Георге Георгиу - Возвращение к любви

— Как тебе нравится, дорогая Анна? — спросил он в недоумении. — Вчера у нас был редкий гость… Товарищ Фабиан. Знаешь его, нет? Так вот, я задержался в правлении, было у меня одно дельце, а он пошел погулять по селу. И что ты думаешь? Жду его час, другой, третий — нет моего гостя, и все! Спрашиваю одного, другого — никто не видел. Исчез, как капля росы под солнцем. Я всю ночь не сомкнул глаз. Был уже готов поднять на ноги милицию. Шутка ли? Привезти к себе в гости следователя республиканской прокуратуры и потерять его? — Арсене с нежностью посмотрел на Анну. — Хорошо, что на рассвете он позвонил мне. Извинился, сказал, что ему подвернулось такси, привезшее кого-то из Кишинева, и он укатил. Спрашиваю, не обиделся ли он за что-нибудь на нас, раз уехал на ночь глядя? Или случилось что? А он отвечает: «Албиница приняла меня очень хорошо…» — Арсене сделал паузу и внимательно посмотрел на Анну. — Он просил сообщить тебе, что благополучно добрался до Кишинева… Это все, о чем он меня просил, — добавил он, увидев в глазах Анны смущение и искорку радости.

Анна поняла, что Павел звонил Арсене из-за нее, чтобы она не беспокоилась. Как когда-то, давным-давно…

Мога медленно перелистывал папку с материалами для общего собрания. Люди, факты, даты, цифры… Он знал их наизусть, мог бы повторить не глядя. Достал портсигар и стал рассматривать тонкую инкрустацию. Искусный мастер поработал над ней. Жаль, что не выгравировал своего имени в уголке, остался анонимным. Зато его произведение живет…

Вошел мош Костаке.

— Пришел Савва Ходиниту, — объявил он.

— Пусть войдет.

Через несколько секунд Савва был уже в кабинете:

— Вы звали меня, Максим Дмитриевич?

— Да. Ты знаешь место, где стояли дома Кетрушки и Мэржиняну, а?

— Да, Максим Дмитриевич.

— Завтра с утра начнешь ровнять площадку. Там еще торчат остатки стен, остались ямы от погребов. Чтоб площадка была как ладонь. Будем строить там летний кинотеатр.

— Понятно, Максим Дмитриевич.

— Проложишь и дорожку под асфальт. На днях завезут щебень, ты разровняешь его, чтоб мог работать компрессор.

— Будет сделано!

— Вместо деревьев, которые ты попортил перед больницей, посадишь орех. И во дворе больницы посадишь, чтоб у больных была тенистая аллея.

Мога говорил строго, но Савва принимал его строгость как ласку.

— Ты сломал, ты и восстановишь. И доложишь мне.

— Слушаюсь, Максим Дмитриевич!

За Саввой Ходиниту вошел главбух.

Он принес платежные ведомости, и Мога подписал. Появился Михаил Лянка. Он увидел Могу в кресле, с ручкой в руке и бумагами на столе, бухгалтера, который объяснял председателю, что задержался с выдачей колхозникам зарплаты из-за годового отчета, и услышал сердитый ответ Моги, что это не оправдывает его…

Привычная картина, такая привычная, что Михаилу показалось, будто ничего не изменилось и отъезд Моги оказался непроверенным слухом, а он, Михаил, напрасно беспокоился… Мога, как всегда, на своем месте, вот он приказывает бухгалтеру посчитать, сколько будет стоить экскурсия тридцати колхозников по маршруту Москва — Волгоград, согласно решению правления…

Зазвонил телефон. Лянка поднял трубку.

— Максим Дмитриевич, это я, Арнаут.

Михаил искоса глянул на Могу и, видя, что тот все еще занят с бухгалтером, прикрыл трубку рукой, словно для секретного разговора, и тихо спросил:

— Что случилось?

— Минеральные удобрения лежат на станции, — послышался виноватый голос с того конца провода. — Понимаете…

— Что означает эта бестолковщина? Удобрения должны были быть у нас несколько дней назад. Как это, негде хранить?

Бухгалтер вышел. Мога протянул руку к трубке, но тут же раздумал. Ему интересно было, как Лянка закончит разговор.

— Под открытым небом? Ни в коем случае! — кричал в трубку Михаил. — Немедленно найди Гурицу и скажи ему, чтоб до завтрашнего вечера построил временный навес… Мобилизовать всех плотников… Чтоб ни грамма не осталось под открытым небом!

Лянка выслушал ответ Арнаута и улыбнулся:

— Ты не узнал меня? Ну и что? Это ничего не меняет. Делай, как сказано!

Мога поднял брови. Ему почудилось, что в кабинете два хозяина, наделенные равными правами и обязанностями.

А Лянка, закончив разговор с Арнаутом, соединился с диспетчером:

— Софийка, дорогая, будь добра, найди Гурицу, скажи ему, чтоб собрал всех своих плотников и немедленно шел к Арнауту. Он скажет, что надо сделать. Объяви по нашей радиосети. Это приказ Максима Дмитриевича.

— Думаешь, тебя не послушались бы? — с усмешкой спросил Мога.

— Мога — магическое слово, — улыбнулся Лянка. — К тому же ты пока еще….

Он не закончил фразу. В кабинет вошел Никифор Гурица, тот самый бригадир, которого искали, пожилой грузный мужчина, свежевыбритый, одетый, как на праздник.

— Видишь, что значит магическое слово? — засмеялся Лянка. — Дядя Никифор тут как тут.

— Максим Дмитриевич! — взволновано заговорил Гурица. — Максим Дмитриевич, я не могу, ей-богу, не могу!

— Что не можешь? — спокойно спросил Мога.

— Пойти к Арнауту с плотниками, как вы приказали. Я приглашен на крестины, только хотел выйти, как услышал по радио… Жена ждет меня на улице…

— На крестины пойдешь вечером, — резко прервал его Мога. — Так что возвращайся домой, переоденься и собери свой народ, как приказано.

— Никак не могу, Максим Дмитриевич! — заупрямился Гурица. — Что подумает мой кум, если я не приду?

— А что скажет село, когда узнает, что из-за вашей гулянки мы останемся без удобрений, — об этом ты не подумал? Через час будешь со всей бригадой в распоряжении Арсене. Понятно?

— Максим Дмитриевич… — снова просительно заговорил Гурица, но Мога резко оборвал его:

— Гурица!.. [2] Игра слов: фамилия Гурица означает «ротик»; здесь в смысле «замолчи!».

Мога указал рукой на дверь, и бригадир молча подчинился. Лянка заметил, что бригадир все же не обиделся на Могу. «Смог бы я повести себя так, как Мога? — спрашивал он себя, задумчиво глядя на дверь, которая захлопнулась за бригадиром. — Люди слушаются его не потому, что он кричит на них, а потому, что его приказ не выполнить нельзя».

— Как видишь, чтобы получить нужный результат, достаточно самых обычных слов, — улыбнулся Мога. — Запомни это на будущее, дорогой Михаил!

— Что будет потом, мы еще посмотрим, — ответил Лянка. — А пока я подамся на виноградники, там идет ремонт шпалер, и небольшая проверка не помешает.

— Только не забудь — к трем часам приедет Веля!

— Не бойся, товарищ председатель, я приду вовремя, — заверил Лянка и вышел из кабинета.

Мога пошел пообедать в сельскую столовую. Иногда, когда он возвращался вечером домой, пораньше, он сам готовил себе еду на два-три дня вперед. Иногда обедал в бригадах, если попадал туда в обеденный час.