Жоржи Амаду - Лавка чудес [litres]

Левенсон, облаченный в купальные трусики, окруженный кинозвездами, каждое утро проводил на пляже.

Он систематически отклонял приглашения академий, институтов, ассоциаций, научных обществ и профессоров – всем этим он был по горло сыт в Нью-Йорке, а когда еще доведется ему снова радоваться бразильскому солнцу?.. Он даже играл на пляже в футбол – его сфотографировали в тот миг, когда он метким ударом отправил мяч в ворота, – однако самый большой спортивный интерес великий ученый испытывал к женщинам. На пляже и в ночных клубах он уже познакомился с великолепными представительницами нашей бразильской нации.

Джеймс Д. только недавно развелся, а потому занимавшиеся светской хроникой журналисты без устали подсчитывали его победы и угадывали его будущую жену. Некий полоумный борзописец, который специализировался на скандалах, предрекал гибель одной семьи, принадлежавшей к высшему обществу, но ошибся: польщенный муж сделался ближайшим другом американского мудреца-жеребца. И хроникер Зул опроверг этот мрачный прогноз: «…вчера на пляже Копакабана Кэти Сикейра Прадо в бикини, купленном в Каннах, нежно взирала на своего мужа Беби и великого Джеймса Д., которые в последнее время стали неразлучны». Популярный журнал поместил на обложке фотоснимок, запечатлевший мускулы нобелевского лауреата рядом с соблазнительными формами Нади Силвии, актрисы большого дарования, которое ей по непонятной причине пока не удалось проявить ни на сцене, ни на экране. Сама же Надя, отвечая на вопросы репортера, хохотала и ни в чем не призналась, но ни романа, ни страсти отрицать не стала. «Левенсон – шестая мировая знаменитость, потерявшая голову из-за Нади Силвии», – объявил еженедельник совершенно серьезно и тут же привел список пяти предшественников Джеймса Д.: Джон Кеннеди, Ричард Бартон, Ага-Хан, швейцарский банкир и английский лорд – все это не считая одной мужеподобной итальянки, графини-миллионерши.

«Гениальный Левенсон, влюбленный в обворожительную Элену фон Клостер, снова посетил вчера дансинг ресторана „Ле Бато“», – писал Гиза в «Кроника да Нойте». «Великий ученый освоил самбу и отныне не признает иных ритмов», – сообщал в восемнадцати газетах и по всем каналам телевидения Роберт Сабад, информируя бразильский народ о том, что великолепная Бранкинья до Вал-Бюрнье, владелица отеля «с лучшими в мире номерами и кухней», сказала: «Если бы Джеймс не был нобелевским лауреатом, он мог бы зарабатывать на жизнь как профессиональный танцовщик». Словом, газеты и журналы не могли пожаловаться на американца – его хватило на всех.

Однако ни одна сенсация не могла сравниться с той, что, подобно бомбе, взорвалась в аэропорту Рио перед отлетом Левенсона в Баию. Впрочем, о Педро Аршанжо американец сказал несколько слов сразу же по прилете из Нью-Йорка. «Я счастлив, – заявил он, – что нахожусь на родине Педро Аршанжо». Тогда репортеры то ли не поняли этой фразы, то ли не придали ей значения. Но теперь, когда нобелевский лауреат в день отлета, смешавшего все карты репортерам, заявил, что два дня из своего краткого пребывания в Бразилии он оставляет для путешествия в Салвадор, чтобы «увидеть город и людей, послуживших объектами исследования блистательному Педро Аршанжо, в книгах которого сама наука поэтична, человеку, который так высоко поднял бразильскую культуру», начался настоящий переполох.

«Да кто такой этот Педро Аршанжо?! Мы о таком и не слыхали!» – поразевали рты журналисты. Один из них, желая поймать Левенсона в ловушку, осведомился, каким образом узнал американец об этом бразильском писателе. «Я прочел его книги, – отвечал Джеймс Д., – я прочел его бессмертные книги».

Этот провокационный вопрос задал Апио Коррейа, заведующий отделом науки, литературы и искусства одной из утренних газет, человек начитанный, напористый и нахальный. Получив ответ, он не перестал блефовать и сказал, что ему ничего не известно о переводе сочинений Аршанжо на английский.

«Я прочел эти книги не по-английски, – сообщил ему неумолимый американец, – а по-португальски», и добавил, что смог сделать это, несмотря на скудное знание нашего языка, потому что владеет испанским и латынью. «Это было нетрудно», – заявил он и добавил, что обнаружил труды Аршанжо в библиотеке Колумбийского университета, когда собирал материал о народах тропических стран. Теперь же он намеревается перевести и издать в США «книги вашего великого соотечественника».

«Надо действовать!» – сообразил Апио Коррейа, бросаясь на поиски такси, которое вскоре доставило его в Национальную библиотеку.

Журналистам пришлось попотеть, прежде чем они узнали о существовании профессора Рамоса и выяснили, где находится этот человек, удостоенный многих ученых степеней и почетных званий; особая же заслуга профессора Рамоса заключалась в том, что он знал произведения Аршанжо и превозносил их в своих статьях, только, к сожалению, статьи эти печатались в специальных журналах, выходящих ничтожными тиражами, и никем почти не читались.

«Я уже много лет, – сообщил журналистам профессор, – хожу, как на Голгофу, от издателя к издателю и предлагаю переиздать книги Аршанжо. Я написал предисловия, я подготовил подстрочные примечания, я составил комментарии, но никто не проявил интереса. Я был у профессора Вианы, декана философского факультета, чтобы через его посредство заинтересовать университет в этих публикациях. Профессор Виана ответил мне, что я „напрасно теряю время, возясь с глупостями негра-алкоголика, алкоголика и смутьяна“. Может быть, теперь, когда Левенсон отдал должное книгам Аршанжо, у нас поймут наконец огромную важность этих произведений. Замечу, впрочем, что труды самого Левенсона совершенно неизвестны в Бразилии, и все эти шарлатаны, трубящие ему славу, даже не заглядывали в них и не знакомы с самыми фундаментальными его работами, не понимают сущности его мировоззрения».

Интервью, как можно заметить, получилось довольно печальное, но признаем, что для грусти есть все основания: столько лет бороться за место под солнцем для бедного Аршанжо и ничего не добиться, выслушивать отказы издателей, сносить угрозы и нелепости Вианы… И вот приезжает иностранец, дает одно-единственное интервью – и пожалуйста: газетчики сбились с ног, а вся интеллектуальная братия, интеллигенты всех мастей, направлений, убеждений, темпераментов рыщут в поисках книг Аршанжо, вынюхивают тех, кто знал никому не известного баиянца, – как же иначе: ведь Педро Аршанжо вошел в моду, тот, кто не знаком с его творчеством, кто не упоминает его работ, не может считаться ни современным, ни передовым человеком…

Статья Апио Коррейи «Педро Аршанжо, поэт этнографии», напечатанная три недели спустя, произвела настоящую сенсацию. Самое в ней любопытное – это блистательная версия диалога, состоявшегося в аэропорту, диалога между Левенсоном и эрудитом Коррейей, причем оба собеседника выказали глубокое знание работ Аршанжо. И совершенно естественно, что знания критика были обширнее и приобрел он их много раньше Левенсона, ведь речь шла о бразильце.