Николай Стариков - Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону

Боевая дружина донольцев во главе с Ником, сыном Данца, своего существования не прекратила. Она не привлекалась к хозяйственным работам, обеспечивала безопасность соплеменников на дальних подступах к становищу.

Новый вождь племени унаследовал требования отца, пресекал всякое проявление вражды между соплеменниками независимо от того, какого цвета они имели волосы и кожу.

Непритязательные и непривередливые переселенцы из субтропиков стойко переносили тяготы и лишения на степных просторах придонья, с радостью воспринимали успехи соплеменников в больших и малых делах, вместе сопереживали, если случались горе или неудачи. Они были, вероятнее всего, довольны жизнью и вряд ли захотели бы поменять ее на какую-либо иную.

Немногие из двух последних поколений жителей России смогут ответить сегодня, что такое «трудодень». Исчез термин из лексикона людей за ненадобностью. А еще несколько десятилетий назад его смысл являлся составной частью повседневной терминологии и старого, и малого жителей села.

Трудодень — единица учета труда, которая записывалась колхознику в ведомость за выполненную работу в течение дня. Он определял долю дохода колхоза по итогам года, являлся мерилом оплаты за деятельность колхозника в зависимости от количества продуктов и денег, вырученных сельскохозяйственной артелью.

Работа в колхозе оценивалась в зависимости от квалификации работника, сложности, трудоемкости и ее важности для хозяйства. Трактористу гусеничного трактора, например, за каждую выработанную сменную норму начислялись 1,4 трудодня, колесного — 0,9 трудодней. Прицепщику на тракторных прицепах 75 % от количества, полученных трактористом. Более простые работы в колхозе оценивались меньшей частью трудодня.

Быстрые потоки дней и лет уносят былое, новые времена стирают воспоминания. Нет-нет, да и возникают в памяти «кино» под названием «Моя жизнь». Пришел на память этот самый «трудодень». Не в связи с какими-то современными событиями, а просто вспомнилось слово, связанный с ним рассказ друга детства, Кольки Скрипцова.

1941 год. Пуржила смертями война, ее жуткое дыхание чувствовалось в самых дальних уголках страны. Но жизнь не останавливалась. Начало октября. К этому времени в казачьем хуторе Грешновка Бударинского района Сталинградской области не осталось ни единого мужчины призывного в армию возраста. Ни единого! Деды, подростки и женщины, женщины, везде и всюду. Уже получено много «похоронок» на убитых отцов, мужей, братьев, детей. С разговоров об этом и слез начинался каждый новый день в колхозе имени «КИМ». Какое отношение имел Коммунистический интернационал молодежи к казачьему хутору, никто не задумывался. Расшифровать аббревиатуру мог далеко не каждый колхозник. «КИМ» и «КИМ», чем это название хуже или лучше например, имени «Калинина» или того же «Берия».

Грешновцы собирались перед началом работы рано утром возле правления колхоза. Здесь люди рассказывали друг другу о снах, гадали, что они означают, чего следует ожидать, делились скудными новостями, полученными из писем фронтовиков или небольшого формата еженедельной районной газеты «Сталинский клич». Газету выписывали мужчины не только за содержание, тонкая бумага хорошо шла на самодельные папиросы-самокрутки.

Этот день начинался не радостнее предыдущего. Почтальон принес в хутор накануне очередные две «похоронки». Люди молча выслушали из уст председателя сельского совета сообщения о начале битвы под Москвой, количестве уничтоженных солдат и офицеров, единиц боевой техники немцев. Не забыл он кивнуть на лозунг, что висел над входной дверью — «Все для фронта, все для победы!», пожелал хуторянам успешно справиться с дневным заданием.

Кольке двенадцать лет. Жили они с братом Валентином у деда Дмитрия Карповича и бабушки Феодосии Ивановны. Разнорабочей в МТС матери одной прокормить троих детей трудов стоило. Дед — колхозный пчеловод, у него более шестидесяти ульев общественного хозяйства. Брат учится в хуторской школе, постоянный помощник деду в пчелиных делах, Колька помогал лишь во время школьных каникул. Но война! Бударинская средняя школа, где учится Колька, до конца уборки в полном составе мобилизована на работы в помощь фронту. Младшие классы собирали хлебные колоски, оставленные на полях во время уборки урожая комбайнами. Старшеклассники — разнорабочие в колхозах. Кольке необходимо представить в школу справку от правления колхоза имени «КИМ» о количестве наработанных трудодней во время вынужденных каникул. За помощь деду их не начисляли.

Хорошо подготовленные трактористы на фронте водят танки. Их сменили ребята непризывного в армию возраста. После краткосрочных курсов, а иногда и без них они теперь стали колхозными механизаторами. Трактор, он как лошадь или бык, тоже нуждается в повседневном умелом уходе и обслуживании, иначе работать не будет. Но дорога каждая минута, не до особых забот.

С горем пополам уборку хлеба кимовцы завершили, успели вспахать пары под урожай будущего года, частично посеяли ранние озимые. На этом возможности тракторов иссякли. Громыхая расшатанными соединениями и кашляя выхлопными трубами, все четыре колесных СТЗ и один ЧТЗ своим ходом, помогая один другому, отправились в Бударинскую МТС на зимний ремонт. А это десять километров, путь для подобной техники неблизкий. В лечении нуждались и сами водители. Двигатели машин заводились рукояткой. Плохо отрегулированное зажигание часто давало сбои, заводная рукоятка била в обратную сторону, ломала кости, травмировала мышцы рук водителю. Для лечения достаточно тяжелых травм в колхозе не было условий, лечились, кто как мог, не отводилось для этого много времени. День-другой и вновь за работу.

В колхозе имени «КИМ» остро встал вопрос, каким образом довести посевную компанию до конца и непременно к очередной годовщине Октябрьской революции. Война, о невыполнении плана работ никто помышлять не мог, никакие причины во внимание не брались. Техническая оснащенность в предвоенных колхозах не ахти какая, но худо-бедно механизаторы справлялись с пахотой, посевами, покосами хлебов. Колесные трактора буксировали прицепной комбайн «Сталинец». Люди уже отвыкли от обработки земли однолемешным плугом с помощью быков, обмолота цепами хлебов, скошенных косой вручную во время уборки урожая.

Казак — в первую очередь хлебороб. Хуторяне утратили привычки древних приемов работы в поле, но забыть не успели. Ситуация осени 1941 г. потребовала вновь возродить старый способ высева семян. Двух дедов, в том числе Дмитрия Карповича, бригадир полеводческой бригады колхоза назначил на посев озимой ржи вручную.