Николай Руденко - Ветер в лицо

Не раз, выходя утром на работу, Лида замечала его ссутулившуюся фигуру за деревьями, между кустами сирени. Он часами смотрел на ее окна, выжидая, пока появится за стеклом Лидино лицо.

Лида глубоко жалела пожилого вдовца. Тем более что он ей чем-то нравился. Жена Игната умерла три года назад от ран, полученных во время бомбардировки их города. Она пролежала почти десять лет, не вставая с постели. Лида знала, с каким вниманием и сердечностью относился Сахно к своей безнадежно больной жене.

Однажды, выйдя из дому, она заметила на противоположной стороне улицы Сахно, который стоял за тополем, между сиреневыми кустами. Лида позвала.

— Игнат Петрович!..

Сахно вышел из-за своего укрытия. Они пошли рядом. Квадратное лицо Игната нервно передергивалось, рыжие брови опустились на глаза. Завязался какой-то незначительный разговор. Лиде его поддерживать было трудно, потому что Сахно был слишком неразговорчивым.

— Хотите, я познакомлю вас со своей приятельницей?.. Очень хорошая женщина, — хитро улыбаясь, сказала Лида.

Сахно остановился, повернулся и, не попрощавшись, ушел. Лида несколько раз позвала его, но он даже не оглянулся...

Только на следующий день Лида поняла, как она оскорбила Игната Петровича своей неуместной, бестактной жалостью. Ей стало стыдно за свой поступок. Но в таких случаях просить прощения — еще более нелепая бестактность. Она молча переживала эту неприятность и только сегодня, уходя с работы, рассказала о ней Лизе Мироновой.

— Он очень хороший человек, — грустно покачала головой Лиза. — Его действительно жалко...

Они так увлеклись разговором, что не заметили, как повернули в Лизины ворота, зашли во двор.

— Сядем здесь, — показала Лиза на лавочку. — Груш хотите?..

Ловко взобралась на дерево, потрясла. На землю посыпались красные бергамоты. Положила их на скамейку между собой и Лидой. Но подругам было не до груш.

— Я понимаю, Лиза, твое горе. Я ничего подобного не испытывала. У меня все было не так. Полюбила, поженились... Война разлучила. Затем получила сообщение. Вдова...

Она улыбнулась той улыбкой, с которой рассказывают о давно пережитом горе, не желая показать, что это горе до сих пор бередит наболевшее сердце.

— Это давнее... Ведь сейчас вы счастливы, — сказала Лиза.

— Да вроде все в порядке.

Белая прядь на Лидиных волосах лежала крутой волной. Синяя блузка была не совсем ей к лицу, но это мог бы заметить только тот, кто видел ее в белом или светло-зеленом.

— У вас другое, — грустно сказала Лиза. — Я и опомниться не успела, как потеряла. Только поняла, как хорошо, когда любишь... И уже нет.

— Это несправедливо... Ты меня тоже называй на «ты».

— Вы же старше.

— Но все равно... Ну, как же она тебе в глаза смотрит?.. Сестра. Я бы такую ​​сестру на порог не пустила.

— А почему?.. Если полюбила... Разве она виновата? И он не виноват. Я думаю, что это от людей не зависит.

Лиза вопросительно посмотрела на Лиду, словно ожидая подтверждения своим словам. Лида повернула к ней карие с темными крапинками глаза.

— Это не совсем так. Зависит, Лиза. Если бы не зависело, то большинство людей было бы несчастным.

— Это почему же? — удивленно спросила Лиза.

— А потому... Женился, прожил пять-шесть лет, детей нажил. А потом, глядишь, приворожила другая. Все бросил — и к ней...

Лиза улыбнулась глазами и уголками губ.

— А разве так не бывает?

— Бывает, но не с большинством. Только с людьми неустойчивыми, слабовольными, которые не умеют владеть своими чувствами. У такого человека быстро наступает разочарование. Нового увлечения ему тоже ненадолго хватает... — Лида тяжело вздохнула. — Эх, Лиза. В твои годы это горе не надолго.

— Надолго.

— Все равно пройдет... Бывает горе тяжелее, чем твое.

Лида замолчала, о чем-то раздумывая. Зеленая веточка в ее руках то поднималась, то опускалась, слегка похлестывая по загорелым икрам. А Лиза, выжидая, смотрела на нее.

— В вашем поколении — все нормально. И ребята, и девушки растут вместе, вместе работают. Все живы, здоровы... А у нас иначе получилось. Война...

Веточка в Лидиной руке описала круг и успокоилась, упав ей на колени.

— Без детей, Лиза, не жизнь, — сказала Лида после паузы и пристально посмотрела на свою младшую подругу, как бы оценивая, способна ли она понять ее исповедь. Она, наверное, пока что и любовь понимает только как поцелуи под вязами. — Вот представь мою жизнь. Правда, сейчас легче. А раньше, до знакомства с Иваном Николаевичем... Человек должен жить на людях. Идешь в клуб. Стоит группа девушек. Говорят о своем, девичьем. Подойдешь, — сразу переведут разговор на другое. Будто стесняются самих себя. Любви своей стесняются. Ты им чужая. И не девушка и не женщина — вдова. Пойдешь к сверстницам — те с мужьями, с детьми... Может, и рады тебе, но ты настороженная — не мешаешь ли их семейным радостям?.. Как я завидовала Валентине, что у нее есть Олег...

Лиза смотрела на Лиду с тревогой и сочувствием. Она не ожидала от нее такой исповеди и раньше никогда не задумывалась над судьбой женщин Лидиного поколения. Может, Лида немного и преувеличивает, потому что не все из них остались без мужей. Вот, например, сама Лида... Какая бы женщина не позавидовала ее счастью? Иван Николаевич — сильный, красивый, умный. Все в их отношениях понятно. Только странно как-то они живут — на разных квартирах. Но не в этом дело — все уже знают их как мужа и жену. А у многих жизнь сложилась именно так, как говорит Лида. И на заводе много таких. Да, им трудно... И видимо, не будет лучше. Это уже навсегда.

В глазах Лиды заискрилось какое-то теплое воспоминание. Она с доверием посмотрела на Лизу и сказала тихо, взволнованно:

— А у меня, Лиза, будет ребенок... Мир для меня изменился. Все вроде так, как было, но лучше, светлее.

Лиза пыталась понять ее радость, но это пока было менее понятным, чем ее неожиданная исповедь о женском одиночестве. Что бывает с женским сердцем, когда вдруг оно понимает, что приковано невидимыми цепями к человеку, который выпал из твоей жизни, Лиза уже знала. Может, и ей суждено остаться так навсегда? Ведь полюбить не просто. Особенно теперь, после Коли...

За воротами на улице послышались близкие шаги. Кто-то раскатисто засмеялся. Но это же Вера!..

— Пойдем, Коля. Ну, какой же ты чудак!.. Ко мне.

— Нет. Я подожду здесь.

— Поглядите! — смеялась Вера. – Хороший муж. Жену хочет навьючить... Я сама не донесу.

Калитка открылась, и в ней появились Вера и Коля. Коля, заметив Лизу, остановился в нерешительности.

— Ну, чего ты? Идем, идем, — весело щебетала Вера. — Здравствуйте, — обратилась она к Лизе и Лиде. — Заходи, Коля.

Она вела себя так, будто не случилось ничего необычного. Или за своей радостью Вера не замечала, что происходит вокруг нее, что о ней думают и говорят?.. А Коля не мог относиться к этому равнодушно. Это была первая встреча с Лизой после женитьбы на ее сестре — они с Верой жили в Колиной комнате. Коле стыдно было смотреть в глаза Лизе. Он тоже сказал свое «здравствуйте», но оно прозвучало для него, как укор себе. Быстро прошли на Верину половину.