Уолтер Тевис - Ход королевы

– Об этом я и хочу с тобой поговорить, – сказала Бет.

Когда они встретились в ресторане «У Тоби», спонтанная легкость и непосредственность в общении куда-то исчезли. Бет за день не выпила ни капли спиртного, сходила к Роберте подстричься и вычистила кухню. Все это время она ощущала радостную дрожь от того, что увидит Джолин, и умирала от нетерпения, поэтому в ресторан приехала за четверть часа до условленного срока и нервно отклонила предложение официанта принести аперитив. Заказала колу, и большой бокал пузырился перед ней, когда пришла Джолин.

Сначала Бет ее не узнала: к столику направлялась женщина в костюме, как из коллекции Коко Шанель, с буйной шевелюрой в стиле «афро», и такая высокая, что невозможно было поверить, что это Джолин. Она выглядела, как кинозвезда или королева рок-н-ролла – с фигурой роскошнее, чем у Дайаны Росс, прекраснее Лины Хорн [68] Дайана Росс (р. 1944) и Лина Хорн (1917–2010) – американские певицы и киноактрисы. . Но улыбка и глаза принадлежали Джолин – Бет их помнила, и когда до нее дошло наконец, кто перед ней, она неуклюже встала из-за столика и обняла подругу. От Джолин головокружительно пахло духами, и Бет совсем оробела. Джолин похлопала ее по спине, сжимая в объятиях:

– Бет Хармон! Старушка Бет!

Потом они сели, посмотрели друг на друга, и обе почувствовали неловкость. Бет решила, что все-таки придется взять выпивку, иначе она не справится, но когда подошел официант, очень вовремя нарушив их затянувшееся молчание, Джолин заказала газировку, так что Бет попросила еще одну колу.

Джолин принесла с собой что-то в большом конверте из плотной бумаги. Конверт она выложила на стол перед Бет, и та заглянула внутрь. Там оказалась книга, которую она мгновенно узнала: «Современные шахматные дебюты». Тот самый экземпляр, старый и потрепанный.

– Она все это время была у меня, – сказала Джолин. – Я злилась из-за того, что тебя удочерили.

Бет, нахмурившись, открыла титульный лист. Детским почерком в углу было написано: «Элизабет Хармон, «Метуэн-Хоум».

– Надо было родиться белой, – буркнула Бет.

– Ну, это само собой, – покивала Джолин.

Бет посмотрела еще раз на ее прекрасное и доброе лицо, на замечательные волосы, длинные черные ресницы, полные губы – и чувство неловкости улетучилось, сменившись облегчением. Бет широко улыбнулась:

– Как же я рада тебя видеть!

Вместо этого ей ужасно хотелось сказать: «Я тебя люблю».

Первые полчаса за ужином Джолин говорила только о «Метуэне» – вспоминала, как засыпала на духовных беседах в часовне и ненавидела приютскую стряпню, рассказывала о мистере Шелле, мисс Грэм и субботних киносеансах душеспасительной направленности, потешалась над миссис Дирдорфф, передразнивала ее суровую манеру говорить и качать головой. Она ела неторопливо, много смеялась, и Бет поймала себя на том, что от души хохочет вместе с ней. Она уже не помнила, когда смеялась в последний раз, и уж точно ни с кем в жизни ей не было так легко, даже с миссис Уитли. К телятине Джолин заказала бокал белого вина. Бет поколебалась немного и попросила у официанта воду со льдом.

– Что, нос не дорос? – хмыкнула Джолин.

– Мне восемнадцать. Дело не в этом.

Джолин с удивлением вскинула бровь и принялась за жаркое. Через пару минут она снова заговорила:

– Знаешь, после того, как ты упорхнула в счастливое семейное гнездышко, я всерьез занялась волейболом. В восемнадцать получила диплом об окончании старшей школы в приюте, и университет дал мне стипендию на факультете физкультуры.

– И как тебе там?

– Нормально, – сказала Джолин, но как-то слишком поспешно. А потом качнула головой: – Нет, вру. Там полная ерунда. Я не собираюсь быть училкой физры.

– Можешь заняться чем-нибудь другим.

– До меня только в прошлом году, когда я сдала бакалавреат, дошло, куда нужно двигаться. – Джолин говорила с набитым ртом. Теперь она прожевала и подалась вперед, поставив локти на стол. – Хочу работать в судебной системе или в правительстве. Для таких, как я, сейчас самое время, а я трачу его впустую на теорию бега на месте и прокачку пресса. Руки вместе, ноги врозь, прыг-скок. – Ее голос сделался низким и серьезным: – Я черная женщина. И я сирота. Мое место в Гарварде. Я хочу, чтобы мои фото печатали во «Времени» [69] «Время» (Time) – еженедельный новостной журнал, один из самых популярных в США. , как твои.

– Ты отлично смотрелась бы рядом с Барбарой Уолтерс [70] Барбара Уолтерс (р. 1929) – американская журналистка, телеведущая и продюсер, прославившаяся «сенсанционными интервью». , – улыбнулась Бет. – Могла бы рассказать ей об эмоциональной депривации детей-сирот.

– Еще чего, – поморщилась Джолин. – Я бы рассказала о Хелен Дирдорфф и ее гребаных транквилизаторах.

Бет помедлила, но все же спросила:

– Ты их все еще пьешь?

– Нет, чтоб я сдохла. – Джолин вдруг рассмеялась. – Никогда не забуду, как ты хотела стырить целую банку этих таблеток! Стояла на табуретке в комнате отдыха, а перед тобой – весь приют. Старуха Дирдорфф застыла соляным столпом, у нас у всех челюсти отвисли, а ты – как героиня на пьедестале почета… – Она опять расхохоталась. – Правда героиня. Я потом о тебе всем новичкам байки травила, после того как ты уехала. – Джолин разделалась наконец с телятиной, отодвинула пустую тарелку к центру стола, откинулась на спинку стула и, достав из кармана пиджака пачку «Кента», задумчиво повертела ее в руках. – Когда твою фотографию напечатали в журнале «Жизнь», я вырезала ее и повесила на доску объявлений в библиотеке. Насколько мне известно, она все еще там висит. – Она прикурила сигарету от маленькой черной зажигалки и глубоко затянулась дымом. – «Моцарт в юбке производит фурор в мире шахмат». Это здо́рово.

– Я все еще пью транквилизаторы, – сказала Бет. – Много и часто.

– Бедолага, – качнула головой Джолин, глядя на сигарету.

Молчание сделалось почти физически ощутимым, и Бет первой его нарушила:

– Давай закажем десерт.

– Мне шоколадный мусс, – согласилась Джолин.

Когда принесли сладкое, они по-прежнему молчали. Потом Джолин вдруг перестала есть, огляделась украдкой и тихо сказала:

– Ты скверно выглядишь, Бет. Бледная и отекшая.

Бет кивнула и доела свою порцию мусса.

Джолин предложила подбросить ее до дома на своем серебристом «Фольксвагене». Когда они уже подъезжали, Бет сказала:

– Может, зайдешь ненадолго, Джолин? Хочу, чтобы ты посмотрела, как я живу.

– Конечно, – кивнула та.

Бет показала, где съехать с дороги и припарковаться. Они вышли из машины.

– И что, весь этот дом – твой? – спросила Джолин.

– Да, – ответила Бет.

Джолин рассмеялась:

– Ты уже не бедная сиротка.