Павел Калебин - Настоящие деньги

— О какой. Проблеме. Вы. Говорите? — отчетливо выговаривая слова, произнес Вакарис, пристально глядя на визитера.

Поймав этот взгляд, Валентин Петрович отвел глаза и, сочувственно вздохнув, произнес всего одно слово:

— Кристина.

Крытый теннисный корт частного подмосковного спорткомплекса в последнее время не часто оглашался звуками игры. Как-то незаметно схватки на корте среди привычных посетителей комплекса в последнее время утратили былую популярность. Возможно, причиной тому послужили веяния политической моды на иной вид спорта, а может, просто сами эти «посетители» постарели, и бегать, как прежде, с ракеткой за мячом у них просто не хватало сил.

Однако в этот пасмурный ноябрьский день корт не пустовал. Часов с одиннадцати утра на нем шла игра — если, конечно, можно назвать игрой телодвижения двух респектабельных господ, облаченных в белые теннисные костюмы с символикой сочинской олимпиады. Форма эта, пожалуй, являлась единственным — если не считать ракеток в руках — знаком хоть какой-то принадлежности горе-игроков к теннису. Один из них — небольшого росточка, пузатый, с тройным подбородком и коротко стриженными седыми волосами на шишкообразном черепе, — громко ахнув, сделал подачу. Мяч попал в сетку, за которой послышался довольный смешок. Издал его, можно было подумать, близнец подававшего — настолько эти два игрока были похожи! Только у второго волос было поменьше — лишь на висках и затылке, да на носу красовались очки в золотой оправе. Чем-то он напоминал единственного советского президента — Михаила Горбачева.

— Мазила! — беззлобно прокомментировал он удар соперника.

— Да что-то сил уже не осталось… — с улыбкой выдохнул тот. — Может, прервемся? Да и вообще, скоро ли там наш гонец объявиться должен?

Второй игрок взглянул на “Breguet” [10] “Breguet” — марка дорогих швейцарских часов. на своей руке.

— Пора бы, Сергей Ашотович.

— Ну, так и давай, Стас Прокофьевич, прервемся. Эй! — крикнул кому-то Сергей Ашотович. — Давайте полотенца, наигрались.

В тот же миг к «спортсменам» на полусогнутых бросились молодые люди в спортивных костюмах. Забрав у «теннисистов» ракетки, они вручили им по полотенцу и тут же испарились, словно призраки.

В уютном уголке зала, за пределами корта, находился симпатичный журнальный столик с резными ножками и несколько приземистых кожаных кресел на колесиках. К ним и направился Сергей Ашотович с товарищем, похожим на Горбачева. На столике стояли бутылки с минеральной водой и пивом, стаканы.

Друзья «упали» в кресла с выражением глубочайшего удовлетворения и истинного блаженства на лицах. В этот момент они казалась похожими друг на друга как никогда. Недаром в определенных кругах за этим необычным тандемом закрепилось прозвище Близнецы! Иногда слово это упоминалось, что говорится, всуе, но бывало, что звучало оно и чуть ли не зловеще. Причем они — эти добродушные с виду толстяки — не являлись какими-нибудь криминальными авторитетами. Нет, вроде бы всего лишь финансисты. Но столь влиятельные, что могли взять за горло любого, кто хотя бы мизинцем, хотя бы всего один раз притронется к банковской кредитно-денежной системе. «Коготок увяз — всей птичке пропасть!»

Сейчас, отыграв сет, с минуту, наверное, они сидели молча, лишь изредка промокая лица полотенцами, пока Сергей Ашотович не обратился к своему недавнему сопернику:

— А не выпить ли нам по пивасу, Прокофьич?

— Увы, Сергей Ашотович, — вздохнул тот, — пока воздержусь. Печень, знаешь ведь. Я уж лучше, с твоего позволения, минералочки откушаю, — он потянулся за бутылкой.

Как раз в этот момент дверь зала приоткрылась и неведомо чей голос за нею громко доложил:

— Гость прибыл!

— Приглашай, Русланчик! — крикнул в ответ Сергей Ашотович, а Станислав Прокофьевич, оставив минералку на месте, снова взглянул на свои часы:

— Пунктуален, как немец!

— Работа у него такая, — пожал плечами Сергей Ашотович.

В зал буквально влетел некий лысый господин. Оглядевшись, он решительно, быстрыми шагами направился в уголок, облюбованный «Близнецами».

— Господа, я приветствую вас! — зычным голосом крикнул он, протягивая обе руки вперед, словно желая одновременно совершить два рукопожатия.

— И тебе — здравствуй, — довольно спокойно ответил ему Сергей Ашотович, а его компаньон ударил рукой по подлокотнику стоявшего рядом пустого кресла и сказал:

— Садись, рассказывай!

Вновь прибывший не заставил себя просить дважды. Сев в кресло, он вальяжно откинулся на его спинку и положил ногу на ногу. Однако, увидев на столике пиво, оживился:

— С вашего позволения, господа… — сказал он и, не дождавшись разрешения, взял бутылку и наполнил чистый, как слеза, стакан янтарным напитком, вспенившимся густой белой шапочкой. — Ваше здоровье, господа! — поднял он стакан, после чего одним глотком осушил его чуть ли не наполовину.

— Что, сушнячок? — усмехнулся Прокофьич.

— Да какой там! — гость залпом допил пиво и, поставив стакан, промокнул губы тыльной стороной ладони. — Не поверите, господа, чем меня угощал только что наш с вами общий знакомый.

Сергей Ашотович язвительно заметил:

— Глядя на тебя, можно подумать, что тебе в глотку насильно влили изрядную порцию рыбьего жира.

— Хуже, господа!

— Что же может быть хуже? — осведомился Прокофьич, поправляя на носу очки.

— Кофе, господа! — ответил гость, тут же поспешив уточнить: — Кофе из самого обыкновенного автомата. Можете себе вообразить? Наш банкир показался мне неслыханным скупердяем. Кабинет маленький, как монашеская келья. А ежели по интерьеру судить, то келья куда веселее смотрелась бы. Ни картиночки у него на стене, ни цветочка…

— Ладно, Валентин, — назвав по имени, остановил его Сергей Ашотович, — хватит лирики. Рассказывай давай о результате.

— Да что, собственно, рассказывать? — развел руками Валентин. — Все приготовленные карты я перед ним выложил, договорились, что до завтра он подумает над моим предложением. Ну, вот завтра, в полдень, все окончательно и решится.

— И как, по твоему мнению, решится?

— Думаю, положительно для нас. Куда он денется, Сергей Ашотович? Ваша идея с девчонкой — просто гениальная!

Голос подал Станислав Прокофьевич:

— А как он сам тебе показался?

— Ну… — Валентин собрался было что-то ответить, да вдруг запнулся, словно спохватившись: «А что, собственно, говорить?»

— Вообще, темная лошадка, скажу я вам, — ответил за Валентина Сергей Ашотович. — Что мы о нем знаем? Вакарис… Он что, грек?

Ответил ему его недавний партнер по теннису:

— Юность его весьма туманна, Серж. Вроде бы родился он в Латвии, но после развала СССР следов его в этой нашей бывшей республике не осталось совсем. Да и к чему они нам? Биография его началась уже здесь, в России. В интернете о нем много чего можно узнать. На каком-то из сайтов он сам признается, что одно время зарабатывал на жизнь тем, что возил из-за бугра всякий ширпотреб…