Евгений Дубровин - Курортное приключение

Она лихорадочно тянула Холина за руку к выходу. Николаю Егоровичу передалось ее возбуждение.

«А в самом деле… – подумал Холин, надевая куртку. – Пошли они все к черту со своей медициной, анализами, давлением, режимом… Пусть будет приключение…»

– Давай, жох! – крикнул Толстяк со своего места. – Знай наших! Не подкачай!

– Шли бы вы лучше спать, – сказала буфетчица Холину. – Завтра голова будет болеть.

– Дурная голова ногам покоя не дает, правда, тетя Маша?

– Это уж точно. Только я тетя Зина.

– Посошок, тетя Зина! По бомбочке нам со Светлячком!

– О господи! – вздохнула буфетчица, наливая в стаканы. – Заводные вы, мужики… А потом болеете.

У такси Лохматик догнал Холина, схватил его за плечо:

– Я не позволю… Слышишь ты, чмырь!

– Не чмырь, а жох.

Лохматик размахнулся, но ударить не успел. Холин толкнул его плечом, парень без ягодиц отлетел в сторону, закачался, как камыш на ветру, потом поскользнулся и упал, проехал метра два по грязному асфальту.

Все это – шалаш-ресторан на краю обрыва, клубы тумана над фонарями, такси, девушка в черном свитере с упругой грудью, нелепая драма в полном безмолвии – казалось Холину нереальным, одним из тех кошмаров, которые он видел во сне.

– Гони, таксист! Гони! – крикнула Змейка, вскакивая в машину. – Скворушка, давай руку!

– Стой! – закричал Лохматик. – Подожди, что я скажу…

– Трус! Мерзкий трус… – прошептала Змейка и прикусила губу. – Гони, таксист…

«Волга» рванулась и помчалась, сигналя на поворотах, мешая туман лучами фар, словно белую кипящую кашу гладкими скалками…

Дальше все понеслось, как в калейдоскопе – быстро и ярко.

…Скандальная очередь у кассы. Крик Змейки:

– Тем, кто под мухой, без очереди!

Шум, смех мужчин, ворчание старух:

– Ну и молодежь пошла!

– А еще девушка!

– Какая она девушка! Стыдно девушкой назвать.

…Ночное аэродромное поле. Рев моторов. Огни желтые, красные, синие. Они бегут между желтых, красных, синих огней к качающему крыльями самолету. Самолет машет крыльями, как бабочка.

– Скорей! Скорей! Улетаем! – кричит стюардесса, тоже похожая на синюю бабочку в своей шапочке и фалдах-крылышках пиджачка.

– Спасибо, капустница, – говорит Холин.

…Ровно гудит самолет. Змейка и Николай Егорович сидят в самом последнем ряду, прижавшись друг к другу. Голова Змейки на плече Холина. Под мышкой он ощущает ее маленькую тугую грудь.

– Какая у тебя мировая грудь, – говорит Холин.

– Она искусственная, – отвечает девушка.

– Как это – искусственная? – удивляется Николай Егорович.

– А так… Протез… а мою вырезали…

– Зачем? – глупо спрашивает Холин.

– Рак…

– Рак – это ничего еще не значит, – говорит Холин. – Его скоро научатся лечить…

Света рыдает на его плече.

– Но моя грудь… Она никогда не вырастет… И я никогда не выйду замуж… Когда Сеня узнал…

– Сеня – это тот, Лохматик в «Шалаше»? И эти… все, кто веселился… – Холин вспомнил чересчур шумное, неестественное веселье.

– Да… Это все наши… За исключением Сени… Когда он узнал, он стал, как… как… арбуз соленый… И теперь… я знаю…. если кто узнает… если кто узнает…

– Наплюй на соленый арбуз, – говорит Холин. – Я женюсь на тебе.

…Суета в Кишиневском аэропорту. Какие-то люди с цветами окружают Свету, тормошат, кто-то удивленно кричит:

– Да она пьяная! Боже мой, она напилась!

Змейка отбивается изо всех сил.

– Пустите меня! Где мой жених? Я хочу к своему жениху! Я хочу к Скворушке! Скворушка-Егорушка, где ты?

Ее подхватывают под руки, что-то говорят, суют цветы, в конце концов уволакивают. Холин остается один. Его толкают, кто-то говорит сочувственно:

– Назюзился дядя.

…Сердобольная старушка что-то втолковывает Холину, сует деньги, билет.

– Вот тебе сдача и билет, касатик… Тебе туда… Улетай долой, касатик, от греха… А то попадешь в милицию, милиция здесь уж больно непримиримая.

– Понимаешь, мать… Четырех невест у меня увели… Как появится невеста, так, гады, и уводят… – Холин плачет пьяными слезами…

– Ничего, касатик, пятую найдешь… Это дело нехитрое.

– Давай выпьем, мать… Последняя самая красивая была, мать… Но на ней никто не женится, мать… Кроме меня… Я бы женился… Мне терять нечего, я такой же пропащий, как и она…

– Ничего ты не пропащий, сынок… Развезло тебя здесь от духоты… Проспишься, и всех делов…

– Дай я тебя поцелую, мать… Ты настоящая русская мать… У тебя большое жалостливое сердце. Давай выпьем за твоих сыновей, мать…

– Нету у меня, касатик, сыновей… Обоих на войне… В Польше…

– Я знаю, мать… знаю… у самого… сам один на свете… На вот, мать, глотни за упокой… за вечную память…

Откуда-то взялась бутылка сухого вина. Они пьют из горлышка, седая старуха и Холин.

– За них, сынок…

– За них, мать…

– За тебя, сынок… Чтоб не знал ты войны.

– За тебя, мать… Живи подольше… как их память… Умрешь ты – умрут они…

– Не умрут… Память им вечная… Им памятник со звездой стоит…

…Снова урчит самолет. Холин пытается обнять синюю, как бабочка, проводницу, та отбивается, смеется.

– Вы бы поспали, мужчина.

– Не могу спать при виде такой красивой женщины… Пойдете за меня замуж? Но только, чур, сразу без женихания, потому что у меня уводят невест. Как узнают, что у меня есть невеста, так и уводят.

– Кто?

– Разные люди… завистники… эгоисты… жадины… дураки… разные…

– Плохие вам невесты попадались. Не жалейте о них.

– А вы пойдете?

– Так я уже замужем.

– Который раз.

– Второй.

– Бог троицу любит.

…Такси… Или это частная машина? Холина рвет прямо на сиденье…

– Ялта? Это Ялта?

– Да. Это Ялта.

– А это главпочтамт?

– Да. Это главпочтамт.

– Здесь у меня свидание.

– С милицией?

– Нет. С женщиной. Очень красивая женщина. Да вон она стоит!

Холина боком кидает к стоящей под часами тоненькой грустной женщине в светлом плаще. Он сразу узнал ее. Ту, что назначила ему свидание у главпочтамта в Ялте много лет назад. Она почти не изменилась, только ее лицо слегка постарело и на нем теперь лежал отпечаток страдания. Она измучилась, подумал Холин. Она слишком долго ждала его. Она каждый год приезжала в Ялту и ждала его у главпочтамта.

– Вот я и пришел, – сказал Холин. – Ты заждалась?

– Очень, – ответила женщина.

Холин взял ее за руку.

– Я забыл уже, как тебя зовут…

– Катя.

– Катя… Катечка… Ты не была счастлива… Я знаю… Я тоже… Двое неудачников… Нам надо соединить свои жизни… Если двое соединяют свои жизни… Если два минуса… то получается один плюс… Пусть хоть один из нас будет плюсом. У МЕНЯ БОЛЬШЕ НИКОГО НЕТ, КРОМЕ ТЕБЯ. ПОМОГИ МНЕ.

– У вас есть деньги?