Эрин Стюарт - Шрамы как крылья

У стола с закусками Пайпер подъезжает ко мне ближе.

– Это первая твоя группа?

Я качаю головой.

– Не-а, я просто ошиблась дверью. Думала, здесь кастинг моделей.

Пайпер смеется.

– Ох. Не дай бог Лейн услышит твои шутки. – Ее лицо принимает нарочито постное выражение. – Ведь терапия выживших при пожаре – дело серьезное.

– Понятно. Значит, ты уже не новичок? – интересуюсь я.

– Ага, я преданная поклонница групп поддержки. Родители себя не помнят от радости, считают, что у меня наметился прогресс.

Пайпер пытается взять чашку, но не дотягивается. Я передаю ей чашку, и когда наши пальцы соприкасаются, Пайпер даже не вздрагивает.

– Спасибо. Значит, тоже учишься в «Перекрестке»?

И вдруг я понимаю, что именно эту девушку имел в виду Гленн. Именно она, по мнению Коры, может стать моей лучшей подругой.

– Типа того. Сегодня был первый день.

– О боже, могу себе представить, как тебя приняли – с таким-то лицом. Трудно пришлось?

Вспоминаю взгляды, перешептывания, парня, швырнувшего в меня карандаш, – лицо у него было такое, словно он призрака увидел…

– Несладко.

– Точно, мы не слишком добры к аутсайдерам, – сунув в рот печенье, признается Пайпер. – Ты же видела талисман школы? Того ксенофобного Викинга, у которого проблемы с управлением гневом?

– Его трудно не заметить. Но я там долго не пробуду. Это нечто вроде пробной вылазки в реальную жизнь. Через две недели все смогут забыть о моем существовании.

Склонив голову набок, Пайпер насмешливо улыбается.

– Самое душещипательное признание из всех, что я слышала. – Она достает свой телефон – ярко-розовый, в тон полоскам на ее одежде. – Ну, раз уж я знаю о твоем существовании, скажи свой профиль.

– У меня его нет.

– Кем надо быть, чтобы не вести страничку в социальной сети?

– Не хочу быть Капитаном Очевидностью, но… – Я указываю на свое лицо. – Наверное, нужно быть человеком, которому фильтры не помогут.

Положив телефон на колени, Пайпер складывает руки на груди и обводит меня задумчивым взглядом.

– Беру назад свои слова. Самое душещипательное признание прозвучало только что.

– Эй, это же терапия, могу себе позволить.

– Туше, – улыбается Пайпер. – Что ж, Ава, пусть тебя и нет в социальных сетях, я рада, что ты почтила нас своим душещипательным присутствием.

Смяв салфетку в шарик, она подбрасывает ее в воздух и быстрым ударом руки отправляет в мусорную корзину.

– В яблочко! Ты после свободна?

– Для чего?

– Для потусоваться, – поясняет она с таким видом, словно мы уже договорились.

Я пристально смотрю ей в глаза, пытаясь разобраться.

– Доктор Лейн попросила тебя подружиться со мной?

Это было бы очень в стиле Комиссии. Кора и доктор Лейн вполне могли обсудить мое общественное положение и выбрать эту девушку с горящим взглядом, одетую в ярко-розовое компрессионное белье, для воздействия на меня.

Пайпер примирительно поднимает руки.

– Всегда настороже, да? Нет, она меня не просила, и я бы в любом случае не выполнила ее просьбу. Просто воспользовалась возможностью завести подружку по несчастью.

– Мне не нужны подруги. Я здесь всего на две недели.

– Неважно, на две недели или на четыре года, в старших классах не выжить одной.

Лучи вечернего солнца ложатся на пол перекошенными многоугольниками, подсвечивая яркую одежду Пайпер и золотистую подвеску в виде птички на ее шее. Мифическая птица феникс, возрождающаяся из пепла.

– Это точно не подстроенная благотворительная миссия? Потому что мне такое не нужно.

Пайпер кладет одну руку на сердце, а другую поднимает в приветствии вулканцев из «Звездного пути»: безымянный палец сдвинут к мизинцу, а средний к указательному.

– Честное скаутское!

Я вспоминаю сегодняшний день: девушек, нашедших меня в убежище за черным занавесом, толпу в коридоре, расступающуюся передо мной, как перед современным прокаженным Моисеем, парня, глазеющего на мой пересаженный палец…

Пожалуй, друг – не самая худшая идея Комиссии.

– Планов на вечер у меня нет.

Улыбаясь, Пайпер салютует мне чашкой с фруктовым пуншем.

– За новую нормальность! – Она чокается со мной. – Что бы это ни означало.

Узнав, что я пригласила в гости подругу, Кора чуть не умерла от счастья. Она набрасывается на меня с расспросами, пытаясь выяснить все буквально за несколько минут до появления Пайпер.

– Я хочу услышать все подробности, – заявляет Кора, хлопая по дивану.

Она надеется, что я усядусь рядом с ней и расскажу ей все о своей новой жизни. Однако я слишком устала за целый день притворства, что я сильнее, чем есть, и на разговор с Корой сил не осталось. Будь на ее месте моя мама – другое дело: тогда бы я плюхнулась рядом, вдохнула ее сладкий запах и рассказала все-все, а она бы гладила меня по голове. Сара, вероятно, сделала бы то же самое с Корой.

– Ну же, расскажи что-нибудь о школе или группе. Что угодно, – просит Кора.

– Все хорошо.

– Я весь день умирала от желания узнать, как у тебя дела.

– Ладно. Директор шутник, большинство учеников придурки, а я для них повод для насмешек.

Кора хмурится.

– Вряд ли там все поголовно придурки. Что насчет той девушки, которая скоро приедет? Она, кажется, в аварию попала?

– Ага.

– Она-то хорошая?

– Она странная.

– По-хорошему странная?

– По-странному странная.

Излучая раздражающе агрессивный оптимизм, Кора выжидательно смотрит на меня с дивана, и я отступаю в кухню.

– Значит, ты останешься в школе? – повысив голос, спрашивает Кора.

– Об этом говорить рано.

– А когда будет пора?

– Когда там не будет стремно.

Кора перехватывает меня на пути в мою комнату и осторожно обнимает. Когда она отстраняется, ее глаза блестят.

– Ты меня вдохновляешь, Ава. Ты выживаешь, снова и снова.

Стук в дверь. Пайпер. Я высвобождаюсь из объятий Коры.

– Мне все об этом твердят.

Гленн помогает Пайпер переехать через порог и замирает, оценивающе глядя на длинную лестницу, которая ведет на второй этаж, где находится моя комната.

Поерзав в кресле, Пайпер слабо улыбается.

– Не беспокойтесь, мне больше нравятся первые этажи.

Нахмурившись, Гленн качает головой.

– Я доставлю тебя наверх. – Он смотрит на лестницу, потом снова на Пайпер. – Ты не против, если я понесу тебя?

Пайпер кивает, и Гленн осторожно вынимает ее из кресла. Он несет Пайпер, держа ее под колени и под спину – совсем как меня после больницы, когда эта лестница казалась мне высотой с Эверест, – а подруга болтает в воздухе ярко-розовым гипсом.

Следом я затаскиваю инвалидное кресло, и в моей комнате Гленн сажает в него Пайпер.

– Ого, сколько Кенов и Барби! – восклицает Пайпер еще до того, как Гленн закрывает дверь в комнату. Куклы – огромная коллекция Сары – смотрят на нас из-за стеклянных дверей шкафа.