Николай Иванов - Разговор с незнакомкой

Дойдя до опушки, они остановились передохнуть.

— Ну вот, Коля, теперь главное — двигаться, замерзнем. Есть хочешь?

— Не-а… холодно только.

— Ну-ка, шире шаг. Догоняй! — Вера устремилась вперед, хотя от пережитого, от быстрой ходьбы сердце ее готово было вырваться из груди.

Когда выбрались из рощи, они потеряли счет времени. Им удалось благополучно пробраться через немецкий передний край. В одном месте, правда, они едва не натолкнулись на блиндаж. Однако вовремя заметив ход сообщения, обошли его, сильно уклонившись в сторону.

Худшее началось чуть позднее. Над нейтральной полосой, почти не затухая, висели гирлянды ракет. Им удалось проползти не более ста метров, когда позади гулко застучал пулемет. И трудно было понять, заметили ли их, или из блиндажа били так, для профилактики, но пули, рыхля снег, ложились в нескольких метрах от распластанных на снегу разведчиков. Время от времени раздавались короткие пулеметные очереди и с нашей стороны. Сзади стрельба не прекращалась вовсе.

На рассвете боевое охранение заметило на снегу, в метрах ста от наших окопов, две неподвижные темные фигуры. Лежащие на снегу не подавали каких-либо признаков жизни. Двое бойцов поползли навстречу им.

Через полчаса Коля и Вера были доставлены в штаб дивизии. Вера обморозила ноги, Коля — левую руку и уши. В штабе бойцы передали их начальнику разведки дивизии майору Мартынову.

— Срочно в медсанбат! — распорядился он. — Все остальное — потом.

Когда от штаба отъехала санитарная машина, майор Мартынов, вздохнув, сказал:

— А мы-то ждали их лишь сегодня к ночи…

Через два дня, когда разведчики навестили Колю и Веру, майор Мартынов достал из кармана две сверкающие медали «За отвагу».

— Это вам за выполнение важного боевого задания, — сказал он, опускаясь на кровать рядом с Колей.

— Служим Советскому Союзу! — негромко, но дружно ответили юные разведчики.

В один из осенних непогожих дней я приехал в Ленинград. Встретился с Андреем Васильевичем Ротгольцем. Почти весь день мы бродили по влажным скользким улицам, по набережной. А он все рассказывал, рассказывал… Над Невой стлался сизовато-дымчатый сумрак, течением несло густую серую кашу льда.

— Кажется, это называется шуга, Андрей Васильевич?

— Да нет… Вероятно, везде по-разному. А в общем-то сало. Сало плывет по реке…

Мы постояли у парапета, глядя вниз, на воду.

— Вот почти так же было и тогда на Днепре. Осенью сорок третьего… К концу сентября к Днепру начали выходить войска Воронежского фронта. И одними из первых — его передовые части — Триста девятая стрелковая дивизия, наша Двести тридцать седьмая, Сорок вторая и другие. Немцы, оторвавшись от наших войск, переправились через Днепр. Все мосты и переправы, конечно, были уничтожены. А правый берег усиленно укреплялся. Немецкое командование подтягивало туда все новые и новые дивизии с других участков фронта. И с каждым днем, часом усложнялась наша задача. Хотя она и без того была нелегкой. Правый берег, в отличие от левого, был высоким, крутым, обрывистым, очень удобным для обороны, для расположения огневых точек и для наблюдения за водным пространством. Были трудности, правда, и другого плана. В стремительном ударе, освобождая Левобережную Украину, войска Воронежского фронта вышли к Днепру на десять дней раньше предусмотренного срока. А тылы — намного отстали. Не хватало боеприпасов, не было средств для форсирования такой могучей водной преграды, как Днепр. Но подразделения трудно было остановить. Настроение у солдат было приподнятое, окрыленные успехами в боях за освобождение Левобережной Украины, они рвались в бой. Могучим символом стал призыв: «Даешь Днепр!»

— Андрей Васильевич, это ведь тогда был издан приказ Верховного Главнокомандующего?

— Совершенно верно, согласно приказу Ставки Верховного Главнокомандующего, те, кто первыми форсируют крупные реки, должны были представляться к званию Героя Советского Союза. Безусловно, и это вызвало огромный подъем в войсках.

— А в каком месте ваша дивизия форсировала Днепр?

— Возле населенных пунктов Гребени и Юшки — чуть западнее Ржищева. Первыми вышли к Днепру разведчики…

Они подкатили к берегу на трофейном бронетранспортере. День был на исходе, тусклое осеннее солнце медленно исчезало за горизонтом. Широко, насколько хватало взгляда, перед разведчиками простерлась излучина Днепра. С того берега время от времени били орудия, но огонь был неприцельным и снаряды ложились где-то далеко позади разведчиков.

Спустившись к воде, они на какое-то время оторопели: красив был Днепр, в величавом спокойствии несущий свои волны.

Лейтенант Найденов, сбросив плащ-палатку, не засучивая рукава, погрузил руки в воду. Потом набрал воды в крупные свои узловатые ладони, подержал перед собой пригоршню, будто не веря, сон это или явь, и плеснул в лицо. Рядом присели, склонившись над водой, бойцы его взвода. И каждый, думая о своем, не решался нарушить значительность этой тихой минуты. А рядом уткнулись стволами в воду искореженные взорванные орудия, вросли в песок перевернутые вверх колесами повозки, поодаль от воды стояли, прижавшись друг к другу, несколько нетронутых грузовых машин «фомаг».

Лейтенант поднялся, взглянул на разведчиков. Те смотрели на него молча, выжидающе. Лейтенант улыбнулся.

— Ну, что приуныли, братва? Славутич перед вами, древняя русская река!

— Да мы ничего, командир, — вздохнув, проговорил сержант Василий Малин. — Оно, конечно… долго шли. Да пришли все же…

— Зачем неправду говоришь, слушай, — хлопнул Малина по плечу сержант Джавахишвили. — Какой долго, какой долго, кацо! Последние дни пятьдесят — шестьдесят километров в сутки делали, как горный скакун летели!

Разведчики рассмеялись.

— Ну, что делать будем?.. — Лейтенант присел на колесо с новой рифленой поверхностью шины, щелкнул портсигаром. — Своих подождем или попробуем сунуться туда? — он кивнул в сторону противоположного берега, высоко вздымавшегося над гладью воды.

— Так ведь туда не поплывешь саженками, товарищ лейтенант, — усмехнулся сержант Власов, доставая кисет.

— Не поплывешь.

— И на своих двоих не перейдешь.

— То-то и оно, — согласился с Власовым рядовой Козленко.

— Но вы ведь не просто солдаты — разведка…

— Верно говорит лейтенант, — глубоко затянувшись дымом, сказал Василий Малин. — Плавсредства готовить надо, вон сколько всего кругом навалено.

— Позаботилась о нас немчура, ничего не скажешь. Грузовики-то — новехонькие, не успели, видно, прихватить…

— Вот и разберем кузова-то, да бревна вон пойдут на связку, глядишь, и телеги пригодятся, — рассуждал сержант Власов.