Георге Георгиу - Возвращение к любви

— Людей, подобных Мирче, становится все меньше и меньше, — сказал Веля, выслушав Павла внимательно и не перебивая его. — Сама наша жизнь заставляет их сложить оружие.

— Вот ты и рассердился, — сказал Фабиан, видя, как у Вели потускнело лицо.

— Думаю, ты согласишься, что с отъездом Моги дело Мирчи решится само собой.

— Компромисс — это кажущееся разрешение вопроса, — резко возразил Павел. — Уедет Мога? Да, но на его месте останется Лянка! И если до сих пор Мирча затрагивал Лянку только мимоходом, то в будущем он обратит весь свой огонь против него. Потому что и Лянка, как я понимаю, не будет потакать его безосновательным требованиям и не назначит главным ветеринаром.

Андрей Веля удивился: Фабиан говорит с такой уверенностью, словно Лянка уже избран на пост председателя.

— Неужели жители Стэнкуцы уже произвели миропомазание Лянки? — улыбаясь, спросил он.

— Конечно, нет. Но могу утверждать одно: колхозники уже сейчас обращаются к нему как к председателю, — ответил Фабиан.

— Вопрос о председателе колхоза «Виктория» более сложен, чем ты себе представляешь… И довольно деликатный, — оживился Веля, как бы избавившись от тяготившего его дела и возвращаясь к близкой его сердцу теме. Кроме того, мнение Фабиана могло оказаться полезным для него. — В принципе мы за Лянку, — продолжал Веля. — Но у нас есть еще одна кандидатура… Нам кажется, что посторонний человек будет полезней Стэнкуце с некоторых точек зрения… Он не связан с ближайшим окружением Моги, ни с кем не имеет ни дружеских, ни враждебных отношений, не работал годы подряд в какой-то отдельной отрасли производства, что заставляло его невольно отдавать ей предпочтение в ущерб другим отраслям…

— Я уверен, что жители Стэнкуцы сами внесут полную ясность в этот вопрос! — улыбнулся Фабиан.

— Ясно! — Веля откинулся на спинку стула, словно разминаясь. — Когда ты думаешь еще побывать у нас?

— Не знаю… У меня много дорог, и часто они не зависят от меня… — Фабиан поднялся со стула, подошел к окну и глянул на оживленную улицу, летящую прямо, как стрела, соединяясь где-то далеко за Мирештами с другими большими и малыми дорогами. — Сердце, черт возьми, — улыбаясь, сказал он, — не хочет позабыть этих мест…

После обеда Фабиан сел в кишиневский автобус, маршрут которого проходил через Стэнкуцу. Он решил еще на денек остановиться в Стэнкуце, попрощаться с друзьями, а на следующее утро выехать в Кишинев. Теперь, выполнив свою миссию и по привычке проанализировав результаты, Павел установил, что беседы с Могой и Велей были гораздо тяжелее, чем расследование дела Мирчи. Как бы там ни было, ему было неприятно становиться в позу моралиста и объяснять элементарные вещи таким людям, как Мога и Веля, которые постоянно решают множество сложных вопросов.

А может быть, в самом деле что-то в суете жизни невольно ускользает от нашего внимания?

Или, как это часто случается с сильными людьми, умеющими владеть собой, они своими чувствами управляют не всегда и слабости их проявляются, когда они совсем этого не ждут?

Оставшись наедине с собой, Фабиан пытался оправдать и Могу, и Велю, понять их не только разумом, но и сердцем.

Во всяком случае, он может возвращаться в Кишинев со спокойной совестью…

«А Анна?»

Фабиан вздрогнул. Он посмотрел на сидящих вокруг пассажиров, словно хотел узнать, кто из них спросил про Анну.

И лишь теперь Фабиан понял, что его размышления о слабостях других и борьба с этими слабостями не что иное, как бессознательная попытка бороться с собственными слабостями.

Он не мог вернуться в Кишинев, не повидавшись с Анной!

Это решение пришло к нему просто и естественно, Анна постоянно присутствовала в его жизни, делила все его страдания, и он чувствовал, что теперь она сама нуждается в его помощи.

Впервые он понял, что еще с той поры, со дня их знакомства, их судьба находилась в его руках. Но нужно было, чтобы годы выкристаллизовали это сознание, подсказали главное именно тогда, когда он старался понять поступки других людей.

Это было болезненное возвращение к счастью, за которое ему еще предстоит бороться.

— Кто выходит в Стэнкуце?

Фабиан не услышал вопроса водителя. Был углублен в себя.

Где-то за серым горизонтом, который открылся сразу после того как автобус выехал за Стэнкуцу, находилось другое село. И там рождаются и умирают, трудятся и любят, радуются и страдают люди… И ждут…

Ведет ли эта дорога к исполнению желаний тех, кто ждет? Его? Анны? Их обоих?..

На повороте, где стрелка указывала направление в Албиницу, Павел вышел и отправился дальше пешком, держась обочины шоссе, как нити Ариадны. Он шел быстро, словно спешил на первое свидание с любимой.

Несколько дней назад по этой дороге прошла и Анна. Для нее тот короткий путь вместе с Могой был началом другого пути. То же происходило и с Фабианом…

Пронеслась «Волга», обдав его струей холодного воздуха. «Нужно было попросить подвезти, — подумал Фабиан, — скорее бы доехал…»

И «Волга», словно угадав его мысли, притормозила, дала задний ход и остановилась вровень с Фабианом. Из машины выглянул Ион Арсене, председатель колхоза из Албиницы.

— Павел Алексеевич! — Арсене радостно протянул ему руку. — Тыщу лет не виделись! Раз уж я застал вас в нашем хозяйстве, не спрашиваю, куда держите путь, но почему пешком?

— Хочу вспомнить, как в молодости шагалось, — пошутил Павел, усаживаясь на заднее сиденье. Арсене сел рядом с ним.

— Что же все-таки заставило вас пуститься в такой путь пешком? — повторил свой вопрос Арсене. Ему казалось невероятным, чтобы такой человек, как Фабиан, занимающий столь высокий пост, путешествовал пешком. — Разве Мога не мог предоставить вам машину? Насколько мне известно, вы уже несколько дней у него.

— Как всегда, сельское справочное бюро работает отлично, — весело заметил Фабиан. — И чтобы вы были в курсе самых свежих новостей, знайте, что Моге неизвестно, куда я направился. Мне вдруг захотелось побывать в Албинице, и я отправился в путь своим ходом.

— И правильно сделали, Павел Алексеевич! — воскликнул Арсене. — Право слово! Сами увидите, что не только Моге есть чем похвалиться. Взять хотя бы вот этот персиковый сад. Такого нет не только в Стэнкуце, но и во всем районе. Это работа Анны Флоря! — с гордостью сказал Арсене.

Фабиан не спеша протер рукой запотевшее стекло. Навстречу машине неслись запорошенные снегом деревья. И на какой-то миг весь сад оделся весенними цветами, и Павел точно наяву увидел Анну, проходящую, как сквозь сон, под бело-розовым куполом…

«Вот это моя Албиница!.. Посмотри, как расцвели акации!» — Анна приподнялась на цыпочки, чтоб сорвать белую гроздь, но не дотянулась до цветка, в пальцах у нее осталось всего несколько зеленых листочков. Она разочарованно посмотрела на них и подбросила в воздух: «Не хочет дерево отдавать свою красу!»