Валентин Крючков - Когда в пути не один

Филиппов, пораженный установившейся тишиной, оставил недоеденным цыпленка, обмакнул в пиале с водой пальцы и, вытерев их салфеткой, прислушался более внимательно к тому, что говорил Тараканов.

— Славянова ценят руководители всех рангов, потому что видят в нем умелого организатора, опытного руководителя и знают, что у него они всегда найдут поддержку и понимание. Под его руководством они успешно решают задачи, поставленные съездом партии. И я с чувством глубокого уважения предлагаю вам выпить за настоящего, а не формального лидера!

Показывая пример, тостующий залпом выпил наполненную коньяком тридцатилетней выдержки рюмку и решительно сел на свое место.

— Здорово сказал! — одобрил тост Липатов и, выпив половину рюмки, добавил: — А главное, все правильно.

— С оценкой, которую он дал шефу, я тоже целиком согласен, — осторожно заметил Филиппов. — Но по-моему, Тараканов слишком расслабился, так что даже позабыл о том, что с правой стороны от него восседает полный важности и достоинства первый секретарь обкома партии, который никак не ожидал такой прыти от бывшего своего заворга. Видел, как дернул он плечом при словах о настоящем и формальном лидере? Однако фраза эта верна по сути! И я тоже выпью свою рюмку за настоящего лидера. Трудно весь вечер сидеть трезвым.

Владимир выпил и с аппетитом доел своего цыпленка, запил его соком и, вынув из кармана платок, в который были вложены маленькие листочки предстоящего ему выступления, пробежал их по пунктам.

«Надо говорить, — размышлял он, убирая шпаргалку на прежнее место, — как и многие уже выступившие: с кивком в адрес „первого“, но не таким, как это было у Тараканова. Это необходимо сделать обязательно, если я хочу хотя бы в будущем году начать работать на самостоятельном участке, как шеф обещал». Конечно, можно бы остаться и на прежнем месте, если повысят зарплату. Разговор о повышении шел давно, но до сих пор вопрос находился в стадии проработки, и когда эта стадия закончится, было неизвестно. Но если шеф сдержит свое слово, то вопрос об утверждении Филиппова руководителем одного из управлений или отдела будет решаться и согласовываться обязательно с Богородовым. Поэтому кивок в его сторону сегодня просто необходим.

Взвесив все это, Филиппов, когда ему предоставили слово, так и поступил.

В первой части своего выступления, где были сделаны вежливые кивки в сторону первого секретаря, Владимир умышленно посмотрел в сторону Богородова, который, вальяжно откинувшись на спинку стула, судя по выражению его лица, воспринял вполне одобрительно слова помощника председателя облисполкома.

Довольный своей наблюдательностью, Филиппов на подъеме закончил здравицу шефу и на правах тостующего наконец-то выпил до дна свою рюмку.

Незаметно подошло время ответного слова юбиляра. Славянов уверенно поднялся, застегивая пуговицы на пиджаке, окинул взглядом собравшихся и сделал небольшую паузу. И лишь когда установилась тишина, начал говорить:

— Дорогие товарищи, друзья! Разрешите выразить вам мою глубокую признательность за то, что вы пришли сегодня и разделили со мной празднование важной для меня даты. Особую благодарность хочу высказать первому секретарю обкома партии Николаю Юрьевичу Богородову за высокую оценку моей работы и теплые слова, сказанные в мой адрес. Выражаю искреннюю благодарность и признательность всем членам бюро и исполкома областного Совета, которые пришли сегодня, чтобы поздравить меня с юбилеем. Награду Родины воспринимаю как аванс на будущее и постараюсь оправдать ее своей работой на благо трудящихся нашей области. Позвольте мне от чистого сердца сказать всем, кто присутствует в этом зале: большое вам спасибо! Спасибо за то, что в памятный день моей жизни вы были рядом. И я с удовольствием предлагаю свой тост: за вас, за ваше здоровье!

Славянов поднял рюмку, чокнулся с Богородовым и всеми, кто находился поблизости, и выпил рюмку до дна.

Воцарившаяся на минуту-другую тишина вмиг была нарушена дружными аплодисментами, звоном рюмок, стуком ножей и вилок о тарелки, разноголосием присутствующих, оживленно обсуждающих мудрость слов юбиляра.

Посидев еще некоторое время в праздничном гуле, первым из гостей начал прощаться Богородов. Выйдя из-за стола, он за руку попрощался с теми, кто находился поблизости. И лишь минуя стол, за которым сидел его бывший заворг, очевидно, не испытывая никакого желания подавать ему руку, первый секретарь обкома, совершив нехитрый маневр, дал возможность Славянову идти не позади, а рядом, с правой стороны, и таким образом оказаться между Богородовым и Таракановым. Тот поднялся было для рукопожатия, но «первый» сделал вид, что не заметил этого порыва, тем самым сразу показав всем, что фраза про «неформального лидера» без внимания не осталась. Важно ступая, он уверенно стал продвигаться к выходу из зала, ни на кого уже больше не обращая внимания.

Чуть ли не следом за Богородовым торжество покинул тихо и незаметно, как и все, что он делал по роду своей работы, седовласый и всегда казавшийся уравновешенным начальник КГБ Демидов — один из доверенных людей первого секретаря обкома партии, который всегда совещался с ним в сложных ситуациях. А вскоре, действуя по их примеру, по-английски удалился, так и не выпив ни единой рюмки за юбиляра, новый начальник УВД области Пенкин.

Однако основная масса гостей, по всему чувствовалось, уходить от праздничного стола вовсе не собиралась, напротив, тосты за здоровье председателя начали звучать по второму кругу; и все говорили более свободно и раскрепощенно, а после сказанного шли целоваться с юбиляром.

Филиппов, теперь уже не упускавший возможности спокойно выпить, не сдерживаясь, как он делал до своего выступления, когда позволял себе лишь глоток-другой, теперь довольно-таки быстро расслабился и вскоре почувствовал себя тяжелым и грузным, щеки его запылали, и, чтобы немного охладиться, он охотно поддержал приглашение Липатова перекурить и отправился с ним в «курилку», под которую приспособили кассу малого зала столовой облисполкома, где имелись большая раковина с горячей и холодной водой, сушильный аппарат и несколько полотенец. Он снял пиджак, повесил его на ручку шкафа, неторопливо умылся, вытерся и, причесавшись, решил, что пора и ему по-английски, не прощаясь, тихо отправляться домой, благо что сегодня сделать это можно, не спрашивая ничьего разрешения.

Еще немного покрутившись среди гостей и поговорив с Лесновым и Мерковым, Владимир по лестнице поднялся на второй этаж, зашел в свой кабинет, переобулся, надел демисезонное утепленное пальто, шапку из ондатры и вышел во двор, сел в дежурную машину и через десять минут был уже дома.