Томас Гарди - Взор синих глаз [litres]

– Мистер Найт – это и впрямь он! – воскликнул молодой человек.

– Ах, Стефан Смит, – сказал Найт.

Можно было видеть, как вспыхнули одинаковые чувства и стали быстро расти в обоих, результатом которых стали выражения лиц менее открытые и радостные, чем чувства, кои первоначально выразили их черты. Это говорило о том, что следующие сказанные слова будут поверхностными, скрывающими стеснение с обоих сторон.

– Давно ли вы в Англии? – спросил Найт.

– Только два дня, – сказал Смит.

– Индия с тех самых пор?

– Почти с тех самых.

– В прошлом году вы стали сенсацией в Сент-Лансесе. Мне кажется, я видел что-то такое в газетах.

– Да, мне верится, что обо мне что-то и впрямь писали.

– Должен поздравить вас с вашими успехами.

– Благодарю, но в них нет ничего необыкновенного. Естественный карьерный рост, когда на него не было никаких возражений.

За этим последовала обычная нехватка в словах, что всегда дает о себе знать между условными друзьями, которые обнаружили, что их дружба пошла на убыль, и все-таки они еще не упали до уровня простых знакомых. Каждый из них бродил взглядом по парку туда-сюда. Найт, возможно, сузил свой кругозор и мысли в течение тех промежуточных месяцев обращения с ним Стефана в последнюю их встречу и мог поощрять то, что его прежний интерес к благополучию Стефана умер в нем, поскольку его место в сердце заняла другая привязанность. Стефан был явно полон чувств, порожденных верой в то, что Найт увел у него девушку, которую он так сильно любил.

Затем Стефан Смит задал вопрос, приняв определенную беспечную манеру и тон, чтобы по возможности скрыть тот факт, что тема была для него гораздо важнее, чем его друг мог когда-либо предположить:

– Вы женились?

– Я не женился.

Найт отвечал тоном неописуемой горечи, что была почти угрюмостью.

– И я никогда не женюсь, – произнес он с окончательной решимостью в голосе. – А вы?

– Нет, – сказал Стефан печально и спокойно, как человек, лежащий в больничной палате.

Будучи в полном неведении относительно того, знал Найт или нет о том, что он первым притязал на руку Эльфриды, он все-таки решил рискнуть и сказать еще несколько слов на тему, которая и поныне обладала для него мучительным очарованием.

– Тогда ваша помолвка с мисс Суонкорт закончилась ничем, – сказал он. – Вы помните, как я встретил вас с нею однажды?

Голос Стефана здесь немного дрогнул, вопреки его сильнейшему желанию ничем себя не выдать. Опыт работы в Индии еще не дал ему полного контроля над своими эмоциями.

– Она была разорвана, – быстро ответил Найт. – Помолвки часто так заканчиваются – к добру или к худу.

– Да, с ними такое бывает. И что же вы делали после этого?

– Делал? Ничего.

– Где же вы были?

– Я едва ли могу сказать. Главным образом странствовал по Европе; и это, возможно, вас заинтересует, поскольку я затеял серьезное исследование на тему искусства архитектуры Средних веков континента. Мои заметки о каждом монументе, что я обследовал, к вашим услугам. Для меня они бесполезны.

– Я с радостью с ними ознакомлюсь… Ох, столько путешествовать за тридевять земель!

– Не так уж далеко я забирался, – сказал Найт с мрачной беспечностью. – Полагаю, вы знаете, как овцы порой начинают страдать головокружениями – эхинококкоз мозга, так это называют, – когда болезнь уничтожает их мозг, и животное демонстрирует странную особенность: постоянно ходит и ходит по кругу. Я путешествовал точно таким же образом – по кругу снова и снова, словно спятивший баран.

Отчаяние, горечь и бессвязность стиля, в котором Найт говорил: он больше выражал свои эмоции, чем стремился передать какие-то свои идеи Стефану, – все это болезненно поразило молодого человека. Дни их прежней дружбы были в некотором роде погублены: Найт стал другим человеком. Он и сам сильно изменился, но не так и не настолько, как изменился Найт.

– Вчера я приехал домой, – продолжал Найт. – Не имея, насколько мне известно, и полдюжины идей, стоящих того, чтобы о них помнили.

– Вы превзошли [227] В оригинале стоит неологизм Харди – out-Hamlet. самого Гамлета в своей меланхолии, – сказал Стефан с откровенностью, которая была полна сожаления.

Найт не ответил.

– Знаете ли вы, – продолжал Стефан, – что я готов был почти поклясться, что вы женитесь к этому времени, судя по тому, что я видел?

Выражение лица Найта стало жестче.

– Вы и впрямь могли? – сказал он.

Стефан был не в силах оставить эту угнетающую, соблазнительную тему.

– Да, и я просто этому дивлюсь.

– Вы ожидали, что я женюсь на ком?

– На той, которую я видел с вами.

– Благодарю вас за это изумление.

– Она вас завлекла и обманула?

– Смит, теперь я вам скажу только одно, – отпарировал Найт строго. – Никогда не задавайте мне вопросов на эту тему. Запомните, что у меня есть своя причина выдвигать такое требование. И если вы будете меня спрашивать, то не получите ответов.

– Ох, у меня ни на мгновение не возникло желания спрашивать у вас то, что вам так неприятно, только не у меня. Но я почувствовал на минуту, что мне, со своей стороны, следует кое-что объяснить и услышать похожее объяснение от вас. Ну, как бы там ни было, бросим тему, бросим тему.

– Что бы вы объяснили?

– Я потерял женщину, на которой я собрался жениться; вы не женились, хотя вы это планировали. Мы могли бы сравнить наши впечатления.

– О ваших отношениях я никогда и словом не обмолвился.

– Я это знаю.

– И вывод, который напрашивается, очевиден.

– Именно так.

– Правда состоит в том, Стефан, что я с упорством придерживаюсь решения никогда не говорить на эту тему, для чего у меня весьма веская причина.

– Несомненно. Настолько веская, что ради этой причины вы не женились на ней.

– Вы ведете коварные речи. У меня веская причина, мучительно веская!

Тревога вынудила Смита решиться еще на один вопрос:

– Она вас недостаточно сильно любила? – Он затаил дыхание, сделав его медленным и слабым, пока в боязливой надежде ожидал ответа.

– Стефан, вы сильно злоупотребляете обыкновенной вежливостью, настойчиво задавая вопросы подобного рода после всего, что я вам сказал. Я вас вовсе не понимаю. Мне необходимо уйти.

– Да боже мой! – воскликнул Стефан страстно. – Вы говорите так, словно вы вовсе не отбирали ее у того, кто имел на нее гораздо больше прав, чем вы!

– Что вы этим хотите сказать? – спросил Найт в недоумении. – Что вы слышали?

– Ничего. Мне тоже необходимо уйти. До свидания.

– Если вам надо идти, – теперь уже неохотно сказал Найт, – то вам следует уйти, я полагаю. Уверен в том, что не понимаю, отчего вы так поступаете.

– Я тоже не понимаю, отчего себя так ведете вы. Я всегда питал к вам признательность, и настолько, насколько я это сознаю, нам никогда не было нужды скрывать друг от друга что-то, что мы сейчас скрываем.