Джеймс Клавелл - Ураган. Книга 1. Потерянный рай

– Ради всех святых, Хашеми, – сказал Роберт Армстронг, морщась от дурноты, еще давным-давно, в самом начале, – почему вы просто не вколете ему сыворотку правды, она же у вас есть, к чему все это дерьмо?

Полковник Хашеми Фазир пожал плечами:

– Немного жестокости полезно для души. Клянусь Аллахом, ты же видел файлы, ты видел, что КГБ сделал с некоторыми из наших граждан, которые и шпионами-то не были.

– Это не оправдание.

– Нам нужна его информация быстро, клянусь Богом! Нам необходимо выйти на третий уровень, о котором ты постоянно распеваешь. У меня нет времени на твою запутанную этику, Роберт. Если не хочешь оставаться, можешь уйти.

Армстронг остался. Он закрыл уши звукопоглощающими накладками, чтобы не слышать воплей, всей душой восставая против этих зверств. Это не нужно, теперь – уже нет, говорил он себе, зная, что сам бы уже давно умер на таком допросе.

Он наблюдал через одностороннее зеркало, как два иранца снова занялись Ракоци в маленькой, хорошо оборудованной камере, по-своему жалея его. В конце концов, Ракоци был профессионалом, как и он сам, мужественным человеком, который невероятно долго держался против них.

Внезапно крики стихли, и Ракоци снова замер неподвижно. Хашеми резко спросил в микрофон, соединенный с наушниками на человеке в камере:

– Он мертв? Я же говорил вам, тупые дети собаки, чтобы вы действовали осторожнее!

Один из двоих в камере был врачом. Наушники у него на голове заглушали все звуки, кроме указаний допрашивающих. Он раздраженно приподнял веки Ракоци и осмотрел глаза, потом проверил пульс:

– Он жив, полковник. Он… Запас у него еще большой.

– Дайте ему пять минут, потом будите. И не прикончите его, пока я не прикажу. – Хашеми сердито щелкнул микрофоном и обругал врача. – Мне не нужно, чтобы он сдох, когда мы так близки к тому, чтобы выдоить его полностью. – Он бросил взгляд на Армстронга, его глаза искрились. – Он лучшее, что нам когда-либо попадалось вообще, а? Клянусь Богом, Роберт, это настоящая золотая жила!

Ракоци уже давно рассказал две свои легенды и потом назвал свое настоящее имя, личный номер в КГБ, где получил образование, родился, женился, жил, назвал своих известных ему начальников в Тбилиси, рассказал об их работе в Иране, с Туде, моджахедами, как и где они поддерживали курдское движение за независимость, назвал имена своих агентов и связных.

– Кто главное лицо КГБ в Азербайджане?

– Я… Не надо больше… Прошу, остановитеееееесь… Это Абдолла-хан из Тебриза… Он, только он из значительных лиц, и он… он был… он д… д… д… должен стать первым президентом, когда Азер… Азербайджан с… станет независимым… но сейчас он слишком влиятелен и не… не… независим, поэтому… поэтому теперь он секция 16/а…

– Ты не говоришь нам всей правды. Ну-ка, проучите его!

– Но я говорюяговорюяговааааааа…

Потом его опять привели в чувство, и бормотание возобновилось: про Ибрагима Кияби, отца Ибрагима, муллу Ковисси, имена студенческих лидеров Туде, про свою жену, про отца и где он жил в Тбилиси и про деда, который работал в царской охранке до того, как стал одним из создателей Чека, потом ОГПУ, НКВД и, наконец, КГБ, созданного Хрущевым в 54-м после расстрела Берии как шпиона западных держав.

– Ты полагаешь, Берия шпионил для нас, Мзитрюк?

– Да… да… да, шпионил, у КГБ есть доказательства… О да… Прошу, не наааааадо… пожалуйста… прошууууу… Я все вам расскажу…

– Как у них могут быть доказательства такой лжи?

– Да… это была ложь… но мы должны были верить ей… мы должны… нам при… при… приходилось… ааааа не надо уууу… умоляюууууу…

– Перестаньте его мучить, дьяволы! – возник в динамиках голос Армстронга в нужный момент. – Не надо его пытать, если он сотрудничает… Сколько раз мне вам это повторять? Пока он говорит правду, не трогайте его. Дайте ему стакан воды. Так, Мзитрюк, что вам известно о Григории Суслеве?

– Он… Я думаю, он шпион.

– Он не говорит нам правды! – взревел по поданному знаку голос Хашеми. – Преподайте-ка ему урок!

– Нет… нет… нетненадоненааадаааабожененадооуууу… Он… Его зовут Петр Олегович Мзитрюк… Он мой отец… Мой отец он… Суслев было… было его прикрытие на Дальнем Востоке… Он работал из Вла… Владивостока, и другой псевдоним Броднин… и он живет в Тбилиси… Он комиссар и главный со… советник по Ирану, и он кон… контролирующий Абдоллы… Абдоллы-хана…

– Ты снова врешь. Откуда ты можешь знать такую секретную информацию? Ну-ка, пока…

– Пожалуйста… не надо… я клянусь… я не лгу… я… читал его секретное личное дело, и я знаю… что это правда… Броднин был последний псевдоним… а потом он… Аллах помогииимнеееее… – Он опять потерял сознание, и его снова привели в чувство.

– Как Абдолла-хан выходит на контакт со своим контролирующим?

– Он… мой… они встречаются… когда… всегда когда… и… иногда на… на даче… иногда в Тебризе…

– Где в Тебризе?

– Во… во дворце хана…

– Как они договариваются о встрече?

– По коду… Кодированный телекс из Тегерана… из штаба…

– Назови код?

– Г… G16… G16…

– Какое у Абдоллы-хана кодовое имя?

– Иваныч.

– А у его контролирующего? – Армстронг позаботился о том, чтобы не волновать беспомощного человека, напоминая ему, что он предает своего отца.

– Али… Али Хой…

– Кто были связные Броднина?

– Я… я не… я не пом… не помню…

– Помогите ему вспомнить!

– Ненадопрошуууу… о Боже… о Божееее… погодите… дайте подумать… я не могу вспомнить… это был… это был… погодите… он говорил мне… там были… там было трое… что-то как бы словно… как бы один из них был цветом… был… погодите… да… Грэй, да, именно так… и другой был… другой был Брод или как-то так… Брод как-то еще… думаю… там «у», это был Джулиан Брод, как-то так…

– Кто еще? – спросил Армстронг, скрыв свой шок. – Кто третий?

– Я… я не пом… неееет погодитеее дайте мнееее… был был еще другой… говорил мне там было мне про… про четверых… один… один… был… Тэд… Эвер… Эвер как-то… Эверли и другой был… если… я… пожалуйста… если я подумаю… дайте мне подумать… это был… это был Питер… нет, Перси… Перси Смедли… да, Смедли Тайллер или Смидли… – (Кровь отхлынула от лица Армстронга.) – …это было… это было… это все… что он говорил мне…

– Расскажите, что вам известно о Роджере Кроссе!

Ответа не последовало.

Через прозрачное с их стороны зеркало они видели человека, корчившегося на операционном столе, выгибаясь под проводами, которые накачивали его болью, и, пополам со стонами, снова потекли слова:

– Он он… хватииитненадоооуууу… он был руко… руководителем… нет, помощником руководителя Эм-ай-шесть и почти нашим главным английским тайным агентом два… двадцать лет или больше для нас и… Броднин Брод… мой отец узнал… узнал… что он был двойным… тройным агентом, и приказал его по секции 16/а… Кросс обманывал нас годами… обманывал нас…