Олег Суворов - Любовь Сутенера

Едва принесли наш заказ, как Марина неожиданно встала с места и приказала своему мужу:

— Пойдем отсюда. А тебя мне просто жаль, — добавила она в мою сторону.

— Поздно же ты меня пожалела, — негромко пробормотал я, следя за тем, как они отошли в самый конец зала и, найдя свободный столик, сели спиной к нам. Потом обернулся к Катюхе и с изумлением увидел у нее на глазах слезы! — Да что, радость моя, неужели эта глупая курица тебя так обидела?

Кэт молча кивнула, и тогда я привлек ее к себе и начал «нежно водить руками по ее щекам, утешая и уговаривая ее как ребенка»:

— Ну же, не плачь, моя радость, не плачь!

Кстати, это был единственный случай, когда я видел ее плачущей!

День начался со взволнованного звонка Елены.

— Ну, где же вы пропадаете, мой дорогой? Почему сами не позвонили, чтобы сообщить, чем дело кончилось? Мне пришлось разыскивать Любашу, чтобы взять у нее ваш телефон.

Я учтиво извинился, добавив:

— Собственно говоря, рассказывать-то и нечего, поскольку главное вы сами видели, а никаких звонков с угрозами больше не поступало.

— А кто это на вас так наезжал?

— Понятия не имею.

— Может, я могу вам как-то помочь? Имейте в виду, что после мужа у меня остались весьма значительные связи. А в свое время за мной ухаживал даже сам Куприянов!

«Вот сволочь! А Катюху он просто покупал!»

— Спасибо вам за ваше беспокойство.

— Не за что. Так что скажете по поводу моей помощи? Говорите, что нужно сделать.

— Видите ли, милая Елена, я очень признателен за ваше предложение, однако пока не знаю, как им воспользоваться. Так что я ни в коем случае не отказываюсь, просто давайте отложим его до худших времен.

— До каких еще времен! — возмутилась моя заботливая собеседница. — Это до тех пор, пока вы не попадете в больницу со сломанными ребрами, что ли?

— Ну, зачем же так мрачно…

— Может, нанять вам телохранителя?

«Однако! Мадам еще не стала моей любовницей, но уже собирается поберечь для будущих похождений! Неужели я ей так нравлюсь?»

— Что вы, не надо телохранителя! Я сам сумею о себе позаботиться! — решительно отвечал я.

— Ладно, — после секундной паузы продолжала Елена, — а что вы скажете о концерте органной музыки? Завтра вечером в Концертном зале имени Чайковского.

— Стыдно признать, но никогда в жизни не бывал на подобных концертах.

— Значит, вы согласны?

— Разве можно отказать такой женщине, как вы! — чуть понизив голос, чтобы не услышала сидевшая на кухне Катюха, отвечал я, после чего мы окончательно договорились о времени и месте встречи.

Закурив, я довольно развалился на диване, а когда окончательно заскучал, позвал Кэт. Она появилась в комнате, что-то дожевывая на ходу, и сразу заявила:

— Я тут подумала — почему бы нам с тобой куда-нибудь не сходить?

— Например?

— Я давно не была в Третьяковке.

— Чего? — удивился я. — Никогда не знал, что ты вообще там была!

— Хорошо же ты обо мне думаешь! Да в свое время я там даже ночевала.

— Как это ночевала? Хватит врать!

— Ничего я не вру! — Она присела рядом со мной на край дивана и принялась рассказывать. — Тогда я еще жила с Серегой из Владивостока, и у меня была своя тачка. Однажды мы с моим другом — я тебе про него еще не рассказывала — решили съездить в Третьяковку. Он остался ждать меня в машине, а я пошла в галерею. Ну и дала бабушке-экскурсоводу денег, чтобы она поводила меня по залу и подробно рассказала о каждой картине. Особенно мне Айвазовский понравился, такое красивое и мощное изображение, что сразу захотелось на море. Как-то незаметно мы с ней дошли до самого дальнего зала — и тут вдруг звонок о закрытии. Бабушка оставила меня одну и куда-то убежала, а я от усталости прилегла на кушетку и незаметно задремала.

— Увлеклась, называется! — усмехнулся я.

— Ну, устала три часа ходить, что сделаешь… Короче, просыпаюсь, а вокруг полная темнота и тишина. У них там какая-то реконструкция происходила, поэтому бабушка в суете меня, наверное, просто забыла.

— А ты что же? Сняла со стены понравившуюся картину и вылезла через окно?

— Вот то же самое мне Валерка говорил! — засмеялась Кэт. — Нет, конечно. Я просто легла спать дальше, а утром проснулась и вышла. Охранники на меня уставились безумными глазами, а я им говорю — начнете орать, и все узнают, как вы меня тут забыли. Кстати, мой друг всю ночь провел в моей машине. Ты мне не веришь?

Я покачал головой. С одной стороны, моя чудная подруга была слишком неразвита, чтобы сочинять столь невероятные истории, с другой — черт его знает, с ней вечно что-нибудь случается… Ладно, если и соврала, то пусть этот рассказ останется на ее совести!

— Так что, мы пойдем смотреть Айвазовского? — спросила Катюха.

— Прямо сейчас, что ли?

— Можно завтра.

— Нет, на завтра у меня уже другие планы.

— Какие именно?

— После узнаешь. В конце концов, — гордо заявил я, — не только у тебя, но и у меня могут быть встречи с друзьями! — И после этого решительно прервал разговор, оставив ее в явном недоумении. Ничего, пусть хоть немного помучается неизвестностью, сам-то я постоянно от этого мучаюсь! Может, еще и ревновать начнет, а вслед за ревностью появятся и какие-нибудь другие чувства.

Этот вечер мы провели у телевизора, смотря какой-то концерт, который сами артисты называют «сборной солянкой». Больше всего мне лично запомнились два выступления — певицы Даши Аксютиной и знаменитого сатирика Михаила Михайловича Дворжецкого.

Сначала на сцену выбежала Даша — задорная, эффектная, ярко накрашенная блондинка с пышным загорелым бюстом и в коротком розовом платье, открывавшем длинные красивые ноги. Подобно живому пульверизатору она буквально разбрызгивала вокруг себя мощные, хотя и невидимые флюиды сексапильности. Даша неистово металась по сцене, словно молодая тигрица в ожидании случки, хрипло выкрикивала в микрофон слова песен и совершала порой столь непристойные движения, что у меня даже перехватывало дух.

Например, в процессе исполнения одной песни она вдруг встала на четвереньки, лицом к залу, и принялась энергично взбрыкивать ядреным задом, тряся при этом своими аппетитными грудями. В другой раз она вдруг вздумала «приласкать» своего гитариста — невысокого простоватого паренька с платком-банданой на голове. Повалив его на сцену, Даша уселась на него верхом и вновь принялась имитировать самый знаменитый на свете акт.

Короче говоря, девушка резвилась как могла! Судя по избытку сексуальной энергии, она вряд ли смогла удивить зал своим признанием в наличии сразу двух любовников, прозвучавшим в одной из ее песен: