Василий Песков - Земля за океаном

1870 год. С массой бизонов покончено. Кое-кто опомнился, почувствовал громадность потери. Раздались первые голоса в защиту животных. Однако не все считали, что совершилось черное дело. Избиение бизонов было не только безрассудным азартом молодой нации, «большая охота» являлась также частью политики. «Охотники для решения индейской проблемы сделали больше, чем сумела сделать армия за 30 лет», – откровенно заявил генерал Шеридан. Ничего не скажешь – безукоризненно точный генеральный расчет. Индейцы киова, каманчи, сиу привязаны были к жизни бизонов, подобно тому как жители севера эскимосы существуют за счет оленей. Все: пищу, одежду, постели, пологи для жилищ, топливо и посуду – индейцы получали веками, кочуя вслед за бизонами. И вдруг за несколько лет основа их жизни исчезла. Вожди Сидячий Бык и Бешеный Конь, поняв трагизм положения, объединились и дали белым отчаянный бой. И победили! Войска генерала Кастера разгромлены были у речки Литл-Бигхорн (1876 год). Но великая победа индейцев была напрасной. В течение года после сражения они были загнаны в резервации. Охотиться на бизонов можно было теперь, не опасаясь мести хозяев прерий.

1883 год. Последнее крупное стадо бизонов– 75 тысяч – уничтожено было в Йеллоустонском парке. Еще десять лет – и браконьеры добрали остатки животных. Теперь за чучело головы платили огромные деньги, финальная сцена – 21 бизон! Это все, что осталось от богатства в 70 миллионов голов. Как на пожаре: было – и нет.

Такая же драма разыгралась и с птицей под названием странствующий голубь.Численность этих похожих на горлицу птиц была поразительной даже на фоне необычайно обильной жизни. Сколько их было, никто не знает. Все, кто видел сезонные перелеты, определяют их числом «миллион миллионов». Вот одна из записей очевидцев: «Я видел полет голубей весной. Стая, казалось, не имела ни начала, ни конца, ни длины, ни ширины, и летели птицы столь плотно, что я не мог видеть солнца».

На птиц охотились сетью («попадало сразу 15—16 тысяч»), палили из ружей вверх просто из-за удовольствия. В местах ночевок (птицы строго держались излюбленных мест) голубей сбивали ночью шестами и дробью, «стреляя наугад в темноту». Утром земля под деревьями была буквально завалена птицами. Их не считали, а мерили, подобно зерну, бушелями. При обилии другой дичи на стол голубятина попадала нечасто (впрочем, в Нью-Йорк голубей привозили каждый сезон десятками тонн – «2 пенса за дюжину»). Фермеры битой птицей кормили свиней.

Никто не думал, что когда-нибудь голубиные стаи могут иссякнуть – «этих птиц столько же, сколько песку на морском побережье». Робкий закон об охране пернатой дичи в штате Огайо (1857 год) голубей не коснулся: «странствующие голуби в защите не нуждаются, они так плодовиты, что число их не может уменьшиться»). Через несколько лет число голубей орнитологи определили в 136 миллионов. Но это были, как видно, уже остатки того, что вначале определялось как «миллион миллионов». К концу века голубь стал уже редкой птицей. В 1899 году застрелили последнего. Никто не хотел верить, что птица истреблена. Полагали, что голубь покинул Америку и поселился в Канаде, Южной Америке или Австралии. Назначается премия тому, кто увидит хотя бы двух птиц. В 1900 году издается федеральный закон об охране дичи. Для голубя он опоздал. Это был случай, когда конюшню стали запирать после того, как лошадь уже украли.

Бизон и голубь стали символами печального и позорного истребления человеком животных. Но нечто похожее можно было бы рассказать также об аллигаторе (истреблен на портфели и чемоданы), о каролинском попугайчике (истреблен ради красивых перьев), о легендарном кондоре (стреляли потому, что слишком уж хороша цель, а золотоискатели, кроме того, из кожи кондора делали «весьма удобные для золотого песка мешочки»). Почти исчезнувший ныне луговой тетерев (американцы называют его «курица прерий» и «барабанщик любви») долго служил просто мишенью для тренировки в стрельбе – «их убивали, оставляя лежать кровавыми кучами».

О том, как Америка истребила своих животных, можно рассказывать долго. Биолог Роберт Мак-Кланг в книге «Потерянная дикая Америка» делает это добросовестно и беспощадно. (Большая часть кавычек в нашем рассказе – ссылка на книгу.) По словам Мак-Кланга со времен Колумба Америка потеряла 70 видов животных. 40 видов потеряно за последние полтора века. Более половины из этих четырех десятков утрачено уже после 1900 года, несмотря на множество мер и усилий спасти.

«На рубеже „1900 год“, – пишет Мак-Кланг – стало ясно: природа не только укрощена, она уже насмерть забита». На этом рубеже в Америке принят закон, щадящий животных. На земле, пожираемой индустрией хозяйства, были созданы «островки прошлой Америки» – национальные парки. На охоту вводятся сроки, регламенты и запреты.

Мировая война заставляет на время забыть о проблемах природы. Но они зреют, и наступает момент, когда не видеть их уже невозможно. Для Америки это время совпало с кризисом хозяйства в 30-х годах. Четырехлетняя засуха, пыльные бури на распаханной целине ударили больно не только людей. Это была катастрофа и для животных, особенно для тех, кто привязан к воде. «Кара божья», однако, была лишь заключением бедствий, начало им положил человек: распашка земель без учета последствий, осушение болот, перекрытие плотинами рек, разбор воды на полив лишили животных мест обитания. «Птицы гибли в остатках вонючей воды миллионами».

Президент Франклин Рузвельт, энергично встряхнувший американцев, заставивший их поверить: «все превозможем!», не упустил из виду и бедственное положение природы. Комиссия, им назначенная (в ней был широко известный теперь зоолог-охотовед Альдо Леопольд), сделала верные выводы: «Теперь животные страдают (и будут страдать!) от нехватки жизненного пространства. Его надо им оставлять… Нужны убежища, кормовые участки, пути миграций должны охраняться и быть под контролем». По этим выводам в стране была создана целая сеть резерватов, иначе говоря, заповедников (сейчас их больше трехсот),где земли принадлежат животным и только животным.

В те годы в Америке (факт для нас поучительный!) поняли ценность болот. Стало ясно, что это далеко не «никчемные земли», как думали раньше, а средоточие дикой жизни. В эти же годы возобладали мысли о том, что дикая природа – это огромная ценность. Сохранить ее надо во что бы то ни стало для науки, образования, отдыха, «наконец, для того, чтобы цивилизация могла выжить».

Это был важный этап. Но «статус-кво» в отношениях человека с природой, увы, долго не сохраняется, и всего печальней: эскалатор при этом движется вниз. 60-е годы – новый и небывалых размеров кризис. Теперь уже речь идет не только об угрозе животным, сам человек в одинаковой мере с медведями, лисами, журавлями, орлами и зайцами ощутил себя зависимым от состояния жилища под названием Земля.Вот что пишет бывший министр внутренних дел Стюард Юдэл: «Америка сейчас стоит на вершине богатства и силы, однако мы живем в стране исчезающей красоты, возрастающего безобразия, сокращения наших просторов. Диким животным уже скоро некуда будет податься. Зоопарки, видимо, станут прибежищем тех, кто может в них жить, остальные разделят судьбу странствующих голубей…»