Ирина Меркина - Клон в пальто

Вместо фитнес-центра с тренажерами Аля вечером закрылась в спальне и села перед телевизором. Показывали рекламу гнусовского детского центра «Маленький лорд». Юный пижон лет двенадцати, одетый в идеально сидящий смокинг и цилиндр, открывал высокую стеклянную дверь, небрежно отдавал цилиндр швейцару и проходил павлиньей походкой сначала в банк, где ему улыбались вылизанные девушки-служащие, потом в ресторан, где официант, почтительно склонившись, вручал ему меню и указывал что-то особо соблазнительное. Все это происходило под идиотски жизнерадостную мелодию песенки «С голубого ручейка начинается река».

Ролик заканчивался сценой, в которой герой сидел за столиком с дамой примерно Юлькиного возраста, одетой в стиле начала двадцатого века — изысканно и женственно. Они поднимали бокалы — и камера отъезжала, оставляя парочку в романтической дымке. Означал ли этот финал, что Шереметьев все-таки устроил в своем «Лорде» маленький воспитательный бордель?..

Аля прижала к себе декоративную подушку. Так она любила смотреть телевизор: забравшись с ногами на кровать и с подушкой на животе. Жаль, ужасно жаль так бездарно опошленную идею! Неужели детям хочется быть такими надутыми индюками? А может, пиаровская служба Гнуса — она у него собственная и очень напористая — введет этот образ в моду? И Юльке скоро начнут нравиться прилизанные мальчики в цилиндрах…

У девочки был вздорный папин характер — те, еще некорректированные, антоновские гены, — и Аля подозревала, что укротить ее в будущем сможет только такой же буйный Рыжий, какой и ей, Але, встретился когда-то на пути. Только такого мужчину Юля сможет полюбить, как ее мама любила папу…

Любила? Аля даже ноги спустила на пол, словно надо было куда-то бежать. Почему это она говорит в прошедшем времени? Разве она не любит Лешку? Не любила бы — не смогла бы терпеть все его закидоны.

Но закидоны остались в прошлом. А любовь?

Аля прошлась по комнате, сжимая подушку, как гармонь.

Любовь к Рыжему всегда была частью ее жизни. Она ждала его звонков из долгих командировок, бросалась к двери, когда он приходил — пусть пьяный, пусть из загула, но это был он, драгоценный и единственный, и другого такого ни у кого нет.

Рыжий тоже ее любил, но, наверное, иначе. У мужиков все устроено по-другому, им необходима своя личная территория, на которую посторонним вход запрещен. И жена тут тоже посторонняя. Так объясняла когда-то Але подруга детства Верочка, которая про любовь и человеческие отношения прочитала почти все книжки, что когда-либо были написаны.

Но он тоже всегда бросался к ней, и не было такого, чтобы они дома сидели по разным углам и занимались каждый своими делами. Не было — а сейчас есть.

Лешка много работает, и эти усилия приносят результат: он вытащил фирму из кризиса, и денег теперь становится все больше. И он не шутил, когда предлагал ей открыть магазин сумочек. Какой-нибудь женский булавочный бизнес он в состоянии ей купить.

Но она уже не хочет даже детский винный магазин. Пускай Гнус развлекается. Ей нечем заполнить свою жизнь, если она не любит Лешку.

Да, да, да. Вернее, нет. Она больше не любит его. Только поэтому стал возможен роман с англичанином Максимом и эта безумная история на яхте. Она реагирует на него, как на видимый раздражитель: вот пришел муж, надо подать ему ужин, достать чистую рубашку, положить носки в стирку. И отчаянно тоскует по тому Лешке, который был когда-то.

Как собака или кошка равнодушны к своему отражению, потому что оно не пахнет и не излучает живые флюиды, — так и она не чует в Антонове своего любимого Рыжего. Но что же это значит? Что он не настоящий? Что при клонировании он утерял какую-то необходимую часть человеческой натуры?

Аля почувствовала, что больше не может жить с этими мыслями одна, их надо срочно кому-то излить. Тому, кто не привык считать ее откровения экстравагантными сказками для взрослых.

После отъезда Максима у нее оставался еще один близкий человек — подруга Вера.

Когда-то с подругой Верой они были не разлей вода. Но потом течение жизни разнесло их в разные стороны. Аля родила Юльку, Антонов строил бизнес. Все это было слишком далеко от Верочкиного скромного существования с мамой-театроведом и серьезными книжками. Замуж она так и не вышла и в развеселую Алину компанию тоже не вписалась.

Алины истории Веру не впечатляли — всегда оказывалось, что что-то подобное она уже читала. Поэтому с ней Аля обменивалась исключительно реальными жизненными сплетнями. Точнее говоря, обмен был односторонним: Аля излагала сплетни, а Вера их со знанием дела комментировала. Дома у них она регулярно появлялась на всех днях рождения и семейных праздниках. Однако говорить о сокровенном Аля предпочитала на нейтральной территории.

Она выбрала «Эстерхази» — кафе-ресторан, где они встречались с Максимом. Вера никогда здесь не была и с любопытством рассматривала шоколадные портреты и старинные фотографии на стенах. Лакомиться венгерскими пирожными и капуччино она отказалась.

— Я на диете, — важно объяснила она и показала баночку с таблетками.

— Боже, зачем ты пьешь всякую гадость? — ужаснулась Аля.

— Почему же гадость? — спокойно возразила Вера.

— Потому что все таблетки для похудения — гадость, отрава и шарлатанство. Я недавно про это книжку читала. Дать тебе? Там все про диеты очень подробно расписано.

— Все таблетки — возможно, но ЭТО — не гадость. Вот посмотри.

Аля в изумлении повертела круглую пластмассовую баночку, а потом расхохоталась.

— Ну и… Ой, не могу! Ну, и почему ты решила, что ЭТО не может быть гадостью?

— Да потому что слишком символично!

Вера тоже смеялась, но к таблеткам, судя по всему, относилась серьезно. А все дело было в надписи на баночке. Вместо «Fat control», то есть «контроль над жирами», там значилось: «Fate control», то есть «контроль над судьбой». Впечатлительная Верочка увидела в этой глупой ошибке какой-то высший смысл. На самом деле высший смысл в баночку вложили безграмотные изготовители, скорее всего, китайцы. Они всегда делают в английском кошмарные ошибки или вообще пишут что попало. У Юльки была китайская курточка вся в надписях вроде бы на английском языке, но как начинаешь читать, то ум за разум заходит: ничего не понятно, хотя слова вроде бы знакомые: ты, я, красота, любовь. Не хуже, чем «контроль над судьбой».

Вера улыбнулась, убрала таблетки в сумочку, но от пирожных все равно отказалась. Аля заказала ей морковный сок и рассказала про Лешку.

Рассказ имел успех.

— Из пальца? Мальчик из пальчика? — зачарованно переспросила Вера. — Как в анекдоте?

— В каком анекдоте?

— Не помню. Но есть какой-то анекдот…