Валентин Крючков - Когда в пути не один

Откинувшись на спинку кресла, как бы давая знать, что разговор окончен, Славянов посмотрел на часы. Должно быть, он спешил куда-то. Оказалось, ему надо идти к «первому», а после встречи с ним запланировано совещание с заместителями и некоторыми руководителями подведомственных служб, вызванное предстоящим визитом именитого гостя.

Выходя из кабинета председателя, Владимир прежде всего подумал о том, что пребывание шефа у «первого», как свидетельствует практика прошлых вызовов, может длиться не один час и даже не полдня, а гораздо дольше, особенно когда идет незапланированное малое бюро — секретариат Богородова, на которое тот нередко приглашал и председателя облисполкома. А потом, когда Славянов вернется из обкома, у него самого состоится совещание, которое тоже неизвестно сколько продлится, и шефу явно будет не до своей записной книжки. Поэтому, усевшись за свой стол, Владимир с особой тщательностью принялся выяснять, сколько в ней осталось цифр, требующих уточнения.

Заложив страницы с внесенными карандашом цифрами узкими полосками бумаги, Филиппов запаковал ее в большой фирменный конверт, вызвал дежурную машину и, передав его шоферу, объяснил, куда и кому надо доставить бандероль. Потом позвонил начальнику облстата и попросил, чтобы, как и всегда, не затягивая, в срочном порядке внесли исправления, ибо на днях Славянов собирается в столицу.

Облегченно вздохнув, Владимир надумал выпить чаю, но, не желая просить об этом секретаршу шефа, решил поставить пол-литровую банку с кипятильником у себя в кабинете, на запасном столе за сборниками ЦСУ — подальше от взглядов посторонних. Затем собрался позвонить Гунину, чтобы выяснить у него, готова ли «болванка» доклада председателя на предстоящей сессии. И уже потянулся было к трубке, но передумал звонить, решив зайти к нему, чтобы обменяться новостями по поводу сессии и опубликованной в центральной газете статьи, в которой обком партии и лично Богородов подвергались острой критике за серьезные упущения в работе промышленности области. Филиппов, вынув из кармана ключ, уже направился к двери, но его остановил резкий звонок черного аппарата городской телефонной сети. Номер этого телефона был известен только самым близким или особо важным и нужным ему людям. Поэтому, быстро сняв трубку, Владимир сказал:

— Слушаю!

— Привет, дружище! Это Герс, который Кузин.

— Что у тебя? Опять кому-то помощь моя требуется? Говори, Герой Республики Советов! — расшифровав аббревиатуру имени Герс, которое другу дал его отец, старый большевик, спросил Филиппов.

— Ты прав. У меня к тебе не телефонный разговор. Дело очень серьезное. Мы готовы к тебе подъехать. Ты как на это смотришь, старина?

— А зачем «мы»? Давай лучше ты один. Думаю, разберемся, не чужие.

В годы молодости Кузин активно помогал Владимиру постигать азы журналистской профессии, совершенствовать мастерство пера. Еще с газеты «Ленинская смена» и пошла их дружба.

Вспомнив об этом, Филиппов положил трубку и с искренним сожалением подумал, что у кого-то, видимо, тоже неприятности. Не исключено, что кто-нибудь из журналистов опять попал в медвытрезвитель.

«А что если поинтересоваться у Герса насчет имеющихся в их конторе вакансий? — мелькнула у Филиппова неожиданная мысль. — В случае чего можно выйти и на самого Силянина, ставшего уже редактором областной газеты. Пожалуй, идея неплохая. Выберу момент и спрошу, — решил Владимир. — Вначале Кузина, а потом и Александра Александровича, который, кстати, сам говорил: в случае чего — звони, обращайся».

Герс появился в кабинете у Филиппова очень скоро. Невысокого роста, крепкого, спортивного телосложения, в очках, в темно-сером костюме, он производил впечатление энергичного делового человека. Филиппов вышел из-за стола, за руку поздоровался с ним и, указав на стул, предложил для начала выпить горячего чайку, а заодно и поговорить.

— Рассказывай, какой у тебя не телефонный разговор. Опять, что ли, Щукин?

— Он, ты, как всегда, прав, Владимир Алексеевич. Что поделаешь, все мы люди. А людям свойственно иметь слабости. Выручай. Ведь у него, сам знаешь, семья. Дети. Жена болеет. Но если на работе получат бумагу из медвытрезвителя, то, уже можно не сомневаться, его из конторы выгонят. А как человеку жить? Да и что он умеет? Кроме журналистики — никакой профессии, — горячо доказывал необходимость помощи Щукину Герс.

— Да ладно уж меня уговаривать, — остановил его Владимир. — Мне все ясно. Попробуем что-нибудь сделать.

И он тут же позвонил в штаб УВД области подполковнику Жемякину, который в составе «бригады» Филиппова участвовал в подготовке первой «болванки» доклада Славянова на сессии облсовета, наметившей обсудить вопросы улучшения работы правоохранительных органов области.

Выслушав просьбу помощника председателя о журналисте и установив, что конкретно требуется сделать, Жемякин немного заупрямился:

— Владимир Алексеевич, я помню фамилию этого корреспондента из областной газеты. Один раз вы нам уже звонили с просьбой ему помочь. Но ведь этот случай с вытрезвителем у него уже третий. И как быть?

— По этому поводу, — начал Филиппов, — в народе говорят: бог любит троицу. Так что сделайте доброе дело в последний раз. Ведь у него в семье трое детей, и оставлять их без куска хлеба тоже не по-человечески. А ему мы напомним, что голова у него не только для шляпы.

— Вас понял, Владимир Алексеевич, не беспокойтесь, — согласился на это Жемякин. — Сделаем!

Поблагодарив подполковника, Филиппов уверенно положил трубку и, заметив Кузину, чтобы не вводил его больше в заблуждение по количеству попаданий его приятеля в медвытрезвитель, попросил передать корреспонденту, что впредь спасать его никто не будет! И сразу без всяких переходов поинтересовался:

— У вас в конторе есть какая-либо вакансия?

— Интересно, кого ты думаешь к нам устроить? Я его знаю? — Кузин, испытующе прищурившись, посмотрел на Владимира.

— Конечно, знаешь: для себя ищу место. — Филиппов, привычно открыв нижние отделения шкафов, указал на хранящиеся там копии докладов и выступлений. — Постоянно писать надоело хуже горькой редьки. Когда-никогда, а уходить придется. И об этом пора задуматься.

Кузин с ответом особо не торопился. Поначалу он жутко испугался: а вдруг и в самом деле Владимир надумал сменить место работы? Было бы лучше, если бы он оставался здесь! И как можно дольше. Есть к кому обратиться за помощью. А с другой стороны, и его понять можно, эти доклады и впрямь выхолостят всю душу. Но почему тогда он не идет по официальной линии? Поправив очки и вмиг посерьезнев, Герс уточнил обстановку: