Константин Коровин - «То было давно… там… в России…»

А костюмы-то так я и не получил! Каково! Может быть, возможно что-либо прислать из костюмов — каких-нибудь, вроде 30-х годов, платки тоже хорошо. Может быть, Бролиантова [269] Бриллиантова Варвара Николаевна (1860-?) — служащая Большого театра (1898–1928). С 1919 г. — заведующая женской костюмной мастерской и гардеробом. Сведения предоставлены артисткой хора Большого театра И. Н. Парфеновой. , главная мастерица Больш[ого] театра, могла бы сделать из каких-нибудь старых лоскутков или тарлатана. Напишите, будут ли выставки и когда.

ОР ГТГ. Ф. 230. Ед. хр. 45. Лл. 1–2 об. Подлинник

[Ноябрь-декабрь 1919 г.], ст. Удомля, им. Островно

Дорогой Иван Кондратьевич!

Писал Вам три письма, но никакого ответа — стороной узнал, что Вы еще больны и находитесь в лечебнице. Я вам вторю, болею опять сердцем, те же припадки, что и раньше. Может быть, Вы теперь выходите, то прошу Вас дружески, приезжайте на юг.

Я ничего не делаю, работа не идет, т. к. болею.

Деньги мои в «Лионском кредите» [270] «Лионский кредит» (Credit Lyonnais) — коммерческий банк Франции. Основан в 1863 г. в Лионе. В начале своей деятельности функционировал главным образом как депозитный банк. Имел отделения в России. В этом же банке Коровин арендовал на свое имя сейф для бывшего директора Императорских театров В. А. Теляковского, в котором хранились рукописи последнего. , около двадцати тысяч. Прошу их получить, посылаю за ними Леню [271] См. прим. 250 . и Всеволода [272] Вяземские — родственники родителей Коровина, персонажи его детских воспоминаний. Вяземский Всеволод Николаевич и его жена Варвара выполняли поручения Коровина, связанные с недвижимостью Коровиных — квартира в Москве (Мясницкая, 48, кв. 10) и имение Охотино. и прошу совет Игоря Александровича [273] Лицо не установлено. и Вас помочь мне в этом. Я к Вам посылаю Леню. Я продал за Вашу болезнь четыре вещи Вашему другу П. И. Суворову [274] Суворов Петр Иванович — живописец, коллекционер. . Конечно, т. к. это Ваш покупатель, мне рекомендованный, то я со своей стороны считаю эту продажу как бы сделанную Вами. У меня осталось пять вещей, которые именно «cher» [275] Дóроги ( фр. ). , я считаю хорошими, и хотел бы их продать, не знаю — время, которое мы переживаем, позволит ли это сделать. Сижу здесь без денег, т. к. взял с собой немного, расходы ужасны.

Напишите мне о здоровье и приедете ли — я так был бы рад. Пожалуйста, приезжайте — здесь чудные виды и тона. Вы приедете, я буду писать много, нет — не буду писать. Так и знайте. Прошу, приезжайте не один, а с кем хотите, буду рад.

ОР ГТГ. Ф. 230. Ед. хр. 46. Лл. 1–2. Автограф

8 декабря 1919 г., ст. Удомля, им. Островно

Дорогой Иван Кондратьевич!

Все болят правые ребра и рука. Принимаю хинин, салицил, ничего не помогает. Я не работаю месяц, но улучшения нет. Похудел я ужасно, сахару нет, масла тоже, а это необходимо, за деньги достать нельзя, мена, и только на соль. Начинаются московские цены. Вы с Ушаковым не прислали мне письма, а я ждал. Картины спрашивают какие-то музеи, саратовский прислал письмо, другие понаслышке, передал Моравов [276] Моравов Александр Викторович (1878–1951) — портретист, жанрист, в 1919 г. преподавал в художественных учреждениях Тверской губернии. , но я лично его не видел, потому что не выезжаю. Картины пришли, хотя и плохие, интересно бы написать со свечами замечательные мотивы с этим страшным домом [277] Владельцами усадьбы Верхнее Островно, где поселился Коровин, была семья Ушаковых: Николай Владимирович Ушаков и его сестры — Софья и Варвара. Семьи Коровиных и Ушаковых находились в приятельских отношениях. «Старинный деревянный дом… терраса в сторону озера, заросший старый парк, много сирени. Судьба Островно сложилась печально. В революцию сестры Ушаковы умерли, Николай Владимирович остался один. Он переселился в маленькую избушку, стоявшую через дорогу от дома, был почтмейстером, вскоре лишился этого места и тоже умер. Дом обветшал и был разобран в конце 20-х гг.» ( Моравов А. А. Озеро Удомля // Удомельская старина. Краеведческий альманах. 2002. № 8). , но нужны керосин и свечи, прошу достать через отдел, вечера большие. «На бедного Макара шишки валятся», — Анна Яковлевна [278] Коровина (урожд. Фидлер) Анна Яковлевна (1873–1947) — жена Коровина, в молодые годы хористка в частной опере своего отца Я. Фидлера; затем артистка Частной оперы С. И. Мамонтова. свалилась, деньги с меня тянут, хороши родственники (бедные), надели на меня хомут, особенно Всеволод Вяземский. Я Вам послал письмо через Анну Станиславовну [279] См. прим. 266 . (заказное), адрес Ваш забыл, напишите. Ключ нашел. Л[ионский] К[редит] [280] См. прим. 270 . продавать не надо, может быть, привезете сами или пришлете нарочного. Ушакову не доверяю, так как растеревает по старости, не могу никому поручить отвезти Вам картины. В Лион[ском] К[редите] помечено два портсигара, освобожденные ранее от реквизиции, после осмотра я положил еще два, боюсь держать дома, из которых один не золотой — амальгама. Секрет несгораемого ящика таков:

х = 2 поворот верхний

х = 3 поворот средний

х = 4 поворот нижний

На квартире есть две картины: одна «Париж ночью, кафе (Америкен)» в раме и вторая повторение — «Луна, снег, куски его, весна в Охотине» принадлежат г. Черкесу, его сын учится у нас в школе [281] Возможно, имеется в виду отец Черкеса Даниила Яковлевича (1899–1971) — живописца, графика и коллекционера, одного из первых художников-мультипликаторов. . Адреса его не знаю, может быть, знает Анна Станиславовна или в школе. Прошу Вас послать их в рамах с артельщиком ему, передайте мой поклон и попросите у него для меня немножко табачку, он (караим) милый человек и ранее дал мне табачку. Теперь тепло, можно ко мне приехать. Картины приобрел давно и деньги уплатил давно. Собирался ко мне Кузнецов [282] См. прим. 242 . , буду очень рад, но только надо ему захватить с собой керосин или свечей, сахару, соли, подушки, белье. Рыба на озерах все время клюет и сейчас на блесну в прорубь, и на кобылке крючок, посадка — червь и мотыль, которые надо ему захватить с собой, налим идет хорошо на кусочки рыбы, слава Богу, у нас в доме тепло. Я Вас одолел поручениями, приношу Вам извинения, но что делать, главное, я не могу послать картины, жду Вас. Вещи в Л[ионском] К[редите] — все мое состояние, и я на них очень рассчитываю. Средств, финансов у меня очень мало осталось. Рамы в московской квартире, три или четыре больших, пятая для картины «Луна» Черкеса или отдать ему тоненькую золотую и еще свободные подходят к натюрморту, и еще четыре ампир квадратные, которые для картин Терешкевич [283] Лицо не установлено. . За большие я платил 1914 г. — 40 руб., маленькие в прошлом году по 250 руб. (ампир). Соразмерно Вы уплатите Анне Станиславовне из этих денег, матери Анны Яковлевны 3000 руб., а также часть на расходы по отправке картин Черкеса. Остальные — Анне Станиславовне.