Леонид Кокоулин - Человек из-за Полярного круга

— Труба дело! — вырвалось и у Логинова. — Одного дня не хватило.

— Ну что теперь, молитву читать?

— А что ты предлагаешь? — безнадежно спросил Логинов. — Брод искать?

— Какой брод, кромки подъело, тягач не выскребется на лед.

— А как? — Ушаков морщит лоб, соображает.

— Против стихии не попрешь, — размышляет Логинов.

— Против? Надо, чтобы стихия подмогла.

— Поможет! Булькнешь, и мать родная не узнает.

— Так уж — булькнешь! Выбрасывай пустые бочки! — приказывает Ушаков.

— Ты хоть объясни, что втемную?

— Видишь скол льда? — показывает Ушаков на то место, где они в прошлый раз переправлялись и на выходе обломили закраек.

— Ну?

— Так дальше лед уже крепок, на него можно опереть лаги, а чтобы лаги не прогибались, под них подведем бочки и по лагам выберемся на лед. Придется поработать.

— Идея! — сразу подхватился Логинов. — Давай, давай.

Отцепили «пену». Тягачом натаскали хлыстов, навели мост через полынью. Логинов прошелся, еще попрыгал.

— Не сдаст, должно бы выдержать. Ну, Прокопий, пробуй!

Логинов вышел на лед, стал в створ.

— Ориентируйся на меня.

Тягач медленно, еле-еле шевеля траками, словно обессиленное животное, полез на «мост». Только ветки вздрагивают, оседая, лед темнеет, словно погружаясь в чернила. Тягач начал крениться. А у Логинова сердце оборвалось.

— Газу! — закричал он.

Ушаков, будто назло, еще поубавил ход до самого предела, Логинову показалось, что машина остановилась. Он бросился к полынье, траки едва заметно вращались, на одном дыхании тянули машину вперед. Михаил и не заметил, что стоит по колено в воде. Лед оседал. Съюзит тягач…

— Молодец, Дошлый…

На льду Ушаков прибавил скорость. Лед заныл, зазвенел и уже позади тягача начал всплывать.

— Давай, давай, милый! — Логинов побежал по льду вперед, через речку.

Ушаков поддавал газу, выжимал из машины все, мелькали, сверкая, отмытые гусеницы. «Пена» тарахтела днищем по льду, словно приближающийся гром. Логинов запрыгнул в нее. Тягач перебежал через ледяное поле и, не сбавляя скорости, с разбегу плюхнулся в заберег. «Пена» хватила бортом воду, но тягач тут же вынес ее на берег.

Михаил выскочил из «пены», подбежал к тягачу, открыл дверку.

— Ты чего, спятил?

— Не пыли, бугор, — спокойно ответил звеньевой. — Садись, поехали, нет времени на пустые слова.

Когда уже отъехали от берега, Михаил спросил:

— Ты чего, Прокопий, как сорвался, а вдруг бы проломился лед?

— На то и скорость, чтобы убежать, пока он надумает рухнуть. Если подкрадываться, то тягач на выходе клюнул бы носом, а так с ходу вылетели.

— Мудро, — признался Логинов. — Может, поедим. Без горячего что-то в брюхе печет.

— Перебежим Моркошку, тогда привал!

— Когда это еще будет, — запротестовал Логинов.

— Мы теперь с тобой как в вилке. Не проскочим Моркошку — застрянем.

Поднялись на гору. Логинов оглянулся на реку. Ушакову показалось, что у Михаила побелели уши. Он тоже обернулся и остановил тягач. Они вышли из кабины. Далеко внизу на реке морщился лед, «зимник», по которому только что перебежал тягач, сместился по течению и все отдалялся и отдалялся. Лед на Амге тронулся.

Парни сели в машину и поехали дальше. Каждый подумал о своем. А Ушаков сказал:

— Зря, Миха, бочки из-под стлани не выручили. Еще одну переправу брать.

Михаил промолчал — теперь-то что говорить.

— Отломи-ка, Миха, корочку тогда, — попросил Ушаков. Логинов подтянул к себе рюкзак, развязал шнурок, достал начатую булку, подал Ушакову.

— А сам?

— У меня что-то аппетит… всухомятку не лезет, — сказал Логинов.

— А ты попробуй. Ешь. — Ушаков отломил краешек от булки и сунул ее обратно Логинову. — А то отощаешь, нам еще переправу брать.

Глядя на то, как Ушаков охминает хлеб. Логинов тоже отломил, пожевал пропахший соляркой кусок, отложил и стал смотреть на дорогу. Ожившая земля круто набегала на тягач и ложилась под гусеницы. У Михаила кружилась голова.

День был на исходе, к закату клонилось солнце. В кабине было жарко и душно от мотора. Впереди показалась Моркошка. Речка еще больше разлилась, и казалось, вот-вот лед вылезет из берегов и заполнит марь и только оставит нетронутые мшистые горы да черные прибрежные релки смурных елей.

— Жми, Прокопий, — неторопливо сказал Логинов. — Кажется, Моркошка еще на месте, не все потеряно.

— Есть шанс, — поддакнул Ушаков и еще поддал газу. — Только бы успеть на лед встать.

«Встать! — гулко отдалось в голове Логинова. — Встанем, а ну как лед тронется. — Логинов с силой уперся ногами в полик. — Затрет льдом. Фу ты, черт, лезет в голову». Логинов скосил глаза на Ушакова и сразу успокоился — железный парень.

Только тягач выехал на берег. Логинов сразу за лом — «щупать» дно. Лед от берегов за время, пока ездили на базу, дальше отошел в реку, закрайки остро обточила вода, и лед сверкал отточенным кинжалом.

— Может, тягач лебедкой подстрахуем, — предложил Логинов.

— Вряд ли это поможет, — усомнился Ушаков. — Если вылезем на лед, не провалимся…

— В том-то и дело, а как попасть на лед?

Ушаков походил у воды, прикидывая, прицеливаясь.

— Может, «мост» наведем, как делали? — неуверенно предложил Михаил.

— Не успеем, на неделю работы. Эта сатана ждать не будет, — кивнул Ушаков на Моркошку. — Ишь, как притаилась, только и ждет…

— Ну а что ты предлагаешь? — нетерпеливо перебил Ушакова Логинов. — Предлагай! — Воткнул с силой в берег лом.

— Другого не вижу. Как брали Амгу, так и тут…

Михаил выдернул из земли лом, щупая дно, добрел до закрайка, обколол кромку, оперся на лом, вылез на лед.

— Сам-то не «мырни» — осторожнее, Ушаков. Главное, проверь тот берег, где выходить будем…

Логинов совал лом под лед и комментировал, где какая глубина. Наконец нашел подходящее место, неглубокое и, главное, отлогое.

— Под тем берегом промерь.

Михаил сходил за реку, потыкал дно, вернулся.

— Во, Прокопий, — отметил он на ломе глубину.

— Не сказать, что глубоко. Но кто знает, в каком месте обломится лед.

— Никто не знает, — соглашается Логинов.

— Что зря каркать? Лом-то в руках — проверь.

Логинов долбит проруби, а Ушаков шарит по берегу глазами, где поядренее лес. Михаил долбит проруби, промеряя лед, «ощупывает» дно.

— Ну как?

— Давай, пробуй!

Ушаков поездил по заберегу, на лед никак не выберется: то крошится, то глубоко — в закрай упирается радиатором.

— Так не получится, надо, как там, на Амге.

— Отцепляй «пену», Прокопий!

— Иди помогай.

Логинов опускает ноги в воду и съезжает по льду, самая кромка отламывается, и вода ее крутит, плавает куском сала. Ушаков выбрасывает из «пены» трос, поджидает Логинова. Вдвоем они едва-едва переваливают бочку за борт, две пустые выбрасывают, оставляют в «пене» бочку с маслом и электродвигатели. Логинов еще смотрит на бочку с маслом.