Эндрю Холмс - Клуб для джентльменов

Живя со мной, она была куколкой. Без меня она не обабилась, а превратилась в экзотическую элегантную бабочку. И производит впечатление крепко стоящей на ногах самостоятельной женщины.

А кем стал я? Разве что на роль коврика сгожусь. Ноги о меня вытирать.

Мы молчим. Срок сдачи материала неумолимо приближается!

— Ты что тут делаешь? — говорю я, не получив никакого отзыва на свое приветствие.

Она отвечает вопросом на вопрос:

— Что случилось с твоей моськой?

Тон убийственно знакомый. Словно мы и не расставались. Словно продолжается наш разговор при последней встрече. Да и разбитая «моська» для меня дело обыкновенное — так было раньше и так, вероятней всего, будет впредь. Просто потому, что я — это я.

— Какая разница, — говорю я. — Ты… чего… тут… делаешь?

— Гриэл, нам нужно побеседовать, — говорит она, идет к кровати и нарочито кладет на нее то, что держала в руках.

У Хайди странно-отрешенное выражение лица — словно она наблюдает за событиями через толстое звуконепроницаемое стекло. Какую-то секунду обе женщины, почти соприкасаясь рукавами, стоят у кровати и смотрят на меня. В это мгновение я готов разрыдаться. И глаза мои действительно затуманиваются, но я вовремя себя одергиваю.

— Ладно, валяй беседуй. И для начала скажи, что ты делаешь в моей комнате и какого черта ты помогаешь Хайди паковать вещи!

Все это я произношу довольно сдержанным тоном — учитывая обстоятельства. Хотя внутри буквально лопаюсь от бешенства.

Похоже, Джордж угадывает мое состояние и говорит примирительно:

— Мне очень жаль, Гриэл. Честно. Однако налицо досадная ошибка.

— Да, ты заблуждаешься, если воображаешь, что Хайди уйдет с тобой. Это и есть досадная ошибка настоящего момента.

— Не усугубляй ситуацию, Гриэл. Она и без того непростая. Пусть Хайди идет вниз, в холл, и я тебе всё объясню.

Чувствую, как у меня желваки ходят на скулах.

— Ты мне прямо сейчас объясни, — говорю я. — При Хайди!

Джордж внимательно смотрит на меня. Я закрываю собой проход к двери.

— У меня теперь собственная фирма, — говорит она. — Пиар-агентство «Оплошность».

— Замечательно. Классное название. Оставь визитку, и я тебе звякну… когда оплошаю.

— Один из моих клиентов Питер Бенстид.

До меня сразу все доходит.

Сразу.

Секунду-другую мне искренне жаль ее, однако в то же время я злорадствую от всей души.

О, какая встреча! Всем встречам встреча! Она — пиарщица; я — свежеиспеченный крутой журналист, специалист по жареным новостям, гроза пиарщиков. Некогда мы любили друг друга, но моя ненависть к ее рекламно-лживому миру, всем этим бесконечным сю-сю-му-сю и прочим светским ля-ля, — эта ненависть неумолимо подъедала наши отношения — заодно с ее вечной пьянкой… и моей вечной пьянкой. Джордж с алкоголем завязала, но вылечиться от пиара так и не смогла — это хуже наркотика. Бедняжка только прочнее увязла в этом зловонном шикарном болоте.

— Стало быть, ты горбатишься на Питера Бенстида?

— Совершенно верно.

— И явилась помешать появлению этой истории в прессе?

— Не совсем так…

Я ее перебиваю:

— Опоздала, Джордж! Поверь мне, против тебя лично я ничего не имею. Я и не знал, что ты работаешь на Бенстида. Поэтому не воображай, что я тебе мщу. Простое совпадение — не повезло. Тем не менее факт… — Она опять пытается что-то сказать, но я гну свое: — Факт, что тебе не удастся нам помешать. История непременно появится в прессе. И тут ты бессильна.

— Никакой истории не существует, — говорит Джордж. — Можешь прямо сейчас звякнуть мне — потому что ты крупно оплошал.

— Очень даже существует! Нравится тебе или нет. Послушай, не принимай близко к сердцу. Ты не виновата. Если он валит на тебя — дескать, зевнула, то просто плюнь гаду в рожу — скажи, что самая лучшая и самая дешевая реклама для женатого человека — не спать со своими подчиненными. Тогда не нужно будет срочно гасить скандалы чужими руками.

Хайди возле кровати, понурив голову, часто-часто моргает. Я уже жалею о своих грубых словах.

Джордж отводит глаза в сторону, потом — с новой решимостью — смотрит на меня и говорит:

— А что, если это — подходящая для него реклама? Тебе это не приходило в голову?

Тут мне вспоминается, как «Нью мюзикал эспресс» систематически мешал наш «Системайтис» с дерьмом: «по эффективности равен линии Мажино». И поганая реклама в итоге пустила под откос наш успех в музыкальном бизнесе… Или мы просто не сумели выгодно использовать эту поганую, но рекламу?

Но Джордж в глаза я говорю то, что она хотела бы услышать, а именно:

— Любая реклама — хорошая реклама, да?

— Именно, — говорит Джордж. Она так хорошо владеет голосом и так спокойна, что я начинаю по-настоящему нервничать. У Джордж тон терпеливой школьной учительницы, которая разъясняет решение сложной математической задачи. — Подумай: перед Питером и Эмили стоит задача как следует раскрутить вест-эндское шоу, в которое вложены миллионы фунтов.

— Ага, самое время для скандала, — говорю я ядовитейшим голосом, однако к концу саркастической фразы мой голос почти дрожит. У меня нехорошее предчувствие…

— Да, почти идеальное время для скандала, — глядя мне прямо в глаза, говорит Холли.

Холли, которая была менеджером «Системайтиса» и обеспечила нам прорыв в двадцатку лучших песен месяца.

Холли, которая бросила пить.

Холли, которая выдралась из-под своего босса, послала его куда подальше и стала сама себе начальница.

Холли, которая никогда не ошибается.

Пауза длится целую вечность.

— Так к чему же ты клонишь, Джордж? — наконец спрашиваю я.

От моей недавней уверенности в себе и покровительственного сочувствия по отношению к Холли остаются рожки да ножки.

— Послушай, давай поговорим об этом наедине. Пожалуйста. Боюсь, тебе будет не по вкусу то, что я скажу.

Я по-прежнему загораживаю выход и таращусь на Холли. Великая Холли, которая всё держит под контролем. Я замечаю, что моя нижняя губа предательски дрожит.

— Ты к чему клонишь, Джордж? Я не понимаю.

— Разоблачительная история для прессы, Гриэл? Нет, это рекламная акция .

Я мелко-мелко трясу головой: нет, нет, нет…

А Холли теперь прячет глаза. На ее лице что-то вроде раскаяния… или печали. Или даже сочувствия.

— Это моя история. Я ее нашел, — цежу я.

— Увы.

— Это моя история!!!

— Хватит по-детски препираться. Уж не знаю, с чего всё закрутилось, но всё это — всё! — просто подстроено. Ловкий рекламный ход. А ты купился.

— Но…

— Гриэл, ты столкнулся с типичным «черным пиаром». Все продумано заранее. Мы нарочно подставляемся, чтобы раздуть интерес к шоу.

— Нет, не может быть… — говорю я с пафосом плохого актера. Слова застревают у меня в глотке.