парень, совсем молодец, смотри инструмент не задуши», — и покажет, как надо держать молоток.

В цехе Семка освоился. Там он стал и присматриваться к людям. Не раз он дядю Васю сравнивал с бригадиром, и выходило по Семкиному разумению: бригадир против дяди Васи как недомерок ростом да и делами. У дяди Васи отдельный и верстак, и тисы, и шкафчик с инструментом. Дядя Вася особые заказы выполняет, «тонкую» работу делает: по аккордному наряду штучное изготовление. И за помощью тянутся к дяде Васе. Не раз от слесарей Семен слышал: «Вот бы кого в бригадиры — дядю Васю». Но Семка знал — не пойдет дядя Вася в бригадиры, он пенсионер и работает не полный день, а бригадиру ого-го как надо крутиться. Другой раз Семка задумается, не устраивает слесарей бригадир, а прямо человеку в глаза не скажут. Наоборот, при бригадире «Степаныч, Степаныч…». И в день получки бригадир вместо трояка рубль кидает, а вот дядя Вася так не сделает. Он и голову свою седую как-то по-особому носит — высоко. Дядя Вася «скинется», а не ждет, пока сбегают за бутылкой — за удочку и к двери. Бывает и остановят его: «Зачем твой рваный, не нищие…»

Дядя Вася нахлобучит такому кепку на глаз: «Коллектива лишаешь, я, парни, свою кадушку выцедил».

— Семен, ты взял банку с червями?

На рыбалке дядя Вася совсем другой, не такой, как в цехе у тисов, — мечтательный, и про поклеву забудет — уйдет глазами за реку, а сам рассказывает о Крайнем Севере. Семка видит стройку и берега северных диких рек, видит, как перегораживают плотиной реку делают запруду, возводят и раскручивают агрегаты.

А про охоту начнет оказывать дядя Вася, Семка не заметит, как и ночь истлеет, ужмется в распадки, и только когда хлестнут по воде сиреневые с красным внутри всполохи, Семка очнется.

— Ты, Семен, рот-то закрой, а то галка влетит.

А Семену все глубже, глубже и сильнее западает то, о чем говорит дядя Вася. Особенно ему по сердцу мужское товарищество.

«Вот бы мне так», — размечтается Семка. В классе у них не было такого братства.

Бывало, загрустит дядя Вася о своих товарищах, что на Колыме выполняют государственное задание. По разумению Семена, и сам дядя Вася ни за какие бы блага, пока стучит сердце, не уехал с Севера, «Да вот так сложилось», — поясняет дядя Вася, а как «так сложилось», не рассказывает.

«Был бы я покрепче, — признался как-то дяде Васе Семка, — махнул на Колыму…» — «Здоровье, говоришь?» — после некоторого раздумья роняет дядя Вася. Его слова падают на воду и вращаются, высверливают воронку в Ангаре, и в этой воронке отражается и лес, и трава, и воткнутое в песок удилище. «Здоровье, говоришь, — с глубоким вздохом повторяет дядя Вася. — Это та вершина, Семен, которую каждый должен достичь сам… Давай споем, Семен?» — И затягивает дядя Вася свою любимую;

Рыжий Семка видит безбрежную синеву, и ему нравится, как поет дядя Вася, и ему ох как хотелось бы посмотреть на эту синеву, и Семка ломающимся голосом подхватывает песню, помогает дяде Васе. Особенно нравятся Семену слова:

Дядя Вася мастер и уху стряпать, поколдует над котелком и картошку не переварит, и рыба в самый раз, перчику побросает, лук в последнюю очередь — как за ложку взяться. Какой бы улов — большой или малый ни был, отделит самую свежую в чистый целлофан: «Это матери, Семен. Тут хватит и пирог загнуть».

В десятом перед самыми экзаменами Семен заболел. Одно утешало — Люда и дядя Вася наведывались каждый день. Как говорят, пришла беда — отворяй ворота. У Семки их две приключились: завалил по химии экзамен и Люда стала встречаться с другим парнем. Сколько себя помнил Семен, столько и Люду. Он уже привык к мысли, что она всегда с ним будет, а придет время — и он женится на Людмиле Арефьевой. А получилось как? «Ну что ты, Сема? Ты мне, ну, как тебе сказать, ну как сестренка — братик… Семчик»… Эти слова и сейчас горячим керосином жгут Семену нутро. А за углом тогда стоял и ждал ее парень подтянутый такой, в погонах.

В то утро, после выпускного вечера, посмотрела Любовь Ивановна на сына: вырос Семен.

«Ни в какой институт не иду, буду бульдозеристом». — «Сема!» — только и выдавила мать. Она хотела, чтобы сын стал юристом — «защитником».

«Ну какой из него бульдозерист, господи», — сетовала она дяде Васе. «Да-а, жидковат маленько, — ощупывал плечо Семена дядя Вася. — Ну да не беда. Послужит, солдатской каши поест, отбою не будет от невест. Ни в теле, а в духе надо, Семен, силу искать, там она заключена».

Через неделю Семен зазвал дядю Васю за дом и показал на двух столбах перекладину. Он попытался подтянуться на руках, как гусенок вытянул шею, а перекладины не достал. «Лапша», — сказал дядя Вася, покашливая в кулак.