Николай Стариков - Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону

Из зимних запасов семян различных растений Лек отобрал наиболее крупные, пригодные для лечения больных. Оставшуюся мелочь, как не пригодную для еды, он развеял на выходе из долины. Каковым же было удивление донольцев, когда к концу лета на том месте стояло разнотравье с бесценными семенами, которые собирались по всей долине и за ее пределами. В помощь женщинам, сборщицам семян, Луч изготовил из длинного изогнутого куска кремня остро заточенный инструмент. Сам сначала приноровился пользоваться изобретением, затем передал новинку заготовителям зерен. С его помощью женщины срезали стебли злаковых растений, приносили в становище, раскладывали и сушили на крыше саманной крепости. Количество собранных семян резко возросло, в племени не было более счастливого человека, чем Лек. Он отгородил в своем отсеке угол, выстелил пол шкурой, накапливал урожай. Но все это было потом. Пока же весна в разгаре, жизнь потекла по ее законам. Спорилась работа по подготовке пещер к проживанию в теплое время. Обращенный к реке косогор быстро подсох и покрылся низкорослым травянистым покровом с множеством неприметных белых цветков, на которые соплеменники не обращали особого внимания. Вскоре, однако, травка порадовала людей крупными ароматными и очень вкусными розово-красными ягодами. Клубника украсила склон снизу доверху. Сначала дети, потом взрослое население саманной крепости при первой же возможности подолгу не расставались с любимым косогором. Подарил он людям радость быстрой езды к Белояре зимой, теперь угощал своими сочными плодами.

— Там, где мы жили в предгорьях Ольцы, таких вкусных ягод не было, — говорила Улка Данцу.

— Если бы не холодный снег, когда нужно запасаться большим количеством топлива, жизнь на берегу Белояры несравненно лучше. Назад я бы не стал возвращаться.

Весна изменила вид и жизнь придонья и долины. Деревья быстро покрылись пышной листвой, земля украсилась зеленым ковром богатого разнотравья, лазоревыми, красными, желтыми тюльпанами, другими ранними полевыми цветами. Неповторимым ароматом весенняя флора насытила воздух. Появилось множество мелких животных. В долине и за ее пределами водились барсуки, кролики, зайцы, хомяки, суслики, змеи. По берегам Белояры встречались водяные крысы, ужи, лягушки. Окрестности наполнились голосами иволог, ласточек, горлинок, воробьев, кукушек, соловьев. В степи слышались трели жаворонка. Над рекой носились луни, чибисы, чайки. Плавали утки, бакланы, вдоль берега ходили чирки, вышагивали длинноногие цапли. За всей этой живностью зорко следили с небес орлы, соколы, коршуны, ястребы. Весь день и ранний вечер были наполнены голосами пернатых, их мельтешением. Птичьи разговоры продолжались допоздна, а с утра все повторялось. Мальчишки на деревьях и на земле находили в большом количестве птичьи яйца, сами их с аппетитом поедали, угощали девочек.

Накануне вечером Данц получил повеление вождя совершить рейд в верховья Белояры, посмотреть, что и как. Вдоль реки стелился еще утренний туман, когда дружина выступила в поход. Командир группы вел группу косогором и так, чтобы можно было одновременно наблюдать за степью и долиной, не забывая при этом о вкусной клубнике под ногами. Долина жила своей обычной жизнью, пробуждались ее обитатели. Солнце подходило к зениту, а природа не радовала разведчиков разнообразием. Лаз приблизился к Данцу.

— Кроликов и зайцев в этих местах встречается меньше, чем вблизи нашего становища, — сказал он, оглядываясь по сторонам.

— Гнезд птиц тут тоже поменьше, уток и цапель вдоль реки совсем не видно, куда они могли подеваться? — недоумевал командир дружины.

— Похоже, окрест угодья какого-то клана полузверей.

Данц выставил головной дозор, отдал распоряжение внимательно следить за местностью, быть в готовности к отражению внезапного нападения врагов, запретил собирать клубнику.

Однако дружинников поджидала опасность более грозная, чем встреча с полузверями. Опыт борьбы с теми уже имелся, надежные стрелы неизменно выручали. За следующим поворотом долины от дозора поступил сигнал опасности, дружина остановилась. Данц приблизился к разведчикам. Они лежали в прошлогоднем сухостое, показывали знаками, что идти к ним можно лишь ползком. На водопое у реки кучковалось большое стадо крупных зубров. Среди животных заметно выделялся самец с широким лбом, выставленными вперед длинными острыми рогами, крутой шеей с темной густой шерстью. Зверь в возбуждении перемещался внутри стада, преследовал более молодого самца. Тот проворно лавировал между сородичами, увертывался от рогов недоброжелателя. Вытоптанная большим кругом трава, новые и старые кучи навоза свидетельствовали, что обнаружено постоянное стойло животных, где они отдыхают во время сезонных перемещений.

Когда Данц вновь обратил внимание на поведение зубров, между животными уже не было внутристадных разборок. Вожак и другие самцы с напряженным вниманием уставились на сухостой, где лежали донольцы. Командир дружины невольно поглядел назад, вправо, влево: кроме холодной реки за спиной, ни единого укрытия, где можно было бы спрятаться от рогов дикого лесного быка. Луки выручают в борьбе с врагами, помогают во время охоты на мелкую добычу, сейчас они оказались ненужными. Толстую шкуру зубра стрела не пробьет.

Обстановка, между тем, накалялась. Стадо сгруппировалось, теперь и самки, и детеныши смотрели в сторону дозора. Вожак сделал шаг вперед, двинулись вслед другие зубры. Животные начали убыстрять движение. Ничего другого не оставалось, как отступать. Единственной надеждой на спасение была родная Белояра.

Данц подал сигнал бежать к реке и как можно быстрее. Дружинникам еще ни разу не приходилось уходить от опасности так поспешно. Как поведут себя подчиненные в подобной ситуации, командир дружины никогда не задумывался. Между тем бегущая вниз к реке группа быстро превратилась в испуганную неуправляемую и разрозненную толпу. Данц не мог подать какой-либо команды, ее бы никто не услышал. А за спиной непрерывно нарастал гул от ударов копыт о землю разъяренных зубров. С поднятыми вверх хвостами, опущенной к земле мордой, выставленными вперед рогами звери приближались. Лишь у самого берега, прежде чем дружина прыгнула в воду, Данц в спешке успел распорядиться снять обувь. Повезло. С обрыва в два роста человека травоядные звери прыгать не стали. Их ярость тут же иссякла, стоило пришельцам исчезнуть с глаз долой. Но животные не ушли, перемещались вдоль берега взац-вперед, мирно щипали травку. На радость дружинникам, глубина Белояры в этом месте оказалась небольшой. Плавать никто из них не умел.

Промокшими до костей, перепуганными оказались донольцы на противоположном берегу. Возвращаться назад нечего было думать. Там зубры улеглись на полуденный отдых, неторопливо пережевывали свою жвачку. Лишь любопытные телята стояли вблизи обрыва, неторопливо помахивая хвостиками.