Тотырбек Джатиев - Мои седые кудри

— Кого в лесу ищете? — спросил плечистый, подойдя почти вплотную к Хатагову. Тот вытянулся по-военному и, словно отдавая рапорт, ответил:

— Мы узнали, что в этом лесу высадился отряд десантников во главе с Батей. Его мы и ищем!

— В гестапо или в полиции вас проинформировали?

«Начинается», — подумал Хатагов, но решил на колкости не отвечать.

— Мы видели вас вчера утром. Вы проходили мимо деревни, лесом. Батя, дорогой, не испытывайте нас, вы же видите, что мы свои.

— Бати здесь нет. Он вчера перебазировался. А мы — местные.

— Товарищ полковник, — упрекнул его Хатагов, — зачем комедия! Вся наша надежда на вас. Нас много, а связи с Москвой нет. Вы понимаете…

— Ты не горячись, — прервал его Батя (это точно был он), — ну, предположим, я вам поверил, принял вас в отряд. Но вы ведь попросите вооружить вас. А чем? Свое отдать?

На этих словах Батя положил руку на маузер, висевший у него на правом боку под распахнутой плащ-накидкой.

— Сами добудем, — продолжал горячо Хатагов. — Приходилось.

— Почему ушли от Кузнецова?

— Приказ выполняли! Его же приказ.

Ни Хатагов, ни его друзья не могли даже предположить, что их действия, их пребывание в отряде Кузнецова были отлично известны полковнику Линькову; он вел за ними наблюдение в лесу, и двое местных жителей, с которыми беседовал Хатагов, дали знать Бате, что его отряд разыскивают попавшие в тяжелое положение партизаны. Имел он и другие данные о делах группы Хатагова. Но обстановка требовала проверки людей в личной беседе, требовала крайней осторожности и осмотрительности.

— Вас тут четверо да шестеро ждут вашего сигнала…

— Откуда знаешь, сколько нас? — перебил его Хатагов.

Линьков улыбнулся:

— Лес шепнул на ухо. Вот ты говоришь, что горец, осетин, — спросил неожиданно он. — Напомни-ка мне имена знакомых тебе земляков-офицеров. Может, найдутся общие знакомые.

Хатагов назвал нескольких, в том числе Хаджи-Умара Мамсурова, сказав, что это его сосед по селению Ольгинское.

— Правда? — обрадовался чему-то Линьков. — Полковник Ксанти, так, кажется, называли этого осетинского «испанца»?

— Да, — ответил Хатагов, и в душе у него потеплело. — О нем Хемингуэй писал, как о герое Испании.

— Я знаю его.

— Он теперь дивизией командует, — дополнил свои слова Хатагов.

— Вот какие у тебя прославленные земляки.

— Мои земляки в бою не подводили и нигде себя в обиду не дадут! — сухо сказал Хатагов.

— Знаю, знаю… — поспешил Линьков сгладить неловкость. — И под Питером беляков били, и на севере англичанам и американцам от них доставалось на орехи… да и в Дунайской… Словом, многие твои земляки и теперь храбро дерутся…

— А каков же я, хотите спросить?

— Угадал, дорогой мой!

— А вы, Батя, испытайте нас в деле!

— Мы так и решили с комиссаром, — ответил Линьков и посмотрел на сухощавого мужчину, слушавшего их разговор. — Так?

Комиссар кивнул в знак согласия.

— Когда решили? — с живостью спросил Хатагов.

Комиссар улыбнулся:

— У нас с полковником такой код есть, особый. А теперь сигналь своим, пусть все к костру идут.

Хатагов кивнул Николаю, и тот трижды прокричал филином.

— Это Николай, москвич, с Красной Пресни, — обращаясь к комиссару, сказал Хатагов.

— С Красной Пресни? — воскликнул Линьков. — Не только мой земляк, но и сосед. Я тоже на Пресне живу.

Николай крепко пожал протянутую ему Линьковым руку. Батя подал знак одному из часовых, и тот, подойдя к Линькову, снял с плеча винтовку.

— Уверен, — сказал Линьков, — москвич не подведет. — И передал Николаю русскую трехлинейную винтовку.

— Благодарю за доверие, товарищ полковник, — четко проговорил Николай, сжимая трехлинейку.

— Как ты успел уже догадаться, — обратился Линьков к Хатагову, — мы пошлем вас на выполнение чрезвычайной важности задания.

— В порядке проверки, товарищ командир? — обрадованно произнес Хатагов и выпрямился по стойке «смирно». Полковник посмотрел на него снизу вверх. Хатагов был чуть ли не в полтора раза выше его.

— Считайте, что мы всю вашу группу уже проверили, товарищ Хатагов. Просто дается вам чрезвычайно важное задание.

— Когда прикажете идти выполнять?

— Немедленно!

Линьков раскрыл планшет, подошел к костру и вместе с Хатаговым склонился над картой.

— Вот участок железной дороги: Вилейка — Молодечно — Воложин, — указывая пальцем на карте, проговорил Линьков. — Эту магистраль фашисты усиленно охраняют. По ней на восточный фронт непрерывно идут составы с танками, боеприпасами, горючим.

— Я знаю эти места, — глядя на карту, говорил Хатагов, — даже хорошо знаю.

— Значит, легче будет, — мимоходом сказал Линьков и продолжал: — Пустить под откос эшелон. Вот и делу венец. Ясно?

— Ясно, Батя, — с раздумьем проговорил Хатагов. — Но здесь без взрывчатки не обойдешься.

— Дадим! Будет и взрывчатка, и все будет. Но запомните: для вас это испытание! Жизнь!

Хатагов принял слова Бати как приказ и спросил:

— Разрешите подобрать людей?

— Людей подберем, — ответил Линьков, — я вот думаю, чем бы тебя вооружить? Впрочем, минутку… — И он обратился к старику: — Пахом Митрич, выручай, дорогой, одолжи двустволку…

Дед Пахом, внимательно слушавший весь разговор, давно уже понял, что Хатагов свой. А когда услыхал, что тот идет на подрыв «железки», то и вовсе подобрел. Не раздумывая, передал ему ружье и два десятка патронов.

Хатагов пожал суховатую руку деда Пахома.

— У нас, у горцев, по обычаю ружье дарят другу. И тот дает клятву, что никогда не посрамит оружия. И я, получивший оружие из рук белоруса, клянусь честью воина Красной Армии драться до последнего вздоха с врагами нашей родины!

Хатагов поцеловал холодную сталь горячими губами.

— Вот что, — Линьков взял Хатагова под руку и отошел с ним от костра. — Вы вернетесь сюда дней через шесть-семь, не раньше. За это время нас могут перебросить в новый район. За меня тут останутся мой помощник по разведке Щербина и комиссар Кеймах. Это я говорю на тот случай, если ты задержишься. Старшего лейтенанта Василия Васильевича Щербину мы называем «Борода» — он и на самом деле бородатый; а младшего лейтенанта Давида Ильича — «Димой». Вот им и доложишь.

— Это хуже, — проговорил Хатагов, — но кали трэба, дык трэба. Я все же постараюсь доложить лично вам о выполнении задания.

— Это все равно. Ты сейчас своим хлопцам скажи, что они тоже пойдут на задание. Пусть не унывают.

— Хорошо, товарищ полковник, скажу, — ответил Хатагов. — А сейчас давайте команду, снаряжайте нас. К рассвету мы уже будем на полдороге к цели.

— Пойдете в деревушку к той крестьянке, у которой про нас выспрашивали. У нее на плетне, у калитки, будет перевернутый кувшин, черный от копоти. Если кувшина нет — в избу не входите. Придете вторично. Она познакомит вас с Орликом — нашим человеком. Он и снарядит вас. У него и отдохнете.