Марианна Гончарова - Чёрная кошка в оранжевых листьях

И Люба — приятельница моя, которая чайник вкусного чаю только что выдула, — сидит с круглым животом, отдувается, говорит, мол, а ты уверена, что Нине надо именно НА ЧАЙ?!

Так вот, из-за карантина кофейня закрыта, а хочется там посидеть. Ну, то есть надеть каблучки, блузку, причесаться. Сидеть там, сплетничать, Нина подходит, присаживается, все новости знает, и потом еще можно глазки строить соседним столикам. Там обычно бывают женские собрания с повесткой дня «Все мужчины — сво…». Только одна я сижу и помалкиваю, и не участвую в прениях. А муж Нины Эдик работает на «Скорой помощи», и это его Чак не выпустил как-то. И мы сидели с ним на диване, с Эдиком, ждали К. А водитель «Скорой» сигналил под окном и не мог понять, почему фельдшер не идет, какой ему интерес сидеть с дамой на седьмом месяце беременности. И Эдик кричал в форточку, что его собака не выпускает, а мне нельзя вставать. И водитель хлопал руками по коленям, сгибался пополам и реготал как идиот.

Слушай, вчера днем включила телик у Линочки в комнате — хотела Андрея «прислать». А там какое-то кино, где дяденька кидается на тетеньку и начинает ее раздева-а-а-ать… прямо… на… столе. И она его раздева-а-а-а-ает. И знаешь что? Видно, КАК! ИМ! СКУЧНО! Ноги она закинула на его бедра. Ноги в узких джинсах. И он вроде ее обнимает, но как-то лениво, и все это похоже на вялый акробатический этюд. И ощущение, что их заставили. Уговорили. А они не умеют это. Им не хочется совсем. И НИКОГДА это не делали. И она сидела бы себе в прачечной, кокетничала с военными. (Военные чистят свои кители в прачечной.) А он бы гонял машины из Германии. И тут их такое заставили… И мамам, наверное, их будет потом стыдно. И бабушка будет скрывать, что это ее внучка.

Перечитывала с детства любимую книгу «Длинноногий папочка» Вебстер. Она вспоминает там письма Стивенсона:

«На свете так много всяких вещей, / Уверен, мы все счастливее королей».

«Знаете, это правда , — пишет Джеруша своему опекуну. — Мир полон счастья, он изобилует дорогами, по которым следует пройти, если только жаждешь выбрать те, что попадаются на твоем пути. Весь секрет заключается в том, чтобы проявлять СГОВОРЧИВОСТЬ».

В «Детском мире» выбрали для Андрея костюм-тройку. Костюм для маленького джентльмена. Брюки с высоким поясом, жилет, сорочечка с бабочкой. Все цвета топленого молока в легкую серую полоску, элегантный, просто безумно. Дорогущий… И отойти невозможно… И девочка-консультант за нас взялась. Заговорила-запела:

— Какой безупречный крой, видите? По косой, аккуратно, смотрите, ткань в елочку, как выкроено! Ах, какая линия плеча элегантная на рубашечке!

(Я тут же представила нашего Андрея в этом вот практически полутоксидо для денди, как он гоняется по площади с нашей собакой, обнимает ее, падает в лужу, на коленях ползает по ступенькам памятников, подлазит под скамейки, валяется на клумбе, а потом в порыве вдохновения, забывшись, щедро писает в эти вот элегантные брючки…)

А девочка не умолкает и все водит ладонью с почтением вдоль висящего костюмчика вверх-вниз, водит-поглаживает, заговаривает, завораживает… Я забираюсь вовнутрь, заглядываю в подкладку жилетика и вижу надпись: «Made in China. Зделано с лубовью».

В книжном магазине покупаем Андрею и Лине книги. Беседуем попутно с продавцами о том о сем. Вдруг в магазин со страшным топотом стремительно вбегает — нет! влетает пышная большая девушка с красным озабоченным лицом, задыхается, попутно впихивает обратно в одежду те части тела, что случайно выпали, и очень громко, почти кричит озабоченно-тревожно:

— Здрасте!!! У вас есть книжка «Рабыня страсти»?!

Девочки-продавцы невозмутимо:

— А кто автор?

— Не знаю! Но там! Про одну девушку! Как она! Поехала!!! Через пустыню!!! На…

Девочки-продавцы ее прерывают:

— Зайдите на рынок в двух кварталах отсюда, там наверняка есть.

Я по-охотничьи ринулась за ней следом… Куда… Она так неслась, не догнать было… Потом мы ее вдруг увидели из машины, когда ехали на концерт, она мчалась куда-то целенаправленно, вытирая ладонью на ходу вспотевший лоб, но все еще боевитая и энергичная… Рабыня страсти.

Линочке все вокруг задавали один и тот же вопрос:

— В каком ты классе?

Поэт И. И. посмеивался и успокаивал, говорил, что следующим вопросом обязательно будет:

— Кого ты больше любишь, маму или папу?

Все цветы, которые мне подарили на концертах, перед отъездом отдала девочкам на ресепшн. Одна из них капризно:

— А конфет вам совсем не дарили, что ли?

В Симферополе познакомились с осликом Василием Алибабаевичем. Служит транспортным средством на центральной улице города. Ставит ножки аккуратненько, как модель на дефиле.

И еще там подрабатывал пони. Девочка на нем сидела лет трех, смелая девочка с косичками торчком. Спинка крепкая, ровненькая. Маленькая Пеппи.

Что-то в Симферополе было не по себе… Рядом с отелем аптека. Стали завсегдатаями. То одно купим, то другое… Женщина-провизор нас уже узнавала. Весело с нами прощалась:

— Не приходите к нам еще!

Хватит! Не могу, надоело! Никаких сил нет! Все! Выключай, Аркаша, выключай! Так жить нельзя! Кто говорил? Кто-то уже это говорил? Когда? Давно? Значит, с тех пор ничего не изменилось.

Лицо косметической фирмы… Лицо компании по производству часов… Лицо парфюма… Лицо геля для душа… Лица, лица… Сплошные лица чего-то…

Капельницы ставить у нас некому. Кашу детям варить в детсадах. Телят поить. Цветы сажать. Хлеб печь…

Новости утренние ведет юный бюст с губами. Ток-шоу — инфантильная косматая шепелявая страхолюдина. Без мата вообще не обходится, поэтому все ток-шоу — сплошное биип! биип! биип! Свист стоит на всех каналах.

Но мы, Аркаша, ничего с тобой не понимаем: сейчас это называется «стильно», «актуально», «креативно». Я не нервничаю, Аркаша, я абсолютно спокойна.

Женщин за сорок в стране, видимо, нет. Их просто нет. Нет, ну парочка где-то завалялась, конечно, — в школе вон, в классе, вечером засиделась над тетрадками с детскими сочинениями «Кем я хочу стать», где сплошные «топмадели», «везажысты», «стелисты» и «пивицы». Сидит, валерьянку пьет… Потом в библиотеках — тихие, умные, спокойные, шалью укрытые — есть еще одна-две…

Ты помнишь, в Ялте мы шли с пляжа и встретили пожилую даму? Обрадовались: актриса, известная актриса! И стали вспоминать, где мы ее видели… А-а-а! «Дядя Ваня», телевизионная версия. И «Странная миссис Сэвидж». А ребенок наш и говорит: нет, мама. Эта женщина рекламирует отбеливатель. Отбеливатель. И порошок для чистки всех поверхностей. Она — лицо отбеливателя. Понял, Аркаша? Она — лицо хлорки… Нет-нет, я спокойна, я совершенно спокойна.