Эрик Ханберг - Ржаной хлеб с медом

— Как в клубе, так соловьем разливается: «Розами я дом убрала», а тут что? Сусала этакая.

Вот и надумал Андрей решить зашедшую в тупик колокольную проблему сам.

В роли хозяина огуречной плантации Куга чувствовал себя даже лучше, чем на посту бригадира. Меньше забот — одно поле и поливальная установка. Старухи шли работать охотно, платили недурно. Урожаи были богатые. Андрея хвалили, не жалели добрых слов и для соседей. Огуречный мужик снова почувствовал себя на коне. Похвастать голосищем, выслушивать комплименты, сочинять вместе с председателем программу послеобеденных потех, — что могло быть увлекательней?

Андрей удостоился медали «За доблестный труд» и значка победителя соцсоревнования.

Огурцы наливались соками, соревнование цвело.

Когда уж совсем делать больше нечего, пора и честь знать, прощайте, дорогие хозяева. Только нет Рейниса. И Вайдава нет. Когда гости начинают оглядываться, Дзидра поясняет:

— Сказал, что пойдет лошадь перевязать.

Пролазе только этого и надо:

— Ишь ты, уже в первую ночь один шляется.

Огуречный мужик — человек действия:

— Ладно, пойду брать след.

Жанис Пильпук после истории с бородой произносит первое слово:

— Одной глоткой меньше. То-то и оно-то.

Раз уж такой тихоня предлагает…

Время идет. Огуречного мужика все нет. И тут он появляется в дверях сарая. Мы сразу понимаем, сейчас Андрей не запоет.

— Слышу, собака скулит. Иду, гляжу — лежит. Не успел коня перевязать. Вайдав бежит навстречу, хвостом машет, но скулит.

Занимается утро. Нельзя покойника оставлять на лугу. Мужики достают носилки. Те самые, которыми столько камней, гравия и глины перетаскано. Они коротки для человека. Но Отшельник уже раздобыл доски, чтоб положить поперек. Все молчат. Да и не знает никто, что в таких случаях следовало бы сказать. Первый не выдерживает Пролаза:

— Рейнис всегда говорил, что нельзя надсаживать сердце. От загону и лошадь падает.

Мне кажется, он хочет заглянуть Ольге в глаза.

Рейнис тяжел. Покойники всегда кажутся тяжелыми. У опушки леса останавливаемся. Ночь проведена не за стаканом молока.

У Пильпука в руках скрипка. У Прициса под мышкой труба. Порядочный мастер не бросает инструмент даже в минуту волнения.

Тишина невыносима. Пильпук и Прицис, как сговорившись, начинают играть.

Потом мы снова идем. И звучит скрипка, и звучит труба. И скулит Вайдав.

И еще раз нам нужно отдохнуть. Музыке тоже. И мужики должны что-то сказать, потому как женщины в такие мгновения только и знают что рыдать, слова разумного из них не выжмешь.

Андрей Куга начинает издалека:

— Это огуречное поле, которое мы не успели прополоть до Иванова дня, можно было бы закончить в два дня. Теперь не выйдет, надо поминки править. Ладно уж.

Пильпук разговорился — не узнать:

— Да, летом долго держать нельзя. То-то и оно-то.

Новые хозяева — крестьяне, получившие землю после буржуазной аграрной реформы 1919 года.

Агенскалнс — район в Риге.

Картофельные Ямы — Картупелю Бедрес — название местности в Латвии.

Довоенное название Центрального универмага в Риге.

Эдуард Вейденбаум (1867—1892) — популярный в народе поэт.

Андрей Упит (1877—1970) — народный писатель ЛССР.

Лео Свемп (1897—1975) — народный художник СССР.

Янис Порук (1871—1911) — латышский поэт.