Мэтт Торн - Твои фотографии

Мартин приподнялся на заднем сиденье такси, понемногу привыкая к тому, что машина стоит на месте. Он уже чувствовал себя немного трезвее, чем на вечеринке, и стал подумывать, не поехать ли обратно, в какой-нибудь клуб. Возвращаться домой, когда Клаудия спит, куда безопаснее, да и похмелье с утра будет не таким жестоким, если закончить вечер коктейлем. Лишний стаканчик смягчал пьяную муть, накатывавшую в промежутке между возвращением домой и сном, а если к тому же Мартин сопровождал его парой стаканов воды и сэндвичем с индейкой, то обычно наутро он просыпался в прекрасном самочувствии.

— Твоя подружка? — спросил таксист.

— Наоми? — улыбнулся он. — Нет.

— А ты бы не прочь?

— Не-е, слишком для меня крутая.

Наоми вновь появилась в освещенном подъезде своего дома с диском в руке. Осторожно просеменив к машине, она опустила диск во внутренний карман его пиджака и, притявув его за лацканы, поцеловала в губы.

— Ум-м-м-м… — пробормотал Мартин, когда она отстранилась. — А это мне за что?

— За то, что хранишь мои секреты.

Она приложила палец к его губам и захлопнула дверцу машины. Все еще ощущая мятный вкус ее жвачки, он полез в карман проверить, сколько осталось денег.

— Куда теперь? — спросил таксист.

— Планы меняются. Едем обратно в Сохо.

Такси доставило Мартина к входу в его любимый клуб. Он вынул клубную карточку и направился прямиком к внушительного вида мужчине в кашемировом пальто, охранявшем неприметный вход. Тот отошел в сторону и, откинув показным жестом бархатный шнур, пропустил Мартина внутрь.

В одиночку Мартин посещал клубы только в начале недели, когда был уверен, что сможет спокойно посидеть, не донимаемый шумными тусовками третьесортных знаменитостей. Он твердо решил следовать этому правилу после того, как однажды в четверг прошлой осенью был вынужден поделиться своим порошком с одной чем-то расстроенной звездой телесериала, узнавшей его по фотографии в колонке редактора.

Когда клуб только открылся, весь его персонал отличался безупречным внешним видом. Но за прошедший год лощеные роботы, будто сошедшие с картинок модных журналов, постепенно исчезли, уступив место разговорчивым ребятам, объездившим полмира, зарабатывая на жизнь своим умением смешивать коктейли: они гораздо лучше умели развлечь завсегдатаев заведения своими фокусами — например, заарканить вишенку из коктейля «старинный» в петлю из апельсиновой корочки.

Мартин взял себе выпить и направился в пустой дальний зал. Не без удовольствия заметив "Форс" среди прочих журналов, лежавших рядом со стопкой меню, он взял его со стола и начал листать. Хотя с момента выхода журнала прошло лишь пару месяцев, он показался ему безнадежно устаревшим.

Обычно Мартин мог спокойно сидеть в одиночестве, потягивая свой коктейль, но сегодня к нему подошла какая-то зубастая блондинка, похлопала по плечу и сказала:

— Психиатр.

— Что?

Она взболтала содержимое своего стакана.

— Пытаюсь угадать, кто вы такой. Давайте, теперь ваша очередь угадывать, кто я такая.

— Но я не психиатр.

— Я знаю. И сказала это только потому, что вы могли лишиться дара речи, если бы я угадала с первого раза. Ну так как вы думаете, чем я занимаюсь?

Мартин положил журнал и уставился на женщину. Хоть он и делал вид, что разглядывает ее лишь для того, чтобы вернее угадать профессию, на самом деле он ясное дело пытался оценить ее привлекательность. Да и она наверняка это прекрасно понимала и затеяла всю эту игру лишь для того, чтобы поскорее его подцепить. Она была сексуальна, но крупные зубы и чуть навыкате глаза придавали ей немного пугающий хищный вид. Тем не менее выбранная ею тактика соблазнения требовала определенной смелости, и не важно, как часто ее испытывали на Мартине, все равно такая решимость каждый раз льстила его самолюбию.

— Работаешь в пиаре?

— Да пошел ты, — сказал она, вставая и направляясь к выходу из зала.

Мартин тоже было поднялся, чтобы пойти за ней, но заметил, что свой стакан она оставила на столике. Так, значит, это тоже было частью игры. Он слишком устал, чтобы ей подыгрывать, но все же хотел поблагодарить за предпринятую попытку. Он пошел посмотреть, нет ли ее в соседнем зале. Там ее не оказалось, и он направился к туалетам. Она стояла у дверей женской уборной и курила.

— Чего тебе? — буркнула она.

— Слушай, прости, ты очень симпатичная и все такое, но я порядком набрался еще до приезда сюда и теперь уже просто никакой. Может, я дам тебе свой номер телефона?..

— Ах, Мартин, еще бы чуть-чуть, и…

— Что?!

Она протянула ему руку.

— Ты меня не узнал, да? Клаудия тоже была уверена, что ты меня не узнаешь. Я была на вашей свадьбе. Меня зовут Джейн.

Вот уже пять лет каждое утро Элисон Хендри просыпалась под песню «Лизи» группы «Смог». Пробуждение под одну из самых мрачных песен в мире гарантировало, что день сложится ужасно. Но сколько она ни упрашивала своего бойфренда сменить пластинку, результат был нулевой.

Она даже дважды выбрасывала кассету, но оба раза он просто покупал чистую и записывал песню заново. Нынешняя кассета была еще ужаснее, потому что за два года ее так заездили, что это была уже не мелодия, а жалобный вой. Но Элисон успела так привыкнуть к ней, что просыпалась при первых же звуках и успевала нажать на «паузу», не давая исполнителю разразиться причинаниями на полную катушку.

Бойфренд Элисон так упорно подвергал ее прослушиванию этой песни для того, чтобы напомнить об одной мелкой неверности, совершенной ею на втором курсе университета. Поначалу Эдриан относился к этому наказанию со всей серьезностью, но после того как сам был пойман на том же, начал воспринимать это как затянувшуюся шутку, от которой не следует отказываться, по крайней мере пока они вместе.

Уже год Элисон и Эдриан жили вместе с сестрой Элисон, потаскушкой Сьюзан. По-другому и не скажешь, да и к тому слово «потаскушка» звучит лучше, чем «шлюха», от которого веет заразой. Но Сьюзан ужасно гордилась своей популярностью среди мужчин и одно время даже собирала коллекцию презервативов на своем подоконнике. Узнав об этом, Элисон потребовала, чтобы она избавилась от них. К несчастью, не придумав ничего лучшего, Сьюзан просто собрала их и выбросила из окна в соседский садик; через десять минут Элисон пришлось разбираться с разъяренным соседом — один презерватив прилепился ему на лоб, а другой плавал у него в чае.