Альберт Мифтахутдинов - Закон полярных путешествий: Рассказы о Чукотке

Он вспомнил, как однажды в эскимосском селе Сиреники побывал в школе на выставке детского рисунка. Удивили его рисунки третьеклассницы Лены Аяки. Она рисовала ярангу и рядом березу, вездеход и рядом березу, оленей рядом с березами, очень старательно рисовала березу, которой никогда не видела в тундре. Учительница объяснила Павлову, что Лена отличница учебы, впервые в жизни выезжала на материк, в Россию, в пионерлагерь, и ее так удивили белые деревья, что она все время вспоминает их и рисует, чтобы не забыть… Вот почему морж у Лены лежит на берегу под березой…

А в этих местах есть березы, не такие, правда, как на материке, но и не бетула, не карликовая, а обычная тонкая метра под два березка. Вот они первыми желтеют осенью… такие красивые…

Неожиданно он засмеялся.

— Ты чего хихикаешь? — Сергей вылез из палатки. — Каверзу готовишь?

— Да так… Петьке-то моему скоро пять будет, а березы и не видел. Совсем я тут очукотился…

— При чем тут береза? Увидит, какие его годы. Тебя что, на материк потянуло?

— Да нет… Скажу моей Марине: в сентябре на юг поедем… чего ждать. В сентябре хорошо, не так жарко. Отпуска много накопилось… А то пойдет малыш в школу — в сентябре никуда не поедешь.

— Зачем? — спросил Сергей. — Сейчас навигация, всего и у нас полно, все витамины. А там в сентябре дожди…

— Да, конечно, — согласился Павлов. — Дожди. Только там другие дожди. На юг поедем, ни дождей там не будет, ни снега. Знаю я там одно местечко — нет дождей, есть сухое вино, из бочки, и шашлыки…

— Этого добра и здесь хватает. Примитивно ты, старый, о юге мыслишь.

— Я как все, — отмахнулся Павлов, — мне больше от юга ничего и не надо. Сесть бы в поезд и смотреть в окно под стук колес. Никакого кина нет лучше. Смотри в окно… вот и все. И жизнь проносится мимо…

— Пейзаж проносится мимо, Павлов… пейзаж. Не кокетничай.

Сергей понимал настроение Павлова. Конечно, давно человек без отпуска, немного устал. Да и тундра у него не для экзотики — для работы. Хорошо еще, что не отучился удивляться и радоваться природе.

Пять лет назад, помнит Сергей, Марина Павлова лежала в роддоме, ожидала Петьку. Родила благополучно, но врачи настаивали на особом питании, на «живых» витаминах. А где взять фрукты-овощи на Чукотке в середине лета?

Но тут в порт заглянуло зверобойное суденышко с «наукой» на борту. У Павлова там оказался знакомый. Поделился он с ним своими заботами, а тот своими запасами — последний мешок моркови взял у артельщика и вдвоем с матросом приволок на берег в квартиру Павлова.

Морковь была старая, подгнившая. Они вчетвером принялись ее чистить, вырезать гниль, «глазки», червоточины. В итоге каждая морковка превратилась в произведение абстрактной скульптуры, а всего из мешка получилось пять-семь килограммов, не больше.

Вымыли морковь, и понес ее Павлов в роддом.

— Вот, — сказал он сестре, — витамины. Передайте роженице.

— Какой? — спросила сестра. — У нас их две…

— Вот им и передайте, — сказал Павлов. — На двоих.

Сейчас, конечно, со снабжением лучше, размышляет Сергей. Навигация почти круглый год. Ананасы и бананы на свиноферму возят: не успевают продать, слишком быстро портятся они в здешнем климате. Но все равно дети должны греться на солнышке подольше — вот и вся тоска Павлова.

«Завтра нам возвращаться, а он останется один. Ему еще за перевал, — думает Сергей. — А там кругаля до Села, и все по тундре…»

Было тихо. Дым от костра тянулся в небо. Птицы сразу улетели от места, где поставили люди палатки. Вдалеке еле-еле прослушивался крик чаек, значит, где-то рядом море.

Павлов знал где. Это известные ему места.

…Юлия вынырнула неожиданно, из-за холма. Она бежала, прижимая к груди сумку, набитую, как показалось Павлову, травой, а вовсе не грибами.

Она бросила сумку у костра, повалилась на землю и, тяжело дыша, прошептала:

— Скорее! Там… медведи…

— Ну и что? — охладил ее Павлов. — Что случилось-то?

— Ни-че-го, — тяжело дыша, выговаривала Юлия. — Ничего… Они купаются там… Идемте скорее!

— Ну это другое дело! Сережа, торопись.

— А мы там зачем? — спросил осторожный Сергей. — Пусть себе купаются. Может, у них банный день?..

— Да? Послушай, неужели все редакторы такие трусы? — засмеялся Павлов.

— Все! — твердо сказал Сергей и принялся собираться.

К горячему озеру они подошли через полчаса. Парило. Испарения висели над водоемом плотно, как туман. В тишине явственно слышался плеск, как будто ходила рыба или шла весельная лодка.

— Там… — прошептала Юлия и показала рукой на противоположный берег.

Медведица и медвежонок, накупавшись до одурения, вылезли на берег, отряхивались, пыхтели. Затем мамаша легла под куст, прямо на берегу. Малыш теребил ее, пытался играть, но она толкнула его мордой, потом добавила лапой, и он снова плюхнулся в воду. В воде он не суетился, поплескался немного и направился к мелководью. Медведица встала, пошла за ним по ручью. Так и шли они, шлепая по воде, пока не скрылись за сопкой.

За всем этим Сергей и Павлов следили не дыша.

— Вот бы снять скрытой камерой, — вздохнул Сергей.

— Они не просто купались, — сказала Юлия, — они лечились. Эти воды лечебные, я знаю. Тут иногда наши каюры собакам лапки греют. И сами всегда купаются. Энкаугье говорил: от костей помогает.

— Как от костей? От ревматизма, что ль? — спросил Павлов.

— Не знаю. Может, и так.

— Нам бы тоже не мешало принять ванну. А коль все здоровы, то для профилактики. Согласен, Сергей?

— Я не против. Как Юля?

— Я тоже. Только не с вами, а вон в том бассейне. Чтоб вы не смотрели, — засмеялась она.

— Нам смотреть нельзя, а медведям можно?

— Медведи туда не придут, — сказал Павлов. — Они омовение закончили. Давайте искупаемся, нагуляем аппетит перед обедом, а после примемся за гербарий, пробы воды и камня. Идет?

Юлия пошла к соседнему озерцу.

Мужчины не спеша раздевались.

Толстоватый рыхлый Сергей ежился на свежем ветерке и все не решался полезть в воду.

— Увидела бы тебя Юля в твоих семейных трусах! — не сдержал улыбки Павлов.

— Ну и что? — завелся Сергей. — Не понимаю, почему в плавках ходить прилично, а в семейных трусах нет? Семья — ячейка государства! Семейный — звучит гордо!

С этими словами он плюхнулся в воду, не подумав, что глубина озера у берега может быть лишь по пояс.

Павлов помог Сергею очиститься от ила. Они сели на дно, блаженствуя в тепле. Над водою торчали только головы.

— Можешь испить водицы, — посоветовал Павлов, — она минерализована и даже немного с газом, — видишь, пузыри. Полезно!

— Пей сам эту гадость, я уж лучше чаем перебьюсь.

Павлов поплыл к противоположному берегу, вылез у медвежьей купальни и по мелководью пошел к соседнему озерцу, куда ушли звери.