Карин Боснак - Спасите Карин!

В понедельник я получила приглашение из шоу «Тудэй», от Кэтти Коурик и Мэтта Лауэра. Это так замечательно! Меня спрашивали, могу ли я прийти на шоу, но я все еще не хотела раскрывать себя. Не то чтобы кого-нибудь очень заботило, что я за личность. Но ведь и так пока все шло по нарастающей, и мне казалось, что людям нравится, что все это делается анонимно. Еще в самом начале, когда шоу «Доброе утро, Америка» проявило ко мне интерес, я нутром чувствовала, что надо держаться от этого подальше. И оказалась права. И на этот раз нутро подсказывало мне, что лучше еще подождать.

Я написала девушке — связной из шоу, что подумаю, и взяла номер ее телефона. Мы договорились, что она выяснит у своих боссов, согласны ли они сделать забавный анонимный эпизод. Что-то типа моего веб-сайта. Если прислать операторов ко мне домой, можно многое снять анонимно, но с юмором и с интересными подробностями моего быта. Однако, когда я повесила трубку, мне пришлось кое-чем срочно заняться.

Понедельник, 12 августа 2002 года

Сегодня в своей кухне я убила таракана размером с младенца. Я прихлопнула его журналом «Аллюр» после того, как кот загнал его в угол. У моего кота хорошее зрение. Этот эпизод — едва ли не самое страшное, что со мной случалось в жизни. Это да еще мышь прошлой зимой: маленькая гадина забежала под мою кровать, когда я спала. Ее тоже поймал мой кот. Он славный мышелов и тараканолов.

Не знаю, понятно это из моего сайта или нет… но я не из тех, кто привык к мышам и тараканам. Но, переехав в Бруклин, я познакомилась и с теми, и с другими, таково компенсация за более низкую квартирную плату.

Не уверена, что убийство таракана помогло мне сэкономить или заработать бакс сегодня. Но я не вызывала дезинсекторов, а справилась с ним сама! Так что, наверное, все-таки немножко сэкономила.

Затем я получила сообщение из «Милуоки сентинел джорнал», женщина-репортер просила меня об интервью. Я позвонила ей. Она спросила, не имею ли я родственных связей с Висконсином, так как можно бы дать материал «под местным углом».

— Да, — ответила я. — Там живет мой дедушка.

— Правда? — обрадовалась она. — Как вы думаете, могу ли я поговорить с ним?

Журналистка была очень приятной женщиной, поэтому я согласилась, но при условии, что прежде переговорю с ним сама.

И позвонила дедушке. Он родом из Ирландии, в молодости, говорят, был сгустком энергии, а сейчас ему восемьдесят, и он слышит одним ухом. Даже для этого уха ему требуется слуховой аппарат. О моем сайте он уже знал от мамы.

— Дедушка? — спросила я.

— Карин? — обрадовался он.

Дедушка меня очень любит и гордится мной.

— Привет, — сказала я. — Дедуля, тут с тобой хочет поговорить репортер из «Милуоки сентинел джорнал».

— Зачем это? — поинтересовался он.

— Они пишут статью о моем сайте и хотят рассказать под местным углом. Я сообщила ей, что ты живешь в Висконсине, и она очень заинтересовалась.

— Ладно, дай журналистке мой номер, я все сделаю для моей Карин, — сказал он.

— Хорошо, но, дедушка, пожалуйста, помни, что ты не должен называть мою фамилию!

— Обещаю, — ответил он.

— Хорошо, прямо сейчас и позвоню ей! Я тебя люблю!

— И я тебя люблю, — сказал он.

Я позвонила журналистке и дала дедушкин номер.

В последующие два дня появились статьи в «Дейли телеграф», «Дейли миррор» и в лондонской «Гардиан». Начали слать бесконечные письма с Би-би-си, и я дала интервью на радио. Ведущий удивил меня, пригласив для диалога, очевидно, еще и Боба с Беном. Однако на этот раз те выдали только «Э…» и «Мм…», и больше ничего. Наверное, нервничали. Еще появились статьи в «Острэлиэн», «Канберра таймс» и «Таунсвилл бюллетин» в Австралии.

Вторник, 13 августа 2002 года

Сегодня вечером меня пригласил выпить давно потерянный друг, который приехал в Нью-Йорк в командировку. Знаете, что это значит? Расходы за счет фирмы! Да! Мы встретились в шикарном местечке, где ели и пили на халяву! Расходы за счет фирмы — это здорово!

А к среде появился рассказ в «Милуоки сентинел джорнал». Он был на титульном листе газеты. На первой странице! В Милуоки не так много событий. Ну, так вот, я нашла статью и с облегчением увидела, что моя фамилия нигде не была напечатана. Дедушка все сделал отлично и поручился за меня, сказав, что все законно. Но потом я увидела, что журналистка опубликовала его имя и фамилию. Черт! Я забыла его предупредить! У него другая фамилия, так что я не слишком обеспокоилась, но все же…

Потом позвонила мама и сказала, что дедушке звонил какой-то репортер и спрашивал обо мне.

— Какой еще репортер? Как его фамилия? — заволновалась я.

— Дедушка не помнит, — сказала она.

— Но что-то ведь помнит! — настаивала я.

— Он запомнил немного. Репортер, кажется, работает на «Корт ТВ», и имя его вроде бы начинается с «Э». Эндрю, Эдам или что-то в этом роде.

Все это выглядело странно: «Корт ТВ» никогда не обращалось ко мне по поводу интервью. Почему же они позвонили дедушке?

— Но дедушка не сказал им мою фамилию? — спросила я.

— Он говорит, что нет, а дядя Роб говорит, что сказал, — вздохнула мама. — Я попрошу его позвонить тебе.

— Давай, — ответила я.

Отсоединившись, я позвонила Джоди, моей подруге и агенту, потому что она когда-то работала на «Корт ТВ». Продюсера по имени Эндрю, Эдам или что-то в этом роде она не знала. Но высказала предположение, что это может быть кто-нибудь из «Смокинг ган» [17] Smoking gun ( англ. ) — дымящееся ружье. . «Смокинг ган» — это веб-сайт, где обнародуют судебные документы и, так сказать, «выставляют людей в истинном свете», и он связан с «Корт ТВ».

Закончив разговор с Джоди, я вышла на сайт «Смокинг ган». Там среди репортеров значился Эндрю Голдберг.

Позвонила дедушке.

— Дедуля, того парня, возможно, зовут Эндрю Голдберг? — спросила я.

— Да-да, думаю, что это именно он, — сказал дедушка.

— Но ты не назвал ему мою фамилию, правда? — спросила я.

— Нет, — ответил он.

— А о чем этот журналист тебя спрашивал? — поинтересовалась я.

— Не помню. Вот поговори лучше со своим дядей Робом.

— Карин, — прошептал дядя, чтобы дедушка не смог услышать его своим здоровым ухом.

— Он проговорился, да? — спросила я.

Было неприятно сознавать, что ушлый нью-йоркский репортер звонил моему восьмидесятилетнему деду, чтобы выудить информацию обо мне.

— Он говорит, что не называл твоей фамилии, — шептал дядя. — Но послушай: дед так гордится тобой, что слишком много болтает! Он рассказал, какую школу ты оканчивала и в каком колледже училась, и сообщил, что ты была капитаном болельщиков и что ты очень хорошо поешь. Дед рассказал, что твоя сестра с мужем живут в Миннесоте и что у них нет детей. Что твои родители в разводе и что твоя мама торгует замороженным заварным кремом, а отец работал в телефонной компании, а теперь на пенсии. А потом я слышал, как он сказал: «Нет, ее фамилию я вам назвать не могу».