Марина Луценко - Ловушка для банкира

— Эммануил Венедиктович, — сказала девушка с напускной строгостью, — давайте прекратим фантазировать на эту тему. В данный момент у нас нет никаких подтверждений того, что туземец был оборотнем. Так что очень вас прошу — не рассказывайте об этих предположениях ни единому человеку. Даже в благодарность за коньяк. Вы меня поняли?

— Да-да, конечно! — закивал лохматой головой коротышка. — Буду держать рот на замке. Вообще-то…

Девушка не слышала дальнейших рассуждений Быстрицкого. Внезапно она обнаружила, что зрение стало… черно-белым! «О, нет, только не это, — пронеслось в голове. — Опять началось!» Вика была права — началось! Причем все сразу!!! Вслед за утратой цветного зрения у нее произошли изменения с обонянием и слухом. Они заострились до невероятной степени — на Викторию обрушились миллиарды новых, ранее не улавливаемых ею звуков и ароматов. Перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось.

— Что с вами, дорогой профессор?! — послышался встревоженный шепот Эммануила Венедиктовича.

Правда, сейчас он казался Вике оглушительным криком. Не в состоянии ответить, она закрыла лицо руками. «Надо успокоиться». Нет, ничего не получалось. Звуки и запахи кружились вокруг девушки в дикой свистопляске, сводя с ума.

— Милочка, вам плохо? Чем я могу помочь?

Викторию охватило неудержимое желание сбежать. Желание было настолько сильным, что противиться ему не представлялось никакой возможности. Это надо было сделать как можно скорее — сейчас, немедленно, сию же минуту. «Бежать! Бежать! — стучало в голове. Вика отняла руки от лица и посмотрела на обеспокоенного старика.

— Все в порядке, — произнесла она каким-то глухим незнакомым голосом. — Извините, мне срочно надо бежать.

— Как — бежать? — изумился Эммануил Венедиктович. — Я вас никуда не отпущу в таком состоянии. Давайте пойдем к врачу, на вас же лица нет.

Он попытался взять девушку под руки, но та извернулась и зло зыркнула на коротышку в лакированных штиблетах.

— Говорю же, все в порядке! Оставьте меня в покое!!!

Выкрикнув это, Виктория развернулась и припустила что есть духу в сторону холма с мельницей. Быстрицкий с разинутым ртом смотрел ей вслед.

Забежав за мельницу и убедившись, что ее больше никто не видит, Вика без сил растянулась на траве. Грудь разрывалась от тяжелого, прерывистого дыхания, тело колотила дрожь. «Почему я убежала? Зачем спряталась тут?» Девушка подняла голову и осмотрелась. Мир вокруг — жуткий, черно-белый. Наполненный странными звуками и невероятными запахами. «Разве такое может быть? С ума сойти!» Вика порывисто села. «Все, приехали — я таки свихнулась!» Испытав колоссальное нервное потрясение, она не нашла ничего лучше, чем грохнуться в обморок.

Когда Виктория очнулась, на улице уже вечерело. Похоже, она пролежала в беспамятстве несколько часов. Девушка глянула по сторонам. Мир по-прежнему чужой и незнакомый. Но почему? «Флакон! — вдруг осенило Вику. — Разгадка наверняка во флаконе! Надо его понюхать, или выдавить еще одну каплю, или… Словом, необходимо отыскать флакон — и все станет, как прежде». Воодушевленная этой мыслью, она помчалась к особняку.

Едва попав в архив, Виктория достала из сундука черную коробку. Открыла крышку… Флакона внутри не было! Девушка в недоумении оглянулась на стол. Может, матовый пузырек там? Нет, на столе только графский дневник. «Только дневник? А где же пиктограмма?» Картинка с женщиной и детьми тоже куда-то исчезла. Внезапно до Вики дошло: «Тормакин! Он ведь собирался посмотреть найденный рисунок. Наверное, в мое отсутствие спустился в архив и забрал пиктограмму. А заодно и флакон прихватил. Как же это невовремя!»

Виктория отправилась разыскивать банкира. Часы в холле показывали половину десятого — домочадцы ужинают. «Отлично, — подумала Вика, — сейчас попрошу Тормакина вернуть флакон, и заодно перекушу». Однако, чем ближе она подходила к столовой, тем доносящиеся оттуда голоса становились громче. «За столом я вообще оглохну, — забеспокоилась девушка. Она поняла, что в нынешнем положении ей лучше избегать общения с людьми. Но как же узнать о местонахождении флакона? Вдруг речь о нем зайдет за столом? Виктория осторожно заглянула в дверь и, никем не замеченная, прислушалась к разговору.

В этот вечер в столовой сидели трое: Семен Семенович, Быстрицкий и отец Даниил. Говорили они явно не о флаконе.

— Отче, а что насчет убитой блондинки? — спросил Тормакин, разрезая на тарелке мясной рулет. — Вы же следите за той историей — как расследование продвигается?

— Да никак не продвигается, — пожал плечами священник. — Тело Светланы Бугримовой возле заброшенных сараев нашли — а там места дикие, безлюдные. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал.

— Ну хоть какие-то зацепки полиция обнаружила? — продолжал допытываться банкир.

— Ни единой улики!

— Чего эту гламурную дуреху туда занесло?!

Отец Даниил развел руками.

— Я, когда на место преступления попал, сразу понял: это сектантские штучки. Явно ритуал проводился — знаки вокруг тела, снятый скальп… Негоже девушке по ночам гулять.

— Кстати, а где Виктория? — поинтересовался банкир у Быстрицкого.

— В архиве сидит, — тут же нашелся старичок. — Сказала, чтоб к ужину не ждали — работает.

«Вот молодец, выручил», — мысленно поблагодарила его Вика.

— Я еще насчет Светланы спросить хотел, — умело перевел тему Эммануил Венедиктович, обращаясь к священнику. — Отче, а почему у нее была такая жуткая улыбка?

Отец Даниил тяжело вздохнул.

— Перед смертью девочке дали препарат, парализующе-сокращающий мышцы — вот лицо и перекосило.

— И что за парализатор ей вкололи? — поинтересовался старичок.

— Ничего Бугримовой не вкалывали — следов инъекции на теле нет. Скорее всего, она надышалась какого-то порошка… Труп сразу в городской морг увезли, результатами вскрытия я не интересовался. Но если вам, Эммануил Венедиктович, нужны подробности, то специально узнаю их у знакомого патологоанатома.

Лицо Быстрицкого вытянулось и позеленело — он стал похож на лохматый огурец.

— Что вы, отче, не нужны мне никакие подробности! Я просто так спросил, чтоб беседу поддержать.

Помолчав всего пару секунд, старичок встрепенулся.

— Ой, как же я мог забыть! Сегодня в архиве наш дорогой профессор обнаружила доказательства того, что вы, Семен Семенович, родственник…

Тут коротышка осекся, явно не решаясь признать родство банкира с прислугой. «Ну-ну, договаривай, раз начал», — злорадно подумала Вика.

— Так кому я родственник? — заинтригованный Тормакин даже привстал со стула.

Старик вконец смутился.