Евгения Вестенра - Goldstream: правдивый роман о мире очень больших денег

Евгения Вестенра — девушка, поступающая вопреки. Она ролевая модель для тех, кто не хочет играть в игры, придуманные мужчинами сотни лет назад. Мужчины довели этот мир до банкротства и потеряли моральное право диктовать женщинам свою волю.

Клая — героиня ее первого романа с джеймсбондовским названием GOLDSTREAM — ведет с этим миром собственную игру, интуитивно нащупывая верные ответы и обходя расставленные ловушки. Она сама распоряжается своей жизнью, распределяя время между удовольствием и бизнесом. Деньги — это мистическая субстанция, наделенная тяжелым характером и коварным разумом. И подчинить их себе можно, только играя по собственным правилам.

GOLDSTREAM — история о том, как побеждать с удовольствием.

Азамат Цебоев, главный редактор журнала «Меню удовольствий»

Частный банковский бизнес — это секретный мир, требующий осторожности и тишины. Евгения Вестенра говорит об этом так легко и смешно, что это позволяет взглянуть на него с новой стороны. Путешествуя с Евгенией по Private Banking, можно хорошо заработать и весело отдохнуть.

Андрей Дегтярев, руководитель Private Banking ОАО «УралСиб»

Большое спасибо моим друзьям, которые поддерживали меня в моих начинаниях, а также всем, кто принимал участие в создании этой книги.

И, конечно же, отдельная благодарность Валерию Ярославскому и компании «Sanz» в лице Мануэля Каррера, произведение которого украшает обложку моей книги.

Меня зовут Клая. Это вымышленное имя. Необычное имя — неординарная судьба. Яркая. И волосы у меня тоже яркие. Рыжие. Мужчины часто спрашивают, это мой настоящий цвет? Странный вопрос. Какая разница, родилась я рыжей или нет? Являются ли натуральные рыжие более непредсказуемыми, капризными, страстными, чем крашеные? А настоящие блондинки — более стервозными и развратными, чем мелированные? Не факт. Я же не спрашиваю у мужчин, это у них унаследованные деньги, заработанные или украденные? Хотя это как раз более показательно для определения характера. А не спрашиваю я это не потому, что вопрос вызывающий. А потому, что видно и так. Во всяком случае, мне. Это моя прямая специальность, определять такие вещи. А про себя лишь добавлю, что я непредсказуемая, но не капризная; своенравная, но не стерва; противоречивая, но рассудительная; свободолюбивая, хотя и могу пойти на компромисс.

Благодаря маминым талантам и стараниям в 10 лет, в разгаре 80-х, я была увезена из родного Ленинграда в Новую Зеландию. Получила там местное подданство, облетела первый раз вокруг света. В Океании было хорошо, но далеко. От всего — от России, которую мама намеревалась навещать хотя бы два раза в год, и от цивилизации. По этому случаю мама бросила мужа-островитянина и потащила все наше дружное семейство, состоящее из меня с бабушкой, в Европу. В Париж. И взрослеть мне пришлось по-западному: получать диплом и слезать с родительской шеи. Получила, слезла и уехала строить карьеру в столицу финансов — Лондон.

Я туда переехала в день похорон принцессы Дианы. Траурная процессия печально и молчаливо продвигалась мимо Хэрродса и перегородила мне дорогу как раз в тот момент, когда я направлялась к своей новой квартире. Несмотря на трагичность ситуации, я подумала, что в соответствии со старой русской приметой — это счастливый знак. Диану, конечно, было жалко. Но ее грустный опыт говорит о том, что не нужно до такой степени испытывать судьбу. Ставить эксперименты типа, «а что будет, если родить наследному принцу славного мусульманского братика». Хеппи-энд не гарантирован. Это понятно любому ежу из Букингемского парка. И я мысленно себе пообещала учесть эту мудрость.

Пользы не принесло. Опыт не пригодился. В Лондоне меня ожидали не наследные принцы, а русские олигархи. Аристократические манеры в общении с ними нужны не очень сильно. А в особых случаях могут и навредить. Хотя некоторую аналогию между нашей элитой и коронованными особами провести можно. Все они не слишком любят, когда их жены — неважно, бывшие, гражданские или даже потенциальные — пускаются в экзотические авантюры. Но и эта мудрость лично мне в обозримом будущем не понадобится. Потому что меня угораздило познать их не по отдельности, путем проникновения в их семейные узы. А скопом, путем проникновения в другую, тоже довольно интимную для них сферу. Сферу их личных финансов. На этом я и специализируюсь. Это моя профессия.

Мой офис расположился в современном просторном здании в самом сердце Mayfair, в окружении многовековых частных клубов. Днем обладатели членства степенно отдыхают в них у камина, привычно шелестя Financial Times. Вечером и вплоть до поздней ночи пышно ужинают с гостями. Любители азартных игр это делают за счет клуба, в награду за прошлые и будущие проигрыши, если при клубе есть казино.

Из-за такого удачного расположения работы и дома я ощущала Лондон не как огромный мегаполис, а как небольшую деревню. Почти до всех посещаемых мною мест можно дойти пешком: на работу, на шопинг, парки, рестораны, клубы и театры. Лондон и образовался из множества соседних деревушек, со временем соединившихся одна с другой. Поэтому улицы там не параллельные, а замысловатые. Они стихийно пересекаются друг с другом, и с непривычки легко заблудиться. В отличие от Парижа, где центральные улицы и бульвары были изначально задуманы и расчерчены архитектором Хаусманном и следуют его благородной логике.

Основное преимущество моей лондонской квартиры — огромная терраса, выходящая во внутренний сад. И первая моя купленная мебель — садовая, для балкона. Терраса одна на две квартиры. Вскоре после моего переезда жильцы со второй квартиры удачно съехали, и там поселилась Кира.

Наступало лето, и у нас с Кирой началась райская жизнь в центре Лондона на нашем уже общем, нераздельном балконе. С террасы видны деревья и изнанки квартир с противоположенной стороны. Все их ванны и кухни выходят в наш общий сад. В окнах напротив постоянно торчит одна бритая мужская голова. Голова либо моет посуду в левом окне, либо моется сама под душем в правом. Оказалась очень чистоплотной. Моется и наблюдает, как мы с Кирой беспрерывно распиваем чаи на балконе. К концу лета я, видимо, прозрела и поняла, что это была не одна голова, а две. Обе бритые. Они, оказывается, по очереди мылись в душе и мыли посуду. А может, их было еще больше? Общежитие бритых голов?