Марина Луценко - Ловушка для банкира

Старик широко улыбнулся.

— Как удачно мы встретились, дорогой профессор! Я как раз собирался рассказать вам кое-что интересное.

Не замечая Викиного недовольства (а может, делая вид, что не замечает), Быстрицкий быстро увлек девушку на улицу.

Розовый сад уже почти оправился после бури. В фонтанах опять журчала кристально-чистая вода, через ручеек были переброшены новые мостики из тростника, а кусты роз снова выстроились в эффектные орнаментальные узоры. Правда, у самого входа в особняк все еще копошился садовник Чжао Ли. Он старательно залеплял вязкой мазью трещину в стволе гигантской ели. Когда Вика с Быстрицким проходили мимо китайца, тот оторвался от работы и пристально посмотрел на девушку. Их взгляды встретились. Виктория вдруг почувствовала, что садовник знает о ее приступах оборотничества. Длилось это чувство всего мгновение: через секунду Чжао Ли снова вернулся к втиранию мази, а Вика мысленно посмеялась над своей буйной фантазией. Мало ли почему садовник посмотрел на нее? Кто знает, что творится в его китайской голове…

А вот с головой Эммануила Венедиктовича все было предельно ясно. Там засела одна-единственная мысль, которую старичку не терпелось выложить. Как только они отошли вглубь сада, Быстрицкий сделал страшные глаза и зашептал:

— Дорогой профессор — мы вчера не договорили о том, что кто-то подбрасывает в архив документы. Я собирался рассказать вам о своих подозрениях.

— Точно! — вспомнила Виктория. — И кто же это, по-вашему?

Коротышка в клетчатом костюме тревожно огляделся по сторонам.

— Это… это тот призрак, который сторожит сокровища.

— Какие сокровища?

— Графские. Помните, генерал Смолин говорил, что в особняке спрятан клад? А его жена уверяла, что всякий клад охраняется призраком. Так вот — это правда, призрак действительно существует. Он живет в нашем доме: сторожит драгоценности и заодно подбрасывает в архив документы.

Не сдержавшись, Вика расхохоталась.

— Эммануил Венедиктович, что за нелепые выдумки?!

Она вытерла выступившие от смеха слезы.

— Извините, мне работать надо.

И девушка поспешила обратно в дом.

Уже в холле ее настиг звонок мобильного.

— Але-е, — послышался в трубке голос брата. — Ты сидишь?

— Стою. Но готова к любым неожиданностям. Говори.

Толик выдержал торжественную паузу.

— Я раздобыл записи Лангсдорфа — они будут у тебя с минуты на минуту.

Вика почувствовала, что ей действительно надо сесть. А еще лучше — лечь.

— Погоди, как раздобыл?! Ты же сказал, что записи находятся в спецотделе Ленинки. Чтобы оттуда хоть малюсенький документ вынести, надо кучу разрешений получить. Да и потом — как записи могут быть здесь с минуты на минуту, если от Москвы несколько часов добираться?!!

— У меня есть связи, — загадочно ответил Толик и закончил разговор.

«Есть связи… На ракете он их, что ли, доставит?..» Пожав недоверчиво плечами, Виктория направилась к лестнице, ведущей в архив. Надо было, наконец, прочитать графский дневник и выяснить, есть ли там упоминание о порезанной ладони и оборотне. Путь неожиданно преградил дворецкий.

— Профессор Дружкина, вам просили передать.

Великан с бакенбардами протягивал увесистый полиэтиленовый пакет. У Вики перехватило дух. «Записи Лангсдорфа! Конечно — это они!!!» Взяв пакет, девушка с трудом удержалась, чтобы не распаковать его прямо в холле.

— Я ужинать сегодня не буду, — бросила она Милошу и заспешила на второй этаж.

Чтобы ей никто не мешал, Виктория заперла дверь комнаты. Затем она бережно вытащила из пакета несколько потрепанных тетрадей и разложила их на столе. «Невероятно! Как Толику удалось их достать?» Усевшись поудобнее в кресло, девушка погрузилась в записи позапрошлого века.

Была уже глубокая ночь, а Вика все читала и читала. Записки великого мореплавателя оказались настолько увлекательными, что оторваться от них не было никаких сил. В дневниках Лангсдорфа было все: переправы через опасные ущелья, путешествия по тропическому лесу, подробнейшее описание жизни индейских племен и многое-многое другое. Страницы, исписанные мелким почерком, были буквально пропитаны восторгом — Григорий Иванович не скрывал, что обожает Бразилию и ее обитателей. Даже в отчете для Конференции Академии наук, который девушка сейчас изучала, постоянно встречались слова «потрясающий», «захватывающий», «умопомрачительный». «На днях, — писал Лангсдорф, — я намерен отослать в Петербург замечательный по своей полноте словарь языка ботокудов — одного из малочисленных и весьма загадочных бразильских племен. Также в этой посылке разместится коллекция бабочек для моей дальнейшей работы. Она великолепна, как сможет убедиться высокое собрание. И, разумеется, я помню о своем обещании господину Короленко. Всенепременно отошлю в этот раз для минералогического отдела потрясающий в своей красоте образец розово-желтого топаза». Виктория дважды перечитала последнюю строчку отчета. Розово-желтый топаз. Империал! Ошибки быть не могло: камень, о котором упоминал Лангсдорф, был таким же, как и в колье Смолиных. А если так…

Отложив записи в сторону, девушка откинулась на спинку кресла. «Похоже, генерал и в самом деле владеет графским колье. Но значит ли это, что он — потомок знатного рода?» Вика зевнула. Лучше подумать об этом с утра, на светлую голову. А сейчас — спать.

Сон напоминал какой-то безумный калейдоскоп. События и лица сменялись в нем настолько быстро, что Виктория едва успевала осознавать происходящее. Вначале она увидела черного молосса, который выбежал из графского дома и направился в поля. Там как раз шла уборка. Крестьяне собирали оставшуюся после жатвы солому и делали из нее высоченные скирды. На поле было шумно. Мужчины, женщины, дети — все работали, от мала до велика. Лишь совсем крошечный годовалый ребеночек лежал в тени одной из скирд и крепко спал. Молосс укрылся за этой скирдой и стал ждать. Когда люди, увлеченные работой, отошли от малыша на приличное расстояние, пес выбежал из своего укрытия. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, молосс ухватил ребенка за шею и опрометью кинулся прочь.

Картинка дернулась и исчезла. На ее месте появилась следующая. Затаившись в придорожных кустах, черный пес внимательно следил за двумя крестьянками. С большими плетеными корзинами те шли прямиком к лесу. На руках у одной из женщин сидел годовалый мальчик. Мать то и дело с улыбкой смотрела на него.

— Что, Митрофанушка, хочешь орехов? — ласково спросила она малыша. — Сейчас наберем полную корзину.

Крестьянки свернули с дороги на узкую тропинку и скрылись в темноте леса. Моментально выскочив из кустов, молосс бросился следом за ними.