Марианна Кожевникова - Простые вещи

— Ладно, ты от кофе отказываешься, а от мороженого? Сейчас быстренько прохладимся, и побежишь. В городе какая жара, знаешь? — Ляля двинулась в сторону кухни, но Вера удержала ее.

— Нет, нет, и кофе, и мороженое оставим до другого раза.

Больше Ляля ее не уговаривала, она и так напрягла ребят, а у них дел невпроворот.

— Будет просвет, приходите! Мы с Мишей будем очень рады, — пригласила она.

— Спасибо. Михаилу от меня большой привет.

Вера поцеловала на прощание Иринку, простилась с Лялей и ушла.

— Придется нам с тобой вдвоем мороженое есть, — вздохнула Ляля.

— Ты не огорчайся, мы справимся, — успокоила ее дочь. — Мне две порции, как дядя Саня обещал! — Она заглянула в пакет, убедилась, что мороженого много, и поинтересовалась: — А как он тебе мороженое передал?

— Кто? — не поняла Ляля.

— Дядя Саня, — объяснила Иринка.

— По телефону, — машинально ответила Ляля.

— Мобильному? — Глаза Иришки изумленно уставились на мать.

— Мобильному, — согласилась Ляля, продолжая думать о своем, механически расставляя на столе блюдца и бокалы для сока.

— Мне тоже купи мобильный, раз по нему мороженое дают, — решительно заявила Иринка.

— Ты лучше ешь, что я тебе даю. — Ляля подвинула дочери блюдечко с мороженым, и та принялась за пломбир с вареньем, представляя себе, как нажимает она кнопочку и говорит: сладкий лед! И тут же перед ней появляется лед, один розовый, другой оранжевый.

А Ляля все думала и никак не могла решить, что ей делать. Сказать Мише о предстоящих ему поездках? Или дождаться, когда он сам о них скажет? Не звонить Тамаре? Или все-таки позвонить?.. А дальше? Выступить в роли водевильной жены, которая хочет что-то узнать о муже у любовницы? Или, наоборот, ревнивицы, которая торопится оградить мужа от посягательств? А что, если Тома, узнав, что Миша уже женат, закроет ему все пути, а для Миши это будет равносильно перекрытому кислороду? Или лучше вообще никому ничего не говорить, не проявлять никакой заинтересованности и терпеливо ждать, как будут разворачиваться события? А как они, спрашивается, развернутся? Этих-то разворотов Ляля и пугалась. Она сама не ожидала, что сможет вдруг так открыться, так довериться другому человеку. Доверие принесло ей покой, ощущение надежности, защищенность. И теперь она боялась, что перестанет Мише доверять. Один его неверный шаг, и все рухнет. Ляля знала свою ранимость, уязвимость. Она не потерпит предательства! И если вдруг поймет, что с ней рядом чужой человек… Что их примирение — случайность…

Мысленно добравшись до крайней точки, Ляля обрела присущую ей независимость: она всегда и со всем справлялась самостоятельно, справится и сейчас! Мысли ее потекли по другому руслу. Отпуск они предполагали провести в Карелии. В ближайшее время должны были купить путевки, а после Карелии думали навестить Михайловское, побыть в предвестии осени в гостях у Пушкина. Иринка пока не учится, Миша начинает свой курс не с первого сентября, а если Ляля поднажмет и сдаст все рукописи сейчас, то и она сможет немного продлить себе отпуск. В общем, намеревались как следует отдохнуть, все распределили, и что? Неужели все насмарку? Да нет! Раз решили, поедут вдвоем с Ириной!

Однако впервые Ляля подумала об отпуске вдвоем с Иришкой без всякой радости. Да, здорово ее зацепил Миша, вот как, оказывается, крепко она прикипела…

— Ирка! Опомнись!

Углубившись в размышления, Ляля отвлеклась от действительности, а Ирина тем временем уже подбирала остатки пломбирного брикета. Облизывая ложку, дочка ее успокоила:

— В морозилке еще брикет есть. Ты же знаешь, о моем папочке я никогда не забуду.

— Я не о папочке беспокоюсь, а о тебе. У тебя в животе морозилка! — в ужасе сказала Ляля.

Иринка ненадолго примолкала, прислушиваясь к своему животу.

— А я сейчас чаю горячего попью, — пообещала она и взглянула на Лялю из-под своего крутого лба совершенно Мишиными глазами.

Ляля не удержалась и крепко расцеловала дочку. И как она будет одна в Карелии в коричневые Мишины глаза смотреть?

С аня спешил к родителям. Пока он сидел в кладбищенской тени на лавочке, вспоминая прошлое, его вдруг посетила одна необычайная, потрясающая мысль — кроме прошлого, существует настоящее! Его родители живы! Он может с ними увидеться в любую секунду! Александр Павлович изумился сам себе: почему собирался к ним так вяло? Почему понадобилось какое-то кольцо в качестве предлога? Почему ему даже в голову не пришло поинтересоваться, как они разобрались на новой квартире? От его помощи при переезде они отказались, и он обрадовался отказу. Сценарий съедал все его силы, все его время, ему было не до переездов. Но почему потом он не понесся к ним со всех ног? Почему? Почему? Загадка души человеческой. Правда, мудрый русский народ намекнул, чем чревато пренебрежение к настоящему: что имеем не храним, потерявши — плачем…

Любуясь блеском едва подрагивающих листьев, Александр Павлович размышлял о том, как застит нам глаза привычка: сколько бы ни было родителям лет, они по-прежнему для нас всемогущи — решают свои проблемы, решают чужие, время от времени помогают нам. Во всяком случае, так он воспринимал отца и мачеху. И считал, что очень им в помощь, если самостоятельно справляется со своей жизнью. Но ему и в голову не приходило, что им с годами становится все труднее. Они ведь уже не молоденькие. Даже он сам начал замечать, что существует возраст. Нет, пока еще он его не чувствовал, скорее кокетничал. Но кокетничал же. А его старички? Бодрились изо всех сил, чтобы не дать понять, что годы для них ощутимая ноша. Нет, не случайно ему попалось колечко. Сколько бы он еще в Посаде просидел, прособирался, а тут сорвался, поехал. Может, в самом деле бабуля отправила и шепчет: повидай, мол, отца… Эпический строй размышлений смела тревога. А что, если с отцом что-то случилось?! Надорвался на переезде и… С них станется! И не позвонят, если, не дай Бог, что случится!

С колотящимся сердцем Саня достал мобильник и торопливо принялся нажимать на кнопки. Услышав бодрый голос отца, вздохнул с неимоверным облегчением, спросил про тетю Наташу, осведомился, будут ли дома, пообещал, что скоро приедет, и помчался.

Дверь открыл отец, и Саня сразу отметил: постарел. А не виделись всего какой-то месяц. Или уже полтора? Или даже два? Время-то, время как бежит! Тетя Наташа тоже не цвела — осунулась, пожелтела. Сердце у Сани ёкнуло: не случайно волновался — сдали старики! А казалось бы, новая квартира, приятные хлопоты…

— Ну, показывайте свои владения! — бодро попросил он после того, как расцеловался с обоими и вручил мачехе цветы и торт. — Сейчас посмотрим, как вы тут устроились.