Кевин Кван - Проблемы безумно богатых азиатов

Окошко исповедальни открылось, и она увидела, что по ту сторону сидит Джеймс, изображающий из себя священника.

«Скажи, дитя мое, грешна ли ты?» — спросил он.

Суи не хотелось ни в чем признаваться, но внезапно губы сами зашевелились: «Да, грешна».

«Я не слышу тебя…»

«Я грешна. У меня грешные мысли о тебе…» И снова слова сорвались с языка, хотя она пыталась держать рот на замке.

«Говори, дитя мое. Ты меня слышишь?»

«Разумеется, слышу. Ты сидишь в одном футе от меня», — раздраженно ответила Суи, и внезапно ослепительно-яркий свет ударил ей прямо в глаза через решетчатый экран.

«Вы меня слышите?» — Джеймс внезапно перешел на «вы», и голос его зазвучал искаженно, когда он переключился с английского на южноминьский диалект.

Внезапно яркий свет залил все вокруг, и Суи перенеслась из исповедальни базилики Богоматери Горной в Бомбее в больничную палату, а над ней нависло лицо кардиолога.

— Миссис Янг, вы меня слышите?

— Да, — слабо пробормотала она.

— Хорошо, — кивнул профессор Уон. — Вы знаете, где вы?

— В больнице.

— Да, вы в «Маунт Элизабет». У вас были проблемы с сердцем, но нам удалось стабилизировать вас, и я очень рад тому, что ваше состояние улучшается. Нигде не болит?

— Вроде нет.

— Хорошо, и не должно болеть. Мы даем вам постоянную дозу гидрокодона, поэтому вы не должны испытывать никакого дискомфорта. А теперь я позову Фелисити. Она очень хочет вас увидеть.

Фелисити вошла и на цыпочках довольно неловко приблизилась к кровати:

— О мамочка! Наконец-то ты очнулась. Они давали тебе седативные препараты последние два дня, чтобы твое сердце могло передохнуть. Как себя чувствуешь? Ты нас напугала!

— Где Мадри и Патравади?

— Они у дверей палаты. Девушки все время были рядом, хоть ты этого и не знала. Фрэнсис пускает нас по одному.

— Я очень хочу пить.

— Да-да. Это все из-за лекарства, на котором тебя держат, и кислородной трубки в носу. Из-за этого горло пересыхает. Давай-ка нальем тебе водички… — Фелисити огляделась и увидела кувшин с водой на столике. — Хм… Интересно, это отфильтрованная вода или из-под крана? Господи, у них только пластиковые стаканчики. Ты не возражаешь? Я распоряжусь, чтобы нормальные чашки принесли как можно скорее. Не понимаю, почему здесь только пластиковые стаканчики. Может, так сразу и не скажешь, но, вообще-то, ты в королевском люксе, построенном для правящей династии Брунея. Мы специально тебя сюда устроили. Боже мой, им нужно завести тут нормальные чашки…

— Да мне все равно, — нетерпеливо перебила ее Суи.

Фелисити плеснула воды в стаканчик, подошла к матери, поднесла стакан к ее губам, а наклонив его, заметила, что руки у нее дрожат.

— Вот же я глупая! Нам нужна соломинка. Мы же не хотим пролить воду на тебя.

Суи выдохнула. Даже в полуобморочном состоянии она отметила про себя, что старшая дочь всегда отличалась какой-то нездоровой энергетикой. Фелисити пыталась всем угодить, однако делала это в приторной, подобострастной манере, которая бесила Суи. Фелисити была такой с самого детства. И в кого только она уродилась?

Фелисити нашла пучок соломинок на столике и поспешно вставила одну в стаканчик:

— Вот, так намного лучше.

Поднеся соломинку к губам матери, она взглянула на кардиомонитор и увидела, что цифры постепенно начинают расти: 95… 105… 110. Она поняла, что мать разволновалась из-за нее, и руки снова задрожали. Несколько капель воды брызнуло на подбородок Суи.

— Не дергайся! — прикрикнула та на дочь.

Фелисити крепко держала стакан, внезапно почувствовав себя десятилетней. Вот она сидит на оттоманке в спальне матери, а одна из тайских служанок заплетает ее волосы в причудливую косу. Стоит немного шевельнуться, и мать начинает стонать от раздражения: «Не дергайся! Сири выполняет очень деликатную работу, одно неверное движение — и ты все испортишь! Хочешь быть единственной девочкой с неопрятной прической на чаепитии у графини Маунтбэттен? На тебя будут все смотреть, потому что ты моя дочь. Хочешь прийти неряхой и опозорить меня?»

Фелисити чувствовала, как вены на ее шее пульсируют при этом воспоминании. Где ее таблетки от давления? Она не могла видеть маму в таком состоянии. Неприятно было даже просто смотреть на ее больничную рубашку и растрепанные волосы. Мама не должна выглядеть неопрятной.

Теперь, когда мама пришла в сознание, надо привезти ей вещи из дому, чтобы она могла нормально одеться, и попросить Саймона причесать ее. А еще немного украшений. Где тот нефритовый амулет, что всегда висел у мамы на груди? Фелисити с тревогой уставилась на кардиомонитор: 112… 115… 120. О боже, боже! Она не хотела отвечать за очередной сердечный приступ. Ей нужно выйти из палаты прямо сейчас.

— Знаешь, Астрид просто умирает, как хочет тебя видеть! — выпалила Фелисити и, потрясенная собственными словами, забрала стакан и скрылась за дверью.

Через несколько мгновений появилась Астрид. Яркий свет, хлынув из дверного проема, подчеркнул ее силуэт и окружил его ореолом. Казалось, перед Суи возник ангел, и она улыбнулась. Любимая внучка всегда выглядела спокойной и собранной, несмотря ни на что. Сегодня она пришла в бледно-сиреневом платье с заниженной талией и юбкой плиссе. Длинные волосы были собраны в свободный пучок на затылке, а изящные пряди обрамляли лицо, словно у Венеры Боттичелли.

— Ай-я, какой чудесный наряд! — сказала Суи на кантонском: она предпочитала разговаривать с внуками на этом диалекте.

— Ты не узнаешь платье? Одно из твоих платьев от Пуаре50 из двадцатых! — сообщила Астрид, присаживаясь у кровати, и взяла бабушку за руку.

— Да, разумеется. Вообще-то, это платье моей мамы. Я сочла его дико старомодным, когда она мне его подарила, но на тебе оно смотрится идеально.

— Жаль, что я не видела прабабушку.

— Она бы тебе понравилась. Моя мама была очень красивой, как и ты. И всегда говорила, что мне не повезло, поскольку я похожа на отца!

— Бабулечка, да ты просто красавица! Ты же в свое время была главной дебютанткой сезона!

— Ну, я не уродлива, но никакого сравнения с мамой не выдержала бы. Мой старший брат был похож на нее. — Суи коротко вздохнула. — Жаль, что его давно уже нет.

— Ты про двоюродного дедушку Александра?

— Я всегда называла его китайским именем Ацзи. Он был потрясающе красивым и добрым.

— Да, ты говорила.

— Но умер совсем молодым.

— Из-за холеры, да?

Суи помолчала немного, потом сказала:

— Да, в Батавии бушевала эпидемия, когда отец отправил его туда управлять нашими предприятиями. Знаешь, все было бы по-другому для всех нас, если бы Александр выжил.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, для начала он бы не вел себя как Альфред.