Валентин Крючков - Когда в пути не один

— Все: еда и вода — все-все есть! — Владимир поцеловал ее в губы, в шею и первым встал, чтобы показать, где и что находится.

Надев спортивные брюки, Филиппов по привычке включил телевизор — он считал себя обязанным смотреть информационную программу «Время», затем снял салфетки с приготовленной на столе закуски и сразу почувствовал, что тоже отнюдь не против закусить. Он нарезал маленькими кусочками хлеб и булку, зажег обе конфорки газовой плиты; на одну поставил чайник, на другую — сковороду для любимой яичницы с колбасой.

И тут, сияющая свежестью, полуодетая, на кухню вошла Алена. Немного поеживаясь от вечерней прохлады, попросила, чтобы Владимир дал ей спортивные брюки и простую, лучше хэбэшную, рубашку.

— Извини, милая, брюк других нет, а рубашку, пожалуй, найду.

Владимир порылся в шкафу и извлек из стопки чистого белья хлопчатобумажную, в клетку, рубашку, протянул Алене, и она не спеша накинула ее на плечи, затем расстелила на стуле привезенное с собой полотенце, и только после этого уселась рядом с Филипповым, который охотно принялся разливать каждому свое: ей — сухое, себе — водку.

Улыбаясь, чокнулись, выпили за встречу и с аппетитом принялись за еду. Пока ужинали и пили чай, Владимир рассказал Алене о том, как хорошо он поработал этим днем в саду, сколько всего он успел сделать, какой у него редкий и богатый ассортимент плодовых деревьев и кустов.

Он увлеченно рассказывал обо всем этом, почему-то уверенный, что Алене все, связанное с его жизнью, интересно. А между тем близость молодой, красивой женщины, нежную кожу обнаженных ног которой он то и дело поглаживал, возбудила в нем новый приступ желания. И он с силой сжал округлое колено Алены. Она не удивилась, только немного сморщила носик от боли, а потом, не отводя взгляда от лица Филиппова, передвинула его руку выше. Он вспыхнул и притянул ее к себе. И без лишних разговоров они снова вернулись на облюбованный ими диван…

— Я устала, милый! — сказала Алена, когда они в очередной раз за эту ночь со стоном упали каждый на свою подушку. Она нежно поцеловала Владимира и шепнула, укрываясь одеялом: — Сейчас усну как убитая.

— Я тоже! — признался он, бережно беря в ладонь ее заметно обмякшую грудь и прижимаясь плотнее к тугим бедрам.

— Не возись! — попросила она.

И он неподвижно лежал до тех пор, пока она не заснула. Подождав еще какое-то время, Владимир осторожно, чтобы не нарушить ее сон, высвободил руку, встал, выключил все еще работающий телевизор, завел будильник, чтобы проснуться пораньше, поставил его на тумбочку у изголовья дивана и с наслаждением вернулся на прежнее место, чтобы заснуть рядом с молодой, горячей и желанной женщиной.

…Еще совсем немного, и утреннюю тишину комнаты разорвал бы мощный и продолжительный звонок будильника, но Филиппов на какое-то мгновение опередил бездушный механизм. Приподнявшись, он резко вдавил кнопку в гнездо.

Понимая, что опаздывать на работу не имеет права, Владимир быстро побрился, умылся, приготовил завтрак, вскипятил чайник и только после этого разбудил Алену.

Позавтракав, оба, счастливые, довольные, взглянув на часы, отправились на автобусную остановку — сначала Алена, а через некоторое время — Владимир.

Филиппов догнал ее перед самой посадкой. Он был доволен, что все так хорошо получилось, даже подумал про себя, что не зря в народе говорят: береженого бог бережет. Но когда они вошли в автобус и нашли себе место, где, плотно прижавшись друг к другу, можно было спокойно стоять, Владимир заметил милиционера из отряда охраны зданий обкома партии и облисполкома. Парень встретился взглядом с Филипповым и тут же как ни в чем не бывало отвернулся к окну, будто ничего не было выдающегося в том, что в такой час он видит в одном автобусе помощника председателя облисполкома почти в обнимку с молодой сотрудницей. Филиппов сразу понял в тот момент, что их с Аленой засекли. В памяти тут же всплыл случай с инструктором обкома партии, которого за такую связь исключили из партии и уволили с работы. А этот милиционер — его Владимир хорошо знал в лицо, хотя ни имени, ни фамилии, конечно, не слышал никогда — с поста главного входа облисполкома.

«Молодой, здоровый, и глаз у него острый, наметанный, — думал озадаченно Филиппов. — И по всему видно: парень себе на уме. Но это даже неплохо: если он настоящий мужик, то трепаться о том, что сегодня увидел, не станет, но использовать этот факт в своих интересах попытается. Наверняка у него есть какие-то проблемы. В любом случае придется подождать, как будут развиваться события дальше».

Выжидая, не поползут ли по аппарату слухи и сплетни о его связи с Аленой, Владимир на какое-то время прекратил поездки с ней в сад, а затем предложил ей поделиться с подругами «личной» тайной — якобы она помирилась со своим парнем. Принимаемые меры возымели свое действие: в коллективе ни у кого не возникло подозрений о его связи с Аленой.

«Значит, — убедился Филиппов, — милиционер — мужик настоящий. И не дурак. А посему со дня на день должен прийти ко мне с какой-нибудь просьбой».

В своих предположениях Филиппов действительно не ошибся: через некоторое время, постучав, к нему в кабинет вошел милиционер, тот самый, что застукал их с Аленой в автобусе. Представился: «Петр Иванов». Потом, слегка краснея и в то же время настороженно постреливая на владельца кабинета умными глазами, сначала уверенно обосновал, а затем и высказал очень конкретную просьбу:

— Я буду глух и нем до могилы. Однако, чтобы жить по-человечески, хочу заняться садоводством. Помогите, пожалуйста, Владимир Алексеевич, земельный участок приобрести.

Филиппов пристально вгляделся в лицо постового. Тот смело выдержал этот взгляд, но Владимиру показалось, что в глубине темных глаз парня блуждала, то появляясь, то исчезая, хитроватая улыбка, этакая смешинка. «Иванов все правильно оценил», — про себя подумал тогда Владимир.

С этого момента больше ни Филиппов, ни милиционер слова единого не произнесли про то, что как-то случайно видели друг друга в автобусе.

Оценив мужскую солидарность, смекалку и находчивость постового, Владимир проникся к нему уважением и довольно скоро решил-таки вопрос о выделении ему земельного участка. Однако в отношениях с Аленой всякий раз, назначая ей место встречи, все же принимал с тех пор меры повышенной осторожности; он даже какое-то время вовсе перестал ездить с ней в сад. А вскоре и надобность в этом отпала.

Как-то, дело было ближе к осени, после окончания работы в кабинет к Филиппову зашел Соколовский, веселый, разговорчивый, якобы затем, чтобы позвонить домой и предупредить жену, что два дня он будет занят с заместителем начальника главка.