Юрий Антропов - Ивановский кряж

— Да так…

— Говорят, что ты теперь с киповцами работаешь, — сказал он. — То-то все лето бегала к ним на галерку.

В глазах ее уже оттаивало напряжение, появлялся текучий знакомый блеск, когда-то бросавший Веньку в жар, и Раиса, словно почувствовав это секундное его замешательство, тихо засмеялась:

— Расту! Даже в техникум поступила.

— Да ну? — через силу улыбнулся и Венька. — Когда успела?

— Нынче, — пожала она плечами. — Что я, хуже других, что ли?.. Сказала — сделала. Заяц трепаться не любит.

— Так ведь никто же не говорит, что хуже, — покраснев, выдавил из себя Венька. И снова выдержал долгий пытливый ее взгляд. — А я вот, Рая, видишь ли, уехать решил.

Она помолчала, глядя куда-то мимо его плеча, будто вспомнила что-то из прошлого — какой он раньше был потешный, Венька Комраков, совсем безбровый, белобрысый. И чего она в нем нашла? Казалось, что и не переживет она тот момент, когда он стал выпроваживать ее из своей квартиры, а сам остался с Зинаидой. А после и похлеще был случай, когда она, Раиса, сидела в его лодке, а Венечка шел по воде вдоль берега и умолял свою женушку сесть тоже в лодку. Веселенькая была бы история!

Он вроде как догадался, о чем она думала, стиснул ее пальцы и вышел из автобуса за два квартала до своего дома. «Пройдусь пешком», — решил он. Кто знает, когда еще доведется ему побывать здесь, на этой улице, которая выросла на его глазах.

В эту ночь Венька долго не мог сомкнуть глаз.

Его томило какое-то навязчивое чувство, будто он что-то не сделал, не выполнил, не закончил, и уезжать ему потому было еще горше.

Уже под утро он вспомнил Максимыча — не сходил к нему попрощаться, вот ведь как получилось! От досады Венька даже вскочил с постели. Он вспомнил, как старик смотрел на него в прошлый раз. Глаза его были неспокойные, вроде как предчувствовал что-то…

Венька стиснул зубы. Прямо хоть сейчас беги на причал. Пусто и тихо там сейчас. Все лодки вытащили из воды и, перевернув вверх дном, составили в ряд на дощатых козлах, и они, припорошенные снежком, издали похожи на свежие, не осевшие еще могилы. У берегов Иртыша появились матово-хрупкие припаи, вода взялась в опалово-ледовую оправу, а в студеном воздухе суетливо, как неприкаянные, хороводятся, мельтешат снежинки…

Но что-то еще тревожило Веньку, не давало покоя. Лишь во сне, коротком, предутреннем, он увидел то, что должен был сделать наяву. Попрощаться с Толей Симагиным. Будто сел он в лодку и, легко выходя килем на высокие гребни барашковых волн, мигом домчался до протоки, чтобы глянуть напоследок на обелиск в прогале тальника.

«Здорово, мол, Толик. Это я, Комраков Венька… Ну, как тебе тут лежится — скучаешь, поди, по воде-то? Все лето не плавал в лодке… Болит небось сердце-то, что не можешь отомстить лиходею. Ты же его частенько видишь, как он проплывает мимо. Видишь, а не крикнешь, не остановишь… Ничего, Толик, он еще поплачет у нас! Я еще вернусь! Я вернусь, Толик, верну-усь!..»

Тревожное эхо пошло по воде, и звезда на обелиске померцала ему в ответ.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Вагонетки.

Вид зимней рыбной ловли.

Слесарь по контрольно измерительным приборам.