Елена Анопова - Блудная дочь возвращается

Не произойди желательные перемены в государстве - не была бы издана книга.

«Стучащему, да откроется» - была первой ласточкой. От начальных строк вступления должно было пройти значительное время до заключительного этапа. Своё название и приложения в виде таблиц с пантаклями книга обрела уже позднее, когда появилась возможность её издать. Но до этого книге пришлось пожить в виде ксерокопий, на первом листе которых был изображён пантакль Учения, а автор вообще не был указан, почти два года.

Эти годы были для меня, пожалуй, одними из caMbW трудных. Мне кажется, что только я создавала форму Учения, но и Книга заново формировала меня. Да и не только меня. Менялась жизнь окружающих, причем резко и сначала непонятно, в какую сторону. На первый взгляд, все изменения казались негативными, как слишком жёсткие испытания, которые не каждый способен выдержать. Я чувствовала некоторое душевное опустошение: книга была окончена, и мне казалось, что своё высшее предназначение я худо-бедно, но уже выполнила. Прежние интересы незаметно ушли, как испаряется вода при кипении, и как бы я ни старалась настроить себя на любовные увлечения, разнообразившие раньше мою жизнь, это вызывало только скуку.

Прежняя эзотерическая «тусовка» раздражала, так как в ней я не видела ни цели, ни духовного роста, - сплошная суета. Иногда я посещала квартиру, которую снимал Дроздов вместе с несколькими друзьями, включая Ирку Чёрную.

Поселилась компания Андрея недалеко от меня, тоже в Беляево, только по другую сторону леса, ближе к Ленинскому проспекту. Эти посещения радости особой не приносили, так как сценарий занятий был всё тот же - длительные медитации, сидя на полу, в ожидании, когда кто-то что-то изречёт, да чай, во время которого муссировались разные поднадоевшие истины. Я полностью отказалась от роли изобретателя развлечений, и Андрею приходилось тужиться самому, что его, несомненно, очень напрягало. Привыкнув доминировать во всём, Андрей не допускал никаких возражений или покушений на свой авторитет. Он стал ядовитым и придирчивым, что не прибавляло встречам радости и тепла.

Приходила я в этот «ашрам» обычно с Ириной Ульрих, кажется, к тому времени похоронившей Аркашу. После того как Андрей стал отдаляться, наши контакты с Ириной участились и постепенно перешли в очень тёплые и дружеские отношения. Созванивались мы почти каждый день, и я спешила сообщить ей всё новое, что «услышала» за последние сутки.

Пожалуй, она была единственным человеком, кто достаточно глубоко понимал всё, чем я с ней делилась. Пусть она не могла сама распахивать двери иноматериальных пространств, но была достаточно зоркой и даже более внимательной, чем я. Я же, по своему легкомыслию, не долго останавливалась на месте. Часто, проговорив очередное откровение, не задерживаясь, шла дальше.

Многое забывала, высвечивая как бы мимоходом, и переводила взгляд дальше. А она всё фиксировала, запоминала и даже записывала. Много раз случалось, что она напоминала мне мной же сказанное, восстанавливая события. Но это было время, когда она спокойно могла произнести: «Ты сказала, ты увидела!», потом «ты» заменилось на «мы», но и я не стремилась доказывать своё авторство.

Услышав мимоходом сказанные мной слова: «Ты, Ира, организуешь Школу», при первой представившейся возможности приняла пророчество к действию. Деятельная и честолюбивая, Ирина начнёт читать лекции, которые станут основанием для создания Школы, в чём она примет самое активное участие. Тогда я не предполагала, что наступит момент, когда наши пути с Ириной разойдутся. Чисто почеловечески мне жаль, что так случилось. С эзотерической точки зрения, я понимаю, что это было изначально предопределено.

После окончания книги я как бы получила время на отдых, самосовершенствование и мирские дела. На фоне череды событий и меняющихся жизненных обстоятельств эзотерическая жизнь стала менее насыщенной открытиями.

Тогда-то я впервые познакомилась с Церянами. Однажды на мой вопрос «Кто со мной поговорит?» откликнулся женский голос Маины. Оказалось, что это инопланетянка, заинтересованная в том, чтобы о них узнали правду. Эти существа, по её словам, прилетели на Землю в допотопные времена и поселились в тонком плане. Они здесь нашли новую родину и были заинтересованы в её процветании, но в некоторых вопросах у них существовали разногласия с человеком. Например, они считали, что люди должны как можно быстрее переселиться из физического плана в тонкий, и всячески этому содействовали. Не буду вдаваться в подробности полученной информации, тем более, что я практически все более менее ценные сведения занесла в свою вторую книгу «Сезам, откройся», но мой контакт с Церянами с тех пор получил дальнейшее развитие. С подачи Маины я написала рассказ, который можно было бы отнести к научной фантастике. В нём говорилось, как молодая пара получила послышанию сведения о том, что на Луне будет установлено оборудование, похожее на лазерное, которое направит свой разрушительный луч на Россию. Спецслужбы, которым юные экстрасенсы сообщили о своём открытии, не вняли предостережению, и в результате всё произошло по предсказанному роковому сценарию. Рассказ я отослала в журнал «Наука и жизнь», откуда получила достаточно развёрнутый ответ. Мне сообщалось, что рассказ достаточно интересный, но с точки зрения марксистко-ленинской позиции имеет один недостаток - а именно, пессимистический конец. Рукопись мне не вернули, а копия пропала уже где-то на следующей квартире.

К концу осени заболел отец. Выяснилось, что у него рак желудка, и он слёг в госпиталь Бурденко, который я посещала раза два в неделю. Надежд на его излечение не было никаких. Тем более и возраст - за 80 лет, и общее состояние здоровья оптимизма не внушали. Мы с матерью всячески поддерживали его святую наивность: он был уверен, что у него банальная язва, и к весне он поправится.

Начался 84 год, и я задумала обмен на двухкомнатную квартиру: Аня подросла, и жить в одной комнате было не очень удобно. Конечно, я воспользовалась магическими приёмами: грамотно составила пантакль, расставив все точки над i, поколдовала, как положено, и заполучила желаемый результат. В марте 1984 года мы перебрались на новое место жительства - на улицу Паперника, недалеко от парка Кусково. Квартира была хоть и маленькая, но очень уютная и даже больше, чем моя однокомнатная в Беляево.

В это время Андрей на некоторое время вернулся ко мне, хотя наша «семейная» жизнь больше напоминала временное согласие двух одиноких и непристроенных душ - было ясно, что это продлится недолго. Мы сделали миниремонт, покрасив дощатые полы и рамы, поклеили новые обои. Стены украсили здоровенной картиной художника Отарова, которую он нам подарил, и старинным гобеленом, вывезенным из военной Германии и путешествующим по всем моим квартирам вместе с редким журнальным столиком и чугунной пушкой XVII века. Пушка и гобелен потом перейдут к Ане вместе с квартирой, а шедевр Отарова так и останется новым хозяевам, с которыми Аня совершит обмен.