Герберт Уэллс - История мировой цивилизации

Однако, протестантские германские князья, решивши оторваться от Рима, образовали так называемый Шмалькальденский союз против императора, и, вместо того, чтобы предпринять важное дело отвоевания Венгрии для христианства, Карлу пришлось обратить свои силы на борьбу с внутренними неурядицами в Германии. В этой борьбе он видел только начало грядущих войн. Эта борьба представляла собой кровавые безумные междоусобицы князей, боровшихся за власть; междоусобицы эти то разгорались в разрушительные войны, то сводились к дипломатическим интригам; это было змеиное гнездо княжеских козней, которые должны были неизбежным образом продолжаться с перерывами до самого XIX века, постоянно разоряя и опустошая Центральную Европу.

Император, кажется, никогда не понимал, что за силы действовали в этих бесконечных смутах. Для своего времени и занимаемого им положения он был человеком на редкость достойным и, кажется, принимал религиозные неурядицы, раздиравшие в то время Европу, за выражение подлинных теологических разногласий. Он созывал политические и церковные соборы, тщетно надеясь, что они приведут к примирению. Различные догматы и вероисповедания подвергались обсуждению. Тем, кто изучает историю Германии, приходится немало трудиться над подробностями Нюренбергского религиозного мира, над постановлениями Регенсбургского собора, над Аугсбургским интеримом и т. д.

Мы здесь упоминаем обо всем этом, как о подробностях утомительной жизни этого выдающегося императора. В сущности говоря, вряд ли хоть один из многочисленных князей и правителей Европы в данном случае действовал искренне. Широко распространенные религиозные волнения, стремление простого народа к истине и социальной справедливости, все распространявшиеся знания – все эти факторы рассматривались коронованными дипломатами лишь как простые ставки в игре. Генрих VIII Английский, выступивший в начале своего царствования с книгой против ересей и получивший в награду за нее от папы звание «Защитника веры», желая впоследствии развестись с первой женой, чтобы вступить в брак с молодой Анной Болейн и желая также ограбить богатейшую английскую церковь, в 1530 году присоединился к протестантским князьям. Швеция, Дания и Норвегия еще до того перешли на сторону протестантизма.

В Германии религиозные войны начались в 1546 году, через несколько месяцев после кончины Мартина Лютера. Мы не станем здесь входить в подробности этой борьбы. Протестантская саксонская армия потерпела жестокое поражение при Лохау. Филипп Гессенский, главный и самый закоренелый из противников императора, был взят в плен и посажен в темницу, благодаря приему, похожему на вероломство. От турок удалось отделаться обещанием ежегодной дани. В 1547 году, к великому облегчению императора, скончался Франциск I. Таким образом, к этому времени Карл добился некоторого успокоения и принялся изо всех сил наводить мир там, где мира быть не могло. В 1552 году вся Германия вновь находилась в состоянии войны: сам Карл спасся от плена лишь благодаря поспешному бегству из Инсбрука; в том же году в Нассау был заключен новый договор, приведший к новому неустойчивому равновесию.

Такова была в общих чертах политика императора Карла V в течение 32-х лет. Любопытно отметить, до какой степени европейцы были поглощены борьбой за преобладание в Европе. Ни турки, ни французы, ни англичане, ни немцы не проявляли еще никакого политического интереса к великому американскому континенту и не придавали значения новым морским путям в Азию. Между тем, в Америке происходили крупные события: с горстью людей Кортес завоевал для Испании обширную неолитическую империю Мексику; Пизарро пересек Панамский перешеек (1530 год) и покорил другую страну чудес – Перу. Но в то время события эти имели для Европы значение лишь исключительного притока серебра в испанскую казну.

Лишь после заключения договора в Пассау Карл стал проявлять выдающуюся оригинальность своего нрава. Он потерял всякие иллюзии насчет своего императорского величия, сильно ему надоевшего. Им овладело чувство нестерпимого ничтожества всего этого соперничества в Европе. Он никогда не отличался особым здоровьем; по природе он был ленив и сильно страдал от подагры. Он отрекся от престола. Все свои верховные права в Германии он передал брату своему Фердинанду, власть же в Испании и Нидерландах уступил сыну своему Филиппу. После этого он стал жить, словно в великолепной темнице, в монастыре св. Юста, расположенном среди дубовых и каштановых рощ, в горах, к северу от долины Тахо. Там он и скончался в 1558 году.

Об этом уходе от мира величавого гиганта, утомленного мирской суетой, ищущего в суровом одиночестве примирения с богом, немало было написано в сентиментальном духе. Но в действительности обитель его была далеко не так сурова и одинока. При нем состояло до полутораста человек свиты; жизнь его протекала со всеми удобствами и роскошью королевского двора, но вдали от его утомительных обязанностей; Филипп же был почтительным сыном, для которого советы отца являлись приказаниями.

Если Карл и утратил живой интерес к управлению европейскими делами, то его занимали дела, более ему близкие. Прескотт говорит («Добавления к истории Карла V Робертсона»): «В почти ежедневной переписке между Киксадой или Гацтелу и статс-секретарем в Вальядолиде нет почти ни одного письма, в котором не играл бы более или менее значительной роли вопрос о столе императора или о его болезни. Оба эти вопроса вечно следуют один за другим. Такого рода темы редко бывают предметом государственной переписки. Статс-секретарю было, вероятно, нелегко сохранять серьезность при просмотре депеш, в которых были так причудливо перемешаны политика и гастрономия. Курьеру, курсировавшему между Вальядолидом и Лиссабоном, приказано было делать крюк и заезжать по дороге в Жарандилью с тем, чтобы доставлять продукты к королевскому столу. По четвергам он должен был привозить рыбу, так как следующий день был постный. Форели, водившиеся по соседству, казались Карлу слишком мелкими, поэтому из Вальядолида ему присылались более крупные. Вообще ему нравилась всякая рыба и все родственное рыбе. В королевском меню важное место занимали угри, лягушки и устрицы. Карл пристрастился также к рыбным консервам, в частности, к анчоусам и жалел, что не привез их с собой в большем количестве из Нидерландов. Особенное же пристрастие он испытывал к пирогу с налимом.

В 1554 году Карл получил от папы Юлия III буллу, освободившую его от соблюдения постов, и разрешавшую ему завтракать по утрам даже в те дни, когда ему предстояло причащаться.

Еда и лечение! Это было возвращение к элементарной жизни. Привычки к чтению Карл так и не приобрел, но он любил, чтобы ему читали вслух за столом, как это делалось при Карле Великом, причем он давал, по выражению одного летописца, “сладостные и божественные комментарии”. Он развлекался также заводными игрушками, слушанием музыки или проповедей, а также занятиями государственными делами, которые продолжали к нему поступать. Кончина императрицы, к которой он был очень привязан, направила его мысли в сторону религии, принявшей у него форму мелочной обрядности. В течение великого поста по пятницам, наравне с прочими монахами, он от избытка рвения бичевал себя до крови. Эти упражнения в соединении с подагрой дали проявиться свойственному Карлу фанатизму, который до того времени подавлялся по политическим соображениям. Когда поблизости от него в Вальядолиде появилось протестантское учение, он пришел в ярость. “Передайте от меня великому инквизитору и его советникам, чтобы они были начеку и с корнем вырвали зло прежде, чем оно успеет распространиться”… Он высказывал предположение, что не мешало бы, при наличии таких злодеяний, отклониться от обычного течения правосудия и не давать пощады, “чтобы преступник, будучи помилован, не имел возможности вновь впасть в преступление”. Он предлагал брать пример с его образа действий в Нидерландах, где всякий, кто упорствовал в заблуждении, был сожжен заживо, тем же, которые изъявляли раскаяние, отрубались головы.