Исабель Альенде - Игра в «Потрошителя»

— Они часто ссорились, инспектор, — заключил Галанг.

— Из-за чего?

— Из-за всякой ерунды: то ему не нравилось какое-нибудь блюдо, то Айани звонила из дому своим родным в Эфиопию, то доктор Эштон бесился оттого, что ее узнавали повсюду, а его — нет. С одной стороны, он любил выставлять себя напоказ, бывая на людях с Айани, с другой — норовил держать ее взаперти. Одним словом, ссорились они из-за таких вещей.

— И из-за вас тоже, мистер Толоса?

Этот вопрос застал Галанта врасплох. Он открыл было рот, чтобы возразить, но передумал и молча кивнул, удрученно потирая рукою лоб. Ричарда Эштона, сказал филиппинец, выводила из себя их дружба, он подозревал, что Айани покупает приятелю вещи и дает деньги, а он ее покрывает во всем, что бы она ни делала: тратила ли деньги, выходила из дому, поддерживала знакомства, которые Эштон запрещал. Психиатр испытывал обоих — унижал его перед Айани или грубо обращался с ней, пока Галанг не выдерживал и не вставал на ее защиту.

— Видите ли, инспектор: должен признаться, порой во мне вскипала кровь, меня так и подмывало врезать ему как следует и сбить с ног. Уж не знаю, сколько раз мне приходилось оттаскивать его от жены, толкать, удерживать, как невоспитанного ребенка. Однажды даже пришлось запереть его в туалете, пока не успокоится: он гонялся за госпожой с кухонным ножом.

— Когда это произошло?

— В прошлом месяце. Последнее время ситуация улучшилась: отношения наладились, супруги помирились, снова заговорили о книге, которую собирались писать. Айани… миссис Эштон была довольна.

— Хотите что-то еще добавить?

— Нет, инспектор, это все. Я хотел объяснить вам, как обстояло дело, не дожидаясь, пока горничные все расскажут на свой лад. Понимаю, это бросает на меня подозрение, но вы должны верить мне: я никак не причастен к смерти доктора Эштона.

— У вас есть оружие?

— Нет, сэр. Да я и не умею им пользоваться.

— А скальпелем вы сумели бы воспользоваться?

— Скальпелем? Нет, конечно нет.

Когда Галанг Толоса ушел, инспектор вызвал свою помощницу:

— Что ты думаешь, Петра, по поводу того, что подслушала, стоя за дверью?

— Что миссис Эштон имела достаточно мотивов, чтобы избавиться от мужа, и в придачу в ее распоряжении был парень, который мог ей в этом помочь.

— Полагаешь, Айани способна убить мужа током, используя тайзер?

— Нет, она скорее подложила бы ему в постель эфиопскую змею. Но полагаю, что Галанг Толоса забыл упомянуть об одной детали.

— Какой?

— Что они с Айани — любовники. Минуточку, шеф, не перебивайте меня! В отношениях этих двоих много оттенков, они сообщники, они доверяют друг другу, она ему протежирует, и он, должно быть, единственный мужчина, который знает ее до последней клеточки и способен доставить ей сексуальное наслаждение.

— Господи Исусе! Какие извращения тебе приходят в голову!

— Мне-то их приходит в голову мало, а вот у Галанга наверняка обширный репертуар. Хотите, я вам точно объясню, какого рода обрезанию подверглась Айани в восемь лет: ей удалили половые губы и клитор. Это не секрет, она сама об этом говорила. Могу достать видео, сами увидите, что вытворяют над девочками с помощью выщербленного ножа или ржавого лезвия, причем без анестезии.

— Нет, Петра, это не обязательно, — вздохнул Боб Мартин.

К многочисленным обязанностям Блейка Джексона добавилась Спаси-Тунца, кошка, которую Кэрол Андеруотер подарила его внучке и с которой было немало хлопот, хотя он и должен был признать, что зверюшка скрашивала одиночество, как и предсказывала Элса Домингес. Аманда назвала ее в честь Спаси-Тунца, невидимого дружка из ее детства, и никому в семье не казалось странным, что киска и вправду питается тунцовыми консервами.

— Как там Спаси-Тунца, дедушка? Я по ней очень скучаю, — сказала Аманда.

— Дерет когтями мягкую мебель.

— Не важно, мебель все равно старая. Как твоя книга?

— Пока никак. Обдумываю твою идею насчет детектива.

— Я сама сегодня над этим думаю, — призналась внучка. — Мы изучаем ауто сакраменталь [3] Ауто сакраменталь ( исп. дословно — «священное действо») — жанр испанского театра, одноактная аллегорическая пьеса на сюжет из Священного Писания. . Знаешь, что это такое?

— Понятия не имею.

— Моральная драма, форма средневекового театра, нравоучительная аллегория про борьбу добра и зла. Добро всегда побеждало, но самым интересным оказывалось зло, потому что без порока, греха и коварства ауто сакраменталь не привлекало публику.

— Какое отношение это имеет к моей книге?

— Формула детектива очень похожа. Зло воплощено в преступнике, который бросает вызов правосудию, проигрывает, получает наказание, добро торжествует, и все довольны. Понимаешь?

— Более или менее.

— Ты, дед, слушай меня. Будешь придерживаться формулы, и у тебя все получится. Я потом тебе дам еще парочку советов, а теперь приступим к «Потрошителю». Ты готов?

— Готов. До скорого, — сказал дед и повесил трубку.

Чуть позже игроки расселись перед компьютерами, и распорядительница начала сеанс.

— Отложим пока Стейтона и супругов Константе и сосредоточимся на Ричарде Эштоне. У Кейбла есть для нас новости. Тебе слово, сыщик.

— В ночь убийства Ричарду Эштону вырезали на груди свастику — вращающийся крест, символ, который встречался во многих культурах во все времена, от ацтеков до кельтов и буддистов, но прежде всего ассоциируется с нацистами…

— Мы это знаем, Кейбл, — перебила его внучка.

— Я прочел это в отчете Ингрид Данн. Папа Аманды, то есть инспектор Мартин, дал мне письменное разрешение работать в архиве убойного отдела над делами супругов Константе и Эда Стейтона; предъявив ту же бумагу, я попросил дело Ричарда Эштона, и мне его выдали. По мнению Ингрид Данн, свастику вырезали скальпелем номер одиннадцать с треугольным лезвием. Это распространенный инструмент, его легко достать, он используется для прицельного рассечения тканей и для надрезов под прямым углом. Рисунок очень четкий, — возможно, автор использовал какой-нибудь шаблон.

— В газетах об этом не писали, — заметил сэр Эдмунд Паддингтон.

— Инспектор придержал информацию, это туз в рукаве, такие сведения помогают вычислить убийцу, их не следует раскрывать раньше времени. Когда тело нашли, свастику никто не видел, на Эштоне были футболка, рубашка и кардиган; ее обнаружили в морге, когда труп раздели.

— На одежде не было крови? — спросила Эсмеральда.

— Надрез был относительно поверхностный, и его нанесли через какое-то время после смерти. Мертвые тела не кровоточат.

— Где именно ему вырезали свастику?

— Судя по фотографии, наверху, над грудиной, — ответила Аманда.