Виктория Борисова - Просто приворот

— Не надо, — остановил ее муж, — воды дай… И поскорее.

— Да, да, сейчас, конечно… — засуетилась она, — вот, выпей.

Жадно, большими глотками Виктор осушил стакан. Сережа бережно усадил хозяина на диван в гостиной, и тот сразу же заснул, откинувшись на подушки. Бледность ушла, лицо порозовело… Кажется, лучше стало человеку! Ирина немного успокоилась, но все же попыталась набрать ноль-три. Со здоровьем не шутят, надо бы вызвать врача. Ответом ей были только длинные гудки. В сердцах она швырнула трубку на рычаг и приступила с вопросами к Сереже.

— Что случилось? Как это произошло?

— Да сам не знаю, Ирина Сергеевна! — он беспомощно развел руками, — Виктор Александрович на переговоры поехал в ресторан «Констракшн», ну возле Маяковки. Сколько раз туда ходил, все нормально было, а тут… Сами видите. Минут двадцать как зашел, только аперитив заказал, отхлебнул, и сразу плохо ему стало. Хорошо еще, меня собой взял, чтоб я за рулем был, так я сразу понял, что с ним неладно!

Ирина прикусила губу. Что можно сделать, если взрослый человек совсем себя не бережет? Прямо как дитя малое. Даже хуже, потому что у ребенка всегда можно отобрать опасную игрушку, а мужчины почему-то полагают себя хозяевами жизни и бахвалятся собственной лихостью, а потом женщинам приходится разгребать все, что они наворотили.

Наверное, взгляд слишком красноречиво выражал ее мысли. Заглянув ей в лицо, Сережа как-то смутился и попятился в двери.

— Ну я пойду? Вы звоните, если что!

— Да, да, конечно… — рассеянно ответила она, — до свидания.

В тот день Виктор на удивление быстро пришел в себя, а к вечеру даже попросил поесть. Конечно, не следовало бы этого делать… Но глядя, как муж уплетает жареную картошку прямо со сковородки, Ирина не посмела возразить.

С тех пор все его походы в ресторан заканчивались одинаково. Виктор попробовал пару раз — и закаялся. Он потом еще долго возмущался по поводу отвратительного качества пищи, даже в суд подать собирался, но ел только дома. Даже на работу с собой брал бутерброды, что Ирина делала каждое утро. Ломтик нежирной докторской колбаски, кружочек помидора, огурчик… И веточка петрушки сверху для красоты.

И если бы только это! Виктор вообще сильно изменился за последние месяцы. Иногда Ирине казалось, что она видит перед собой совсем другого человека, и не знала, как относиться к произошедшим переменам — то ли радоваться, то ли совсем наоборот.

С одной стороны, тревога по поводу его любовных похождений если не исчезла, то отступила далеко на задний план. Поводов волноваться вроде бы не осталось. Теперь Виктор как образцовый муж возвращался домой сразу после работы — хоть часы сверяй! Бесконечные переговоры и неотложные дела благополучно канули в прошлое. Все свободное время он проводит рядом с ней, и проклятый запах чужих духов больше не витал в воздухе. Казалось бы, все в порядке, живи и радуйся.

Ирина немного воспрянула духом и пыталась угодить мужу, чем только могла — готовила его любимые блюда, каждый вечер встречала с улыбкой, подкрашивала губы и ресницы… Даже специально купила в фирменном магазине «Безумная гортензия» дорогущий вышитый пеньюарчик, чтобы не ходить дома в халате. Правда, иногда казалось, что, если надеть противогаз, муж даже не заметит, но все равно старалась.

А по ночам все чаще лежала без сна, пытаясь не вспоминать лес, освещенный полной луной, трепещущие тонкие ветки осинки… А главное — глаза, ярко-желтые глаза из темноты.

Но наступало утро, и Виктор был рядом. Пусть немного угрюмый, неразговорчивый, зато свой, родной, любимый. Очень хотелось верить, что никакое колдовство тут ни при чем, его не существует! Просто Витя одумался, понял, что был не прав, и решил не рисковать семейным благополучием ради сомнительных приключений на стороне. Как говорится, перебесился…

Но сердце знало, что это не так, совсем не так.

Из весельчака, рубахи-парня, вмиг становящегося душой любой компании, Виктор превратился в человека замкнутого и угрюмого. Даже с друзьями общаться перестал, хотя раньше недели не походило без посиделок и застолий. Даже если Ирина робко намекала, что можно пригласить гостей, посидеть в тесном кругу или самим сходить куда-нибудь, он только досадливо морщился и цедил сквозь зубы:

— Вот тоже придумала! Я и так на работе устаю.

Теперь каждый вечер был похож на другой, как клонированная овечка Долли на свою генетическую маму. Приходя домой, Виктор даже не смотрел в сторону Ирины. Он равнодушно съедал приготовленный ею ужин и усаживался на диване перед телевизором. Но и это простое времяпрепровождение теперь выглядело каким-то новым, незнакомым, пугающим. Раньше Виктор интересовался политикой, шумно комментировал новости или полемизировал с телеведущим, старался не пропускать футбольные матчи и очень эмоционально болел за многострадальную российскую сборную… А теперь просто сидел часами, уставившись в экран и бесцельно щелкая пультом.

Кажется, сейчас ему вообще стало все равно, что смотреть — прогноз погоды, новости, футбол, выступление танцевального ансамбля или рекламу. Пару раз Ирина видела, как на экране мелькают кадры знакомых сериалов, которые муж раньше просто на дух не переносил!

Ровно в одиннадцать он вставал с дивана и отправлялся в спальню, аккуратно вешал одежду на плечики в шкафу, ложился в постель и сразу же засыпал.

Если только…

Несмотря на страшную жару, Ирина почувствовала, как озноб пробежал по всему телу от макушки до пяток. О сексе она вообще не могла теперь думать без нервной дрожи. Раньше Виктор сначала игриво посматривал в ее сторону, потом обнимал со словами: «Ну, иди сюда, что ли, мать! Пошалим немножко на ночь глядя…» И пусть Ирина никогда не считала себя страстной и к интиму относилась спокойно, по принципу есть — хорошо, а нет и не надо, близость эта была ей приятна.

Теперь все происходило совсем по-другому… Виктор молча наваливался сверху, двигался быстро, почти грубо и даже не смотрел на нее, словно она была не человеком, а надувной куклой. В этом было что-то механическое, неживое…

И страшное.

В горле запершило, и глазам стало как-то подозрительно горячо… Вот только расплакаться сейчас не хватало! Ирина провела рукой по лицу, словно стирая неприятные воспоминания. Ничего, переживем, перетерпим и это! Главное, что Витя никуда не уйдет и у них еще, может быть, все наладится… Ей не придется начинать все сначала в сорок лет — без профессии, без денег, без поддержки, и сын не останется без отца.

Правда, в последнее время Толик бывал дома все реже и реже. Ирина пыталась поговорить с ним, но сын упорно отмалчивался, бормотал что-то невнятное о приближающихся экзаменах и снова исчезал.