Эмма Ангстрём - Человек в стене

— Я бы хотела, чтобы и моя мама умерла, — сказала Альва и поежилась, услышав собственные слова. Ведь она, конечно, не хочет этого? Или хочет? Это очень сильно бы все упростило.

Вэ никак не отреагировал на ее признание. Лишь зевнул, забыв прикрыть рот ладонью.

— Я устал, — сказал он. — Можно я лягу спать? Пожалуйста!

— Вы имеете в виду тут? Но у меня нет лишнего матраса.

— Нет, я на полу лягу.

Вэ скользнул под Альвину кровать. Девочку снова изумило, как тихо и плавно он движется. Она заглянула под кровать. У кровати был короткий каркас, и Вэ пришлось согнуть колени, чтобы ноги не торчали наружу.

Его глаза были уже закрыты. Альва взяла в изножье кровати подушку-думочку и протянула ему.

— Вот, возьмите, — сказала она. Вэ сунул ее под голову и снова улегся.

Разочарование из-за того, что за ней наблюдала не бабушка, не прошло, но Вэ был потрясающим. На самом деле «потрясающий» — это еще очень слабо сказано.

Альва не сомневалась, что Вэ не опасен. Просто он испугался, когда Лили чуть не раскрыла его тайну. Альва никогда его не выдаст, и он не сделает ей ничего дурного. Если бы он хотел ее убить, то убил бы уже давным-давно, разве нет?

Она выключила лампу у кровати и прошептала:

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответил Вэ.

Но Альва еще долго лежала без сна.

Хенри отодвинул панель на чердаке и снова оказался в длинном темном проходе. В фонарике у него были новые батарейки, а в руке — монтировка.

Чтобы попасть сюда, ему пришлось поднапрячься, и теперь он старался расслабиться. Хенри дышал слишком громко, а ему нужно было соблюдать тишину. Он аккуратно поставил панель на место, и теперь все выглядело точно так же, как до его прихода.

Хенри приступил к делу и полез вниз по первой лестнице. Он планировал методично обыскивать здание, пока не найдет создателя лабиринта. Он пытался представить, что это может быть за человек. Женщина ни за что не совершила бы такое жестокое убийство, так что, по всей вероятности, это мужчина.

Пространство вокруг Хенри сужалось, и кое-где ему приходилось идти боком и втягивать живот, чтобы протиснуться между стеной и трубами. Дальше по бетонному полу тянулся длинный темный след. Хенри замедлил ход, приглядываясь. Такое впечатление, что какая-то темная жидкость стекла тут по стене и размазалась по полу.

Хенри направил свет фонарика на темную отметину и протянул руку, чтобы потрогать ее. Едва палец коснулся пола, как ему немедленно стало ясно, что это. Загустевшая темно-коричневая — почти черная — субстанция была кровью.

Он отпрянул и на какое-то время лишился самообладания. Потом снова наклонился к отметине. На ней были ясно видны царапины, как будто там что-то тащили. С краю на бетоне он заметил тонкие черные линии — влажную прядь волос.

От вида крови Хенри всегда становилось дурно, и то, что кровь была старой и подсохшей, ничего не меняло. Он понял, что наткнулся на место, где две недели держали труп Лили. При мысли, что именно там, где он сейчас стоит, лежало тело, его отчаянно замутило.

Нужно было уходить отсюда, и у него имелись три варианта. Ему пришло в голову, что тот, кто здесь живет, кем бы он ни был, должен знать тут все ходы и переходы. Раз он все это построил, значит, уже давным-давно обитает в стенах. Наверняка ему известен каждый угол, каждый лючок и дорогу он может найти даже в темноте.

Тут Хенри услышал странный звук и встал как вкопанный. Это был непонятный скрежет, как будто по полу внизу что-то волокли. Потом уши уловили два глухих удара. Сердце забилось часто-часто.

Он побежал к лестнице, ведущей на пятый этаж, но вспомнил, что шуметь нельзя, и перешел на быстрый шаг. На ногах у него были кроссовки, подаренные Линой и Катрин на шестидесятилетие. Кроссовки благополучно пролежали в коробке до сегодняшнего утра, а теперь уже успели натереть ноги, зато в них он двигался тише, чем в зимних ботинках.

Он миновал три лючка и подошел к следующей развилке. Дважды он свернул не туда, и ему пришлось возвращаться. Его вдруг накрыл страх заблудиться. Он остановился на миг и подождал, пока паника уляжется. Надо было взять ручку или что-нибудь в этом роде и делать пометки, чтобы найти потом дорогу обратно на чердак.

Лестницу Хенри отыскал не сразу и запыхался, когда наконец добрался до нее. Вцепившись в ступеньки, он постарался представить себе путь, который ему предстоит пройти. Если повезет, проход внизу окажется идентичным тому, в котором он находится сейчас. Тогда можно будет свернуть направо, потом налево, и он на месте. Хенри надеялся, что застанет создателя лабиринта там, откуда донесся странный звук. Будто что-то со скрежетом протащили по полу, а потом — два глухих удара. Он понятия не имел, что там могло происходить.

Теперь Хенри спускался чуть медленнее. Он до сих пор не знал, что станет делать, когда обнаружит таинственного создателя лабиринта. Может, есть смысл просто попросить его уйти, объяснив, что использовать дом таким образом совершенно недопустимо. А может, Хенри не получит возможности изложить свои резоны. Человек между стенами, видимо, сумасшедший. Никто в здравом уме не додумается построить тайные ходы, опутывающие весь многоквартирный дом.

Вероятность того, что создатель лабиринта опасен, очень высока — ведь, скорее всего, именно он убил Лили. Хенри проигрывал в голове всевозможные сценарии развития событий. Если обитатель лабиринта нападет, он вынужден будет защищаться.

Ему следовало бы просто позвонить в полицию. Если там согласятся сохранить все в тайне, никто ничего не узнает. Жильцы не съедут с квартир, а по лестницам не станут бегать газетные репортеры.

Но нет, он не может так поступить. Рано или поздно пресса непременно все разнюхает. Хенри подумал обо всем, чем рискует, и о том, как разулыбаются Катрин и Лина, когда он вручит им билеты на круиз по Средиземноморью или Карибам.

Хенри должен найти этого человека, причем в одиночку. Так, чтобы никто ничего даже не заподозрил.

Спустившись на следующий этаж, он обнаружил, что тут все устроено не так, как наверху. Значит, ему придется импровизировать, но он все равно достигнет своей цели. Он оказался в темном тихом углу, где не было ничего, что сошло бы за ориентиры. Сюда не просачивался дневной свет. Здесь не было ни окон, через которые он мог бы увидеть, как садится солнце, чтобы узнать, где запад, ни мхов и муравейников, которые помогали ему разобраться со сторонами света во времена скаутского детства и армейской юности. Кругом лишь темнота. И тишина. Скрежетание давно смолкло.

Пятый этаж был пуст, и Хенри спустился по следующей лестнице. В движении прошло еще несколько минут, а потом он понял, что больше не имеет ни малейшего представления, откуда доносился звук. Он заблудился. Хенри остановился, и внутри у него поднялась волна паники.