Энн Тайлер - Блага земные

— Я чувствую, как расслабляются мышцы!

Куртка Джейка пузырем вздулась на ветру. Он стоял рядом со мной. Наши локти соприкасались. Мы были похожи на родителей, которые вывели ребенка на прогулку в парк.

— Ты ведь рожала? — вдруг сказал он, словно читая мои мысли.

Я кивнула.

— А судороги в ногах у тебя были?

— Да вроде нет.

— Это все ее выдумки.

— Вряд ли.

Я почувствовала, он смотрит на меня. И отвернулась. Тогда он спросил:

— Сколько?

— Что?

— Сколько детей?

— Двое, — сказала я.

— Твой муж любят детей?

— Ну конечно.

— А что он делает?

— Что делает?

— Чем зарабатывает на жизнь? Шарлотта, о чем ты думаешь?

— Да… Так он… в общем, он проповедник.

Джейк присвистнул.

— Разыгрываешь?

— Нет.

Минди неторопливо направлялась к нам, за ней полосой тянулись примятые цветы.

— Теперь совсем прошло, — сказала она.

Джейк посмотрел на нее отсутствующим взглядом, словно не мог понять, что именно у нее прошло.

Часов в двенадцать дня мы проехали мимо большого щита в виде горки пластмассовых апельсинов — приветствие по случаю прибытия во Флориду.

— Ура! — крикнула Минди. — Сколько нам теперь осталось ехать?

— Еще накатаешься, — сказал Джейк. — Ты что, никогда не видела карту США? Мы едем вниз, по знаменитому Большому Пальцу.

— Я устала от езды. Разве нельзя остановиться в мотеле или еще где-нибудь? Мисс Боханнон говорит, в моем положении долго ехать в машине вредно.

— Что еще за мисс Боханнон?

— Фельдшерица, она учит уходу за ребенком.

Джейк нахмурился и нажал на акселератор.

— Не понимаю, — сказал он, — зачем там преподают уход за ребенком.

— Чтобы научить, как ухаживать за ребенком, дурачок.

— Пустое дело, по-моему, — заметил Джейк, — Ведь большинство девчонок отдадут своих детей на усыновление.

— Верно, но такие девчонки не ходят на эти занятия. Они посещают курсы по уходу за внешностью.

— Ясно, — сказал Джейк. …

Какое-то время он ехал молча. По его лицу было видно, что он о чем-то размышляет. Потом он снял ногу с акселератора.

— Постой-ка.

— Что такое?

— Ты что, собираешься оставить этого ребенка?

— Конечно.

— Ну, знаешь, по-моему, это ни к чему…

— Как, Джейк? Что же, по-твоему, мы должны…

— Мы?

Минди повернулась и посмотрела на меня. Я уставилась на проплывающую мимо бензоколонку.

— Ты на что это намекаешь, Минди? — спросил Джейк. — Рассчитываешь, что мы поженимся?

— Конечно, рассчитываю. Иначе зачем тебе было ехать в такую даль? Надо хоть немножко любить меня, чтобы столько проехать.

— Не зверь же я, в конце концов, — сказал Джейк. — Даже когда угоняют самолеты, детей отпускают. Даже когда дерутся за места в спасательных шлюпках, детей сажают в первую очередь.

— В шлюпках? Ты о чем? При чем тут шлюпки?

— Я ехал спасать ребенка из тюрьмы. Умора! Ничего себе тюрьма. Да ты меня просто надула!

— Нет, не надула! Зачем ты так говоришь? Так вот, послушай, Джейк Симмс, — сказала Минди. — На попятный ты не пойдешь. Ехал в такую даль, забрал меня из приюта, привез в другой штат — и вдруг передумал? Ну нет! Мы с тобой поженимся, у нас будет ребенок и самый прекрасный дом на свете.

— Ни за что, — отрезал Джейк.

— Если хочешь, можем остаться здесь, во Флориде. Купим маленький домик по соседству с Оливером, разве плохо? И вообще, климат здесь для детей самый подходящий. — Она обернулась ко мне. — Здесь они не будут постоянно простуживаться, и нам не надо будет покупать им зимние вещи. Здесь жить дешевле. Я так люблю тепло. Обставим дом по-летнему, все будет ярких цветов: плетеные стулья, белые занавески с оборками, перевязанные посредине лентой, эти, как их?…

— Занавески «присцилла», — подсказала я.

— Ага, «присцилла». Обязательно повесим. Занавески «присцилла». Во всех комнатах, кроме гостиной. Там будут портьеры из искусственного шелка, Золотистые или, может, оливкового, цвета. Какие-тебе больше нравятся, Джейк? Золотистые? — Джейк молча смотрел прямо перед собой. — Оливковые?

Мимо нас проплывали кладбища старых лодок и катеров, конторы по продаже и аренде недвижимости, кондитерский. Все запущенное, обшарпанное. Если эта и есть Флорида, мне она совсем не по душе. Даже солнце здесь светит как-то не так, плоское, белесое, навалившееся на жестяные крыши придорожных киосков…

— Джейк, у меня опять судорога, — сказала Минди извиняющимся тоном.

Выражение лица Джейка не изменилось. Он съехал на обочину и затормозил. Под задним сиденьем вопил кот. Джейк вышел из машины, и мы обе вылезли следом за ним. Судя по указателям, мы находились на окраине маленького, убогого городишка под названием: Парнесто. Минди могла пройтись только вдоль дороги, по усыпанному мусором гравию, добела раскаленному, ослепляющему блеском слюдяных прожилок. Сцепив руки под животом, она быстро пошла вперед.

— Не вздумай посылать меня следом за ней, — сказал Джейк.

Я удивилась:

— Посылать?

— Все вы, женщины, такие или, может, нет? «Ах, пойди за ней, Джейк, Посмотри, может, ей надо помочь».

— Но я и рта не раскрыла.

— Собиралась.

— Ничего подобного!

Минди споткнулась. Упала на колено.

— Пойди помоги ей, — сказал Джейк.

Я бросилась к Минди. Но пока добежала, она уже поднялась на ноги.

— Минди, — спросила я, — ты не ушиблась?

— Нисколечко, — сказала она, отряхивая сарафан. Ее глаза были опущены, длинные светлые ресницы неумело подкрашены растекающейся тушью. — Надо изо всех сил наступать на каблуки. Это помогает при судорогах. Если ударять каблуками по гравию, вот так то… — Она остановилась и посмотрела на меня. — Шарлотта, я, не врала, честное слово. Скажите ему, если он не понимает. Ведь это на самом деле как в тюрьме когда человеку некуда, больше идти. Правда?..

— Конечно, — сказала я. — Хочешь, давай повернем обратно?

— У меня просто нет выбора, ему придется смириться, — говорила она, послушно шагая за мной. — Мне ведь тоже не сладко приходится. На пятом или шестом месяце я до того разозлилась, мне так надоело ждать, даже показалось, я его разлюбила. А может, на самом деле разлюбила? Но что делать? Другого выхода у меня нет.

Мы шли по полоске гравия, утопая в пакетах из-под хрустящего картофеля и обертках от конфет. Джейк ждал нас в машине. Он сидел на пассажирском месте, опустив голову на руки.

Начиная с Парнесто за руль села Минди. Сказала, это помогает от судорог. Я осталась на своем месте, а Джейк пересел в середину. Несмотря на жару, он оставался в куртке с поднятым воротником, словно так чувствовал себя в безопасности. Ветер теребил его волосы, собирал их в большие влажные кольца; кожу у меня на лице стянуло, она стала соленой от пота. И только Минди, у которой была своя особая терморегуляция, казалось, чувствовала себя превосходно. Растопырив локти и вздернув подбородок, она быстро и плавно вела машину, отчего у нее постепенно поднялось настроение. Вскоре она замурлыкала что-то. А потом запела песню «Любовь сблизит нас». И когда ее нога на акселераторе стала отбивать такт, Джейк сказал: