Георге Георгиу - Возвращение к любви

— Ты не сказала мне, где пропадает твой муж, мой старый друг? — спросил Фабиан, видя, что Валя накрывает стол на двоих.

Легкая тень скользнула по Валиному лицу, словно дневной свет неожиданно померк для нее.

— Ты не в курсе наших перемен? Все дело в отъезде Моги, — ответила Валя и опустилась на стул, как будто готовясь для долгой беседы. Она вертела бокал между пальцами, точно играя им. Но больше ничего не добавила.

— Понимаю, — сказал Фабиан.

— Да ничего ты не понимаешь! — ответила Валя. — Мога предлагает на свое место Михаила. И Михаил срочно поехал в райком… Но вопрос-то должен решиться здесь… Михаил ужасно сердит и запретил мне вмешиваться в это дело. Он был вне себя вчера вечером, а я обидела его, сказав, что он боится… Да ладно, оставим это… Я сейчас приготовлю что-нибудь закусить… Ты же голоден с дороги. — Валя поднялась и хотела пойти на кухню, но Фабиан остановил ее:

— Минуточку… А почему бы Михаилу не остаться на месте Моги?

Валя покачала головой.

— Тебе легко говорить!.. А я боюсь за Михаила… Ты знаешь, что значит остаться за Могу? Быть на его уровне — значит быть таким же, как он…

— Ты преувеличиваешь! — воскликнул Фабиан. — Честное слово, преувеличиваешь. Мне не верится, что без Моги, без его могучей спины, Михаил вдруг потеряется. Я как раз думаю, что Мога видит в нем свое второе «я»…

Валя сверкнула черными блестящими глазами.

— Я начинаю подозревать, что Мога нарочно подослал тебя сюда. Вместе вам легче заарканить моего мужа, — улыбнулась она. — Ну, признавайся!

— Тоже сказала! — улыбнулся и Фабиан. — Просто я по привычке попытался сделать выводы. И защитить своего друга. Я понимаю, Михаилу придется трудно на председательском месте. В свое время я был за то, чтобы Михаил приехал сюда, в Стэнкуцу, иначе где бы он нашел такую жену, как ты? — попытался он шуткой смягчить разговор.

— На этот раз ты должен быть против! — сказала Валя. — Да, против! И скажи это Моге. По-дружески. Чтоб убедить его. Прошу тебя.

— Но Мога ведь может весьма любезно выслушать меня, а поступить так, как он находит нужным…

— Пожалуй… — вздохнула Валя. — А теперь я оставлю тебя на пару минут. Хорошо?

Валя вышла на кухню. Оставшись один, Фабиан постарался представить себе Михаила в роли председателя… Он знал его как энергичного, образованного человека. «Мога большой дипломат, — сказал ему однажды Михаил. — Он знает, как привлечь к себе человека… Понять его, выслушать и заставить сделать именно то, что нужно и когда нужно». Научился ли этому искусству Михаил?..

Фабиан вспомнил, что незадолго до его переезда в Кишинев Михаил позвонил ему и просил срочно приехать в Стэнкуцу. «Не спрашивай, что случилось, узнаешь все на месте». Он застал Михаила в кабинете у Моги. Они были не одни. Вокруг стола стояли сосредоточенные Назар, Лунгу — председатель сельсовета, Георге Енаке, директор совхоза из Кымпины. А на столе — несколько бутылок вина и стаканы…

Сначала Фабиан рассердился. «Что за глупая шутка? Я думал, случилась беда, бросил работу и помчался со скоростью сто километров в час…» — «Прости меня, Павел, если бы я сказал, что зову тебя на маленькую дегустацию, ты нашел бы причину для отказа… Для меня же это дело чести и принципа. Решается моя судьба как винодела! Кто знает, может, завтра-послезавтра у нас построят винзавод, значит, мы должны иметь свою марку вина, а не кланяться другим… В технологии виноделия есть свои тайны, которые охраняются чуть ли не как военные… Бывает, вроде работаешь над новым, а оказывается, что ты всего-навсего изобрел велосипед…»

Короче, Фабиан знал, что давно Михаил старается получить вино, единственное в своем роде по вкусу, цвету и аромату. И вот настало время оценить его труд!

Это было восхитительное вино, рубинового цвета, с тонким ароматом цветущего винограда. Название ему дали «Норок», то есть «Удача».

Позже Михаил как бы жаловался ему: «Жители Стэнкуцы начинают забывать мое имя… Меня уже-никто не называет товарищ агроном или Лянка… «Вот идет Норок… Знаете, что сказал Норок?..» Как тебе это нравится?»

Было у Лянки свое упрямство — доказать мастерам-виноделам из Кымпины, самым знаменитым в республике, что есть еще на свете люди, которые что-то соображают. Его «Норок» стал известен во всей округе и оценен по достоинству, ежегодно колхоз наполнял им две-три бочки «для внутреннего употребления». Официально же «Норок» не получил признания, потому что колхозы, не производящие вина в промышленных масштабах, на конкурс не допускались.

Лянка все же надеялся, что настанет счастливый день и для его «Норока»…

«Очевидно, что Михаил и в других делах такой же упорный и настойчивый, не только в своем деле — виноградарстве, — говорил себе Фабиан, — иначе Мога не рискнул бы предложить его на свое место…»

Вошла Валя с бутылкой вина — пусть Фабиан попробует стаканчик, чтобы ожидание не томило его.

— «Норок» Михаила? — улыбнулся Фабиан.

— Нет, это наше домашнее… Попробуй, оно понравится тебе.

Но Фабиан не прикоснулся к бутылке. Сидя один в этой комнате, он чувствовал себя стесненно. Он наткнулся глазами на лежащий на буфете альбом. Видно, и он так же одинок, — кто-то нарочно поставил на него тяжелую пепельницу, чтобы похоронить свои воспоминания, как в архиве.

Фабиан подошел к буфету и взял альбом. «Как объемистое дело», — подумал он.

Тонкая папиросная бумага пожелтела и пристала к толстым картонным страницам.

Павел осторожно раскрыл альбом, словно проник в тайну, долгое время хранившуюся за семью замками. И застыл, впившись глазами в первую же страницу.

Под яблоней, на земле, сидит Анна и читает книгу. Сквозь ветви дерева пробиваются солнечные лучи, образуя вокруг головы Анны светящийся нимб. Ее распущенные волосы отдыхают на спине, локон спустился на лоб. На затаенном лице — успокаивающая улыбка. Такой покой вокруг — словно море, уснувшее в полдень с солнцем в объятиях.

— Скучаешь? — Валя присела рядом.

Кто, он? Ничуть. Просто сидит и смотрит в окно. На белом, холодном снежном покрове Фабиану видится яблоня, освещенная солнцем…

Валя взяла альбом и перелистала.

— Я совсем про него забыла… Мы его уже не пополняем, — вымолвила она. — Все некогда..

Фабиан перевернул страницу и увидел большую фотографию. Валя в белом длинном платье, Михаил, серьезный, в черном костюме жениха стоит рядом с ней…

Из-за подвенечного платья Фабиан с Михаилом исколесили пол-Кишинева, пока нашли подходящее.

Счастливый Михаил весело болтал, Фабиан глядел в себя, как в глубокий, холодный колодец. Там, в бездонной глубине, застыла в ледяном молчании Анна.

— У тебя лицо, как у висельника, — мимоходом заметил ему Михаил, когда они выходили из очередного магазина, в котором ничего не купили. — Не горюй, наше от нас никуда не денется!