Исабель Альенде - Игра в «Потрошителя»

— Как же я могу ей помочь? Все это случилось несколько лет назад, на другом конце света, — опешил он.

— Все во вселенной взаимосвязано. Забудь о расстоянии, о времени, вообрази, что все происходит в вечном настоящем, в этом лесу, в твоей памяти, в твоем сердце. Поговори с Шарбат, попроси у нее прощения, объясни ей все, пообещай, что найдешь ее и ее братика и попытаешься им помочь. Скажи, что, если не найдешь их, поможешь другим детям, таким как они.

— А вдруг я не смогу исполнить обещание, Инди?

— Если не сможешь ты, исполню я, — ответила она, обняла Миллера обеими руками за шею и поцеловала в губы.

Чтобы избежать внимания полиции, собачьи бои каждый раз устраивались в разных местах. Элса Домингес сообщила главному инспектору, что один такой бой состоится в третий понедельник месяца, в День президентов, но где это будет, она не знала. Боб Мартин через одного из своих информаторов это выяснил и позвонил коллегам из департамента полиции Сан-Рафаэля, рассказав все, что ему известно, и предложив сотрудничество. Полицейские, у которых было достаточно проблем с преступностью в зоне канала, не слишком заинтересовались, хотя и понимали, что во время собачьих боев делаются ставки, алкоголь льется рекой, проститутки предлагают себя и продаются наркотики, но Боб Мартин им растолковал, насколько была бы выгодна кампания в прессе на эту тему. Сентиментальная публика больше жалеет животных, чем даже детей. Репортерша и фотограф из местной газеты были готовы сопровождать полицейских во время облавы, на что их подвигла Петра Хорр, которая лично знала журналистку и подумала, что ей будет интересно посмотреть, что творится в нескольких кварталах от ее дома.

Не все хозяева боевых собак были закоренелыми преступниками: молодые безработные афроамериканцы, иммигранты из Латинской Америки или Азии порой пытались заработать на жизнь, подготовив чемпиона. Чтобы включить в программу боев новичка, нужно было вложить триста долларов, но когда пес показывал себя, победив нескольких противников, хозяин получал деньги за каждый бой и к тому же зарабатывал на ставках. «Спорт», как называли это подпольное развлечение, был настолько кровавым, что журналистку чуть не стошнило, когда Петра показала ей видео и фотографии издыхающих собак, искусанных, с вываливающимися кишками.

Уго Домингес и еще один его ровесник завели многообещающего пса весом сорок пять килограммов, помесь ротвейлера, кормили только сырым мясом, не подпускали ни к другим собакам, ни к людям, в качестве тренировки заставляли бегать часами, пока он не падал замертво; дразнили его, провоцируя нападение; доводили до неистовства, пичкая наркотиками и вводя жгучий перец в задний проход. Чем больше собаку мучили, тем яростнее она сражалась. Хозяева отправлялись в самые бедные кварталы Окленда и Ричмонда, где было полно бродячих псов, привязывали к дереву суку в течке, ждали, пока, привлеченные запахом, набегут уличные кобели, потом ловили их сетью, запихивали в багажник и отвозили к ротвейлеру для тренировки.

В этот понедельник праздновали годовщину Джорджа Вашингтона, который родился в феврале 1732 года, а заодно с ним чествовали и других президентов Соединенных Штатов: в магазинах предоставлялись скидки, всюду развевались флаги, по радио и телевидению передавали патриотические программы, в парках для детей устраивали веселые игры. День выдался облачный, стемнело рано, и в половине восьмого вечера, когда Боб Мартин присоединился к облаве, организованной полицейскими из Сан-Рафаэля, мрак уже был непроглядным. Петра Хорр с подругой-журналисткой и фотографом ехала впритык за вереницей из пяти машин: три принадлежали полиции Сан-Рафаэля, две — полиции Сан-Франциско; весь караван бесшумно, с потушенными фарами вступил в промышленную зону, пустынную в такой час.

Перед старым складом стройматериалов, который не использовался уже несколько лет, вдоль тротуара были припаркованы машины: Боб Мартин сразу понял, что его информатор передал верные сведения. Своими успехами в карьере инспектор был в значительной степени обязан стукачам; работать без них было бы очень трудно, поэтому Боб защищал их и всячески пестовал. По его приказу два офицера записали номера машин, которые позже будут пробиты по базе данных; другие по-тихому окружили склад, перекрыв возможные выходы; Мартин лично возглавил атакующую группу.

Кто-то забил тревогу, послышались крики по-испански, люди тотчас же бросились к выходам целой толпой, превосходящей полицию и численностью, и силой; было среди множества мужчин и несколько молодых женщин, которые визжали, царапались и брыкались. В считаные секунды фары патрульных машин зажглись, улица огласилась командами, ругательствами, даже отдельными выстрелами в воздух. В ход пошли дубинки. Задержали с дюжину мужчин и пять женщин, остальным удалось удрать.

В ангаре, где до сих пор еще громоздились кирпичи и гнутые рельсы, среди табачного дыма, оглушительного лая и запаха пота, была устроена импровизированная арена, три на три метра; барьер из досок высотой где-то метр двадцать ограждал публику от разъяренных животных. Чтобы лапы у собак не скользили, пол на арене был покрыт обыкновенной ворсистой тканью, пропитанной кровью, как и деревянная обшивка. В клетках или на цепи сидели собаки, которые еще не бились, а в дальнем конце склада испускали последний вздох побежденные. Боб Мартин подключил Общество защиты животных: у входа стояла машина, и два ветеринара готовы были прийти на помощь по первому зову.

Уго даже не пытался бежать, будто знал, что деваться некуда. Он заподозрил что-то, уже когда мать и сестры, давно переставшие вмешиваться в его жизнь, стали слезно умолять не выходить этим вечером из дому. «У меня дурное предчувствие», — уверяла мать, но таким неискренним тоном, с таким бегающим взглядом, что парень понял: предчувствие тут ни при чем, они же его и заложили. Что известно матери и сестрам? Уго был уверен: достаточно, чтобы его погубить. Они знали о ротвейлере, они обнаружили чемоданчик со шприцами и прочей экипировкой, решили, что все это служит для употребления наркотиков, и устроили такой скандал, что Уго вынужден был объяснить: речь идет попросту об аптечке скорой помощи. Хозяева собак не могли отвозить раненых животных к ветеринару — тот сразу же определил бы укусы, — им нужно было научиться зашивать раны, делать перевязки, колоть в вену физиологический раствор и антибиотики. Вложив в своих чемпионов время и деньги, они пытались их спасти, если оставалась надежда; если нет, бросали в канал или оставляли на дороге, будто бы их сбила машина. Никто не расследовал гибель собаки, даже если она и была вся искусана. Только одного мать и сестры, скорее всего, не знали: сообщив о боях в полицию, они приговорили к смерти и его, и себя — если Южане или те, кто крышует собачьи бои, два безжалостных корейца, узнают о предательстве, все поплатятся жизнью, даже маленькие племянники Уго. А эти люди всегда обо всем узнавали.