Томас О'Крихинь - Островитянин

Никто не знает, сколько серебра и золота осело в то время на побережье Керри благодаря тем кораблям. Оставшуюся часть года другие покупатели присылали суда за скумбрией. Однажды вечером в марте я поймал пять или шесть сотен скумбрии, мы свезли ее в Дангян и выручили четыре фунта за сотню.

Покуда эти корабли ходили у побережья, у всякого бедняка водилась деньга. Нередко я встречал красивый освещенный корабль с важными персонами на борту. Каждый год на протяжении шести лет они забирали у меня полные ловушки всяческой рыбы и платили по шиллингу за каждого омара, большого и малого. В какое-то время каждый год появлялась светящаяся рыба, которую можно было ловить ночью [110] Светящаяся рыба (рыба-фонарь, также удильщик, морской черт) — крупная хищная рыба, часто поднимается к поверхности воды, где охотится на макрель и сельдь. Луч спинного плавника сдвинут к верхней челюсти и представляет собой удилище, люминесцирующий орган, имеющий кожистое образование, в котором живут и светятся различные бактерии. Удилище служит приманкой для потенциальной добычи. . Для этого у нас были большие лодки и особые снасти. В один год вышла исключительно славная ночная ловля: мы поймали кучу этой рыбы, но в Дангян-И-Хуше на нее спроса не находилось. Дошли вести, что в Кахарь-Сайвине был очень большой рыбный торг, потому как рыба там вообще была редкостью. Тогда наша команда стала подначивать друг друга, дескать, плохие из нас рыбаки, если не сумеем набить лодку рыбой доверху, а после поднять паруса и пойти на юг через залив Дангян, потому что там мы, скорее всего, и продадим всю эту рыбу.

В следующий понедельник мы набили «Черного вепря» желтой макрелью — я имею в виду, уже засоленной, — рыба эта небольшая и не слишком грубая. Мы отправились на юг на всех парусах при благоприятном северном ветре, быстро дошли до маяка в заливе Куан-Дарьвре [111] Остров Дарьвре, или Валентия ( ирл. Oileán Dairbhre, англ. Valentia) — небольшой остров у западной оконечности полуострова Ив-Ра в южной части залива Дангян, недалеко от города Кахарь-Сайвинь. Славился редкими для этих мест посадками леса. , а оттуда дальше, в Кахарь-Сайвинь, город, где всегда жило немало настоящих мужиков. Мы очень обрадовались, когда нашему взору открылось такое место — остров Бегниш в устье залива. Там жили два фермера, они оба водили лодку. Остров Дарьвре был семь миль длиной; в узкой части гавани на морском берегу была Обитель рыцаря. Она помещалась на маленьком участке земли, который именовали «Гляунн Лэм», и поэтому в прежние века это место всегда называли «Долина рыцаря Лэм». Напротив нее, дальше на мысу, стоял маяк, обращенный в открытое море, указывающий всем, кто заблудился, что за ним — безопасная гавань.

Когда мы приехали в город, множество людей вышло нам навстречу. Они подумали, что наша лодка — с большого корабля, потому что как раз недавно там затонуло судно, и они нам очень удивились. Мы захотели узнать, имеются ли в этих местах какие-нибудь скупщики рыбы. Нам ответили, что, конечно, имеются, и кое-кто из этих скупщиков нашелся совсем неподалеку. Один сразу взялся купить у нас рыбу, но предложение его было по цене гораздо ниже того, на что мы рассчитывали.

Еще один человек спустился к причалу и очень тепло нас поприветствовал. У него были благородные манеры и обхождение; и хотя я оказался младше всех на лодке, мы с ним уже были хорошо знакомы. Он проводил нас от лодки и угостил множеством всякой выпивки. Всю рыбу, которая у нас была, он купил по кроне за сотню и отвел нас в гостиницу своего отца, которую тот держал в центре города.

У отца его был прекрасный дом, где они жили с женой вдвоем. Там мы поели, а потом передали всю рыбу покупателю. Когда мы покончили со всеми делами и продали улов, он предложил нам выпить, а потом и еще по одной, но не взял с нас за это ничего. Вернувшись в гостиницу, мы спросили хозяина, будет ли у нас еще время пройтись по улицам. Он ответил, что, конечно, найдется, даже больше часа — и нам этого как раз было достаточно. Мы отправились втроем, потому что остальные из нашей лодки были люди уже сильно в годах и прогулки не доставляли им удовольствия. Мы не стали их тревожить, пошли гулять и скоро забрели в замечательную таверну, где сели и осмотрелись. Совсем скоро из кухни нас поприветствовал хозяин:

— Добро пожаловать, ребята! — сказал он.

Мы очень удивились, что владелец заведения так тепло к нам обращается, но на самом деле зря. Он-то очень хорошо нас знал, потому что сам частенько наезжал в Дангян-И-Хуше за покупками и там с нами уже знакомился.

Радушный хозяин предлагал нам пить сколько душа пожелает. Через некоторое время мы вышли и отправились бродить по улицам. Потом мы заглянули еще в один паб, где повстречали человека из Дангяна, который тоже предложил нам выпить. Когда настало время расходиться, мы направились обратно в гостиницу и на полпути туда, на углу, повстречали трех женщин. Они были, пожалуй, самые видные, статные, ладные из всех, каких мы видели прежде — и, конечно, они вызвали у нас большой интерес.

У одного из нас голова была совсем седая — и не от возраста. Как раз к нему первому и подошли женщины. Сперва они обратились к нему по-английски, но у этого, седого, английский был совсем ломаный, и беглой английской речи он понять не сумел бы. Я приблизился к ним последним и остановился неподалеку. Второй человек из наших не понимал английского ни в каком виде. Одна, ярко-рыжая, которая как раз говорила больше и громче всех, ростом вышла добрых шесть футов, и волосы у нее были великолепные, такого же цвета, как вот эта красивая модная лампа у меня на столе, какую мне прислал уважаемый господин из семьи Келли.

Довольно скоро я услышал, как рыжая женщина говорит седому:

— You must come along with me [112] Ты должен пойти со мной ( англ .). .

— Ай вонт нот, маам [113] Я не хочу, мадам ( искаж. англ. ). , — был его ответ.

Он отшатнулся, резко развернулся, и, как раз когда поворачивался, она вцепилась в спинку его жилета и оторвала ее напрочь. Уходя, мы оставили пиджаки в гостинице, так что все были в жилетах. Три женщины следовали за нами до самых дверей гостиницы, а мы все трое уже запыхались. Оказавшись внутри, мы еще долго смеялись над седым в жилетке без спинки.

Мы отлично выспались в доме у Мак Мурху, доброго и хлебосольного человека. Он намекнул нам, что где-то в городе имеется дом, в котором с радостью примут нескольких мужчин из чужих мест, но больше насчет этого ничего не сказал. Чуть только забрезжил дневной свет, мы покончили с едой и снова вышли на улицу. Седой лишился жилетки, поэтому купил себе новую. Но у него все еще оставалась передняя часть от прежней, тоже совсем новой, жилетки, и ему еще надо было добыть к ней другую спинку. Все мы покупали в городе всякие интересные вещи, и в результате никто из нашей команды не привез на Бласкет даже полкроны из тех денег, что мы выручили за улов мелкой макрели.