Альберт Мифтахутдинов - Спроси заклинателей духов

Я оставил портфель, термос в знак того, что вернусь, и увидел пристальные глаза корейца, в них не было равнодушия, и я понял, он хочет, чтобы я вернулся.

— …Вот, — вернулся я. — Сегодня не приедем.

— Почему? — встрепенулся он и посмотрел на меня с тревогой и надеждой. — Почему?

Он хорошо говорил по-русски.

— Будем ночь стоять на рейде. Петропавловск не принимает. Не готов причал. Много пароходов. К утру только наш причал освободят. Мы вне плана. Мы заходили на Командоры. Причал пустовать не будет. Много пароходов. Пустой причал — деньги на ветер. Плохо.

Я старался возможно внятно объяснить ситуацию.

— Ночевать будем, только утром в город.

«Черт возьми, — подумал я. — Сколько же ночей прошло, сколько тянется этот рейс? Ночь в библиотеке, ночь на ногах, день в креслах, — ночь сейчас. Четверо суток на чае с сахаром. Да, кстати…»

— Я за чаем, — объяснил корейцу и взял термос.

Еле успел, все уже закрывалось. Когда вернулся, старик кореец выложил на бочку остатки вяленой рыбы, кусочек хлеба. Я поставил термос, достал сахар. И тут только обратил внимание, что матрас был застелен байковым одеялом, застелен на двоих.

Мы поужинали, накрылись одним одеялом и пытались заснуть. Я долго смотрел на ясные тихие звезды, пароход немного покачивало — он стоял на рейде, и вдалеке были видны веселые огоньки большого веселого города.

Утром проснулись от холода. Дул сильный ветер, пароход входил в бухту.

Мы допили чай, но было холодно. Старик достал маленькую бутылочку, разлил в крышечки от термосов, сначала немного, а потом разлил все поровну. Стало теплее. Он разделил остатки настойки на травах, я оставил ему свой магаданский адрес («Заходите при случае, обязательно»), и мы начали собираться.

К трапу никто не спешил, да и не все ли равно когда сходить на берег, если на берегу все еще спят.

Но корейца встречали, он засуетился. Его тяжелую бочку тащил я, он нес матрас, мешок и мой портфель с термосом и остатками сахара.

Бочку я оставил на причале, он вернул мне портфель, показал на своих встречающих, благодарил, и я благодарно пожал ему руку и пошел в гору.

В кармане бренчала мелочь.

«Надо же, еще осталось».

Я позвонил в квартиру нашего приятеля. Открыл Иванов. Он ничуть не удивился.

— Мы следили за рейсом. Ребят я отправил, а сам жду тебя, Раздевайся, сейчас чай приготовлю.

— Не надо. Чего посущественней бы.

Он пошел на кухню, загремел кастрюлями и сковородками.

— Ну, рассказывай.

Я рассказал все как было.

— Вот и дурак, — резюмировал Иванов. — Не знаешь, что ли, здешних правил. Отдал бы пассажирскому помощнику свои документы, он выдал бы тебе в залог роскошную каюту и взаймы бы дал, а в Петропавловске вернул бы ты ему все. Мы так в прошлом году делали, и семь человек нас было, а ты один. Эх! И на чай бы хватило, и на все другое с видом на открытый океан.

Вот и пишу все это в назидание скромным одиноким путешественникам. Только о корейце жалею, до сих пор не встретились. Да и с чаем у меня нелады — до сих пор на сахар смотреть спокойно не могу. Если и дальше так будет продолжаться, перейду на крепкий кофе без сахара…

Вчера на основную базу полевой партии наконец вернулись все — два отряда поисковиков и два отряда промывальщиков, всего девять человек. Два каюра и завхоз давно ожидали на базе, постарались от души — приготовили баню, брагу, отменный ужин.

Сегодня разомлевшие от обильного обеда и неожиданно появившегося солнышка полевики лежали возле палатки-столовой: предавались неге, вожделенному ничегонеделанию, курили и мечтали вслух об окончании сезона.

Начальник партии появился из-за палатки, ведя за уздечку коня. Конь был белой масти с огромными вздутыми боками: казалось, внутри спрятана бочка.

— Интеллигенты, шаг вперед! — скомандовал начальник.

Все лежали.

— Так вот, — продолжал начальник. В руке он держал выструганную палку, она ему заменяла указку. Палкой он показал на коня. — Этого зверя зовут конь — сиречь, лошадь. По-латыни еквуус, по-нашему Богатырь. Буцефал, одним словом. Это грива, — он показал указкой. — Это хвост. Ест практически все. Таких одров разной мощности у нас шесть. Завтра их надо построить, навьючить и не спеша гнать к устью реки Убиенки. Есть добровольцы?

Все молчали.

— К старшему геологу партии, радисту и начальнику промыва мой вопрос не относится. Один из каюров, Коля — тоже остается, он переводится рабочим на шурфовочную линию, каюрил Коля хорошо и в остатки сезона надо дать ему заработать. Согласны?

Все молча согласились.

— Я понял, — встал Аникей Марков. — Мне, как младшему технику-геологу, сам бог велел. Тем более съемку отряд закончил.

— Правильно, — сказал начальник партии. — В придачу тебе каюр Афанасьич. Со стариком скучно не будет. Устраивает?

— С Афанасьичем не соскучишься… — согласился Марков.

— А тебя, Афанасьич, устраивает новый начальник?

— С Никеем-то я хоть до Магадана, — ответил старик.

— Ну вот, и проблема совместимости решена, — почему-то, вздохнул начальник. — Давайте, ребята, готовьте личные вещи, пишите письма, собирайте материал.

Аникей с начальником ушли в палатку. Там уже были начальник партии, старший геолог и начальник сводного отряда промывальщиков. Начальник партии объяснял:

— Нам осталась вот эта часть планшета. Обработаем на лодках. Лабазы там оборудованы. Лошади практически не нужны. Осень, как видите, в этом году ранняя. Получено плохое метео на конец месяца. К устью Убиенки, Ник, надо торопиться — туда все партии подгонят лошадей и там их будут дожидаться баржи. Долго стоять они не могут — пойдет шуга и река станет. Вот если не дойдешь, тогда вместе с лошадьми будешь зимовать. Понял?

Аникей кивнул.

— На этот случай есть второй вариант — гнать коней по снегу в верховья Южной Озвереевки. Ну и названия, черт возьми! Кто их давал?!

— Наш брат и давал, — усмехнулся Аникей.

— Там перевалбаза совхоза. Договоришься оставить лошадок у них, до весны. Но это нежелательно — совхоз слупит с экспедиции такие денежки, что нас всех лишат премиальных. Понял? Да и сам оттуда выберешься только после Нового года.

Марков кивнул.

— Вот карты на маршрут. Вот чистые бланки доверенностей на расчеты с разными организациями. Денег не жалей, — их и выделяют на то, чтобы тратить, иначе что останется, с нас спишут и на будущий год не дадут.

— Ясно.

— На коней мы взвалим весь лишний груз, весь до иголки. Понимаешь?

— Нет.

— За один раз вертолет нас не вывезет со всеми бебехами. Вот мы тебе лишнее и отдаем, чтобы нас вывезли за один рейс. Так, что еще? Да, даем карабин, ружье не в счет. Пистолет возьмешь у него, — он кивнул в сторону старшего геолога. — Документы есть, картбланши. А вот этот пакет лично начальнику экспедиции, когда вернешься в город. Носи при себе. Даже спи с ним, понял?