Семен Бабаевский - Свет над землёй

— Ничего, — сказал он, — тезисы умеете писать бойкие… Согласен, активу следует сказать и о том, что сама жизнь в наших станицах стала светлее и красивее, и о том, что над всем верховьем Кубани разливается свет — и какой свет! Никогда этого не было, а теперь есть, — эта мысль в тезисах Грачева нужна, и ее необходимо развить как можно шире. Вообще ваши доклады содержат много любопытных фактов и живых, взятых из нашей же жизни примеров.

Кондратьев, закрывая ладонью, как щитком, глаза, посмотрел на будущих докладчиков строго, снизу вверх.

— Но в таком виде ваши доклады будут слишком, я бы сказал, пресные, — проговорил Кондратьев. — В них мало соли и перца, говоря точнее: мало острой критики и самокритики. Недостатков у нас много, а вы оба о них почему-то умалчиваете. Нехорошо! Поймите, что мы собираем актив не для развлечения и не для того, чтобы выслушивать здесь хвалебные слова. Перед нами стоят очень сложные задачи, и решение их будет зависеть от того, как мы сумеем поднять боевой дух у нашего актива, а с ним — вызвать этот же боевой дух у всех колхозников. Значит, надо именно теперь вытащить «на свет божий» наши недостатки и, не боясь и не краснея, прямо и резко о них сказать. И ничего, что услышат об этом наши гости — марьяновцы… Это мое первое замечание. — Кондратьев потрогал пальцем седые виски. — По второму замечанию мне хотелось бы записать в ваши тезисы примерно такую фразу: «Мы, рощенцы, отстаем от жизни, которую сами же строим, а отставание это нужно преодолеть во что бы то ни стало…» И эту мысль хорошо было бы развить и красной нитью протянуть через оба доклада.

— Интересно… Как же это понимать? — спросил Сергей.

Виктор сидел у стола, молчал и делал пометки в записной книжке.

— А понимать надо так: жизнь в наших станицах идет вперед так быстро, что многие, а особенно руководители колхозов, никак за ней не поспевают. — Кондратьев прислушался к песне, долетавшей с улицы, помолчал. — Политических знаний маловато, да и, сказать, вообще много чего не хватает… Вот в чем беда.

— Николай Петрович, — заговорил Виктор, — вы имеете в виду технические знания?

— Нет, я имею в виду всякие. Вы же хорошо знаете, к примеру, нашего Хворостянкина. Человек он в общем видный, даже когда-то слыл неплохим руководителем… Но вот в районе совершилось важное событие — была пущена ГЭС. И этот Хворостянкин не нашел ничего лучше, как соорудить в своем кабинете сигнализацию и с помощью кнопок и звонков вызывать к себе бригадиров, завхоза, конюхов, бухгалтера, кладовщика… Это же смех и горе! Вот о таких «механизаторах» — а они у нас есть не только в «Красном кавалеристе» — надо всерьез поговорить на активе… Или тот локомобиль, который поставил Рагулин возле электромолотилки?.. «А вдруг как бы чего не случилось?» Откуда идет эта электробоязнь? Подумал ли докладчик об этом?

— Я думал — от неимения технических знаний, — сказал Виктор, не отрывая карандаша от записной книжки.

— Значит, наша экономика обгоняет наши же знания и мы отстаем от жизни, — сказал Кондратьев. — А отставать не должны, не имеем на это никакого права… Так? Ведь то, что уже сделано и что еще намечается делать в наших станицах, — и электрификация, и внедрение новейших методов обработки земли, и механизация животноводческих ферм, и преобразование природы и, наконец, намеченный нами план реконструкции станиц — все это по плечу народу, и тут главная наша задача — изо дня в день растить в нашем народе духовную силу. Вот тогда и на жизнь не пожалуемся, она нас не обгонит! — И смуглое, загорелое лицо Кондратьева расплылось в улыбке. — Вот об этом надо говорить на активе, да опять же с критикой, и тон этому серьезному разговору должны задать вы, главные докладчики. Пусть и марьяновцы послушают, — нам с ними соревноваться, и они должны знать своего «противника»… Вы поняли, о чем я вас прошу? Время еще есть, и тезисы, на мой взгляд, необходимо подправить.

Сергей и Виктор смущенно переглянулись.

— По-моему, лучше все заново переписать, — вставая, заявил Сергей.

— Безусловно, лучше, если все переделать заново, — согласился Кондратьев.

Если бы сравнить нашу литературу о деревне, скажем, с обширными полями чернозема, а товарищей, пишущих о деревне, с хлеборобами, обрабатывающими эту плодородную почву; если бы такое сравнение развить дальше и присмотреться, как же (говоря языком агронома) освоен этот чернозем и какие культуры на нем возделываются, то можно было бы увидеть всю площадь земли вспаханной и посеянной. Правда, не везде глубина вспашки соответствует агроминимуму: один плуг берет глубоко, пласт земли подымает широкий, а другой сдирает лишь корку; посевы тоже есть разные: там рядок в рядок, а там одни огрехи; одни пропашные рослые, чистые, по-хозяйски и вовремя прополоты, а другие зачахли в сорняках — видно, что хлебороб поленился, бросил зерно по весне в почву да и забыл о нем; к тому же можно встретить рядом с пятипольными севооборотами, с чистыми парами и травосеянием живую старушку — чересполосицу; словом, качество обработки поля не всюду одинаковое, но зато, кажется, уже нет такого клочка земли, которого не коснулся бы плуг хотя бы кончиком своего лемеха, так что иной запоздавший хлебороб взглянет на знакомую равнину, увидит все это и невольно скажет: «Эге, да тут уже придется пахать по вспаханному и сеять по засеянному».

Думается, что такое, пусть не совсем точное, сравнение послужит нам хотя бы кое-каким оправданием, если и мы начнем «пахать по вспаханному», то есть станем описывать такие обыденные и всем известные факты, как собрание, вернее — не самое собрание, а лишь подготовку к нему…

«Да кто же об этом не писал? — скажет во всем сведущий читатель. — Да разве с тех пор, как существуют колхозы, не достаточно было описано всяких собраний — и малых и больших? Какую книгу ни открой — и непременно увидишь на ее страницах собрание с докладчиком, президиумом и с ораторами».

Что ж тут сказать? Верно, такие описания были и, возможно, еще будут, но та подготовка, о которой будет сказано ниже, заверим наперед, была несколько необычной уже хотя бы потому, что к собранию готовился весь район и готовился так, как никогда прежде. Шуточное ли дело, с вечера и чуть ли не до утра во всех станицах и хуторах только и говорили о том: выезжать ли на заре или с восходом солнца; ехать ли на машинах или на тачанках, и каких запрягать коней; кто поедет и кто будет выступать по докладу Грачева, а кто будет выступать по докладу Тутаринова и т. д. В правлении колхоза далеко за полночь светились окна, — работы в эти вечера хватило и бухгалтерии, и учетчикам, и бригадирам; не спали и волновались шоферы — заливали баки бензином, проверяли тормоза, устраивали в кузове удобные сиденья; не меньше шоферов волновались и трудились кучера — заранее смазывали колеса тачанок, линеек, смягчали дегтем сбрую, подчищали, подковывали копыта, расчесывали коням гривы и чаще, чем в другое время, подсыпали овса…